И кстати, была абсолютно права.
И еще – жена его удивляла. Такой душевной тонкости, такой внутренней культуры, такого глубокого достоинства человек была его Лена. С ума сойти – и откуда, спрашивается?
Да все хорошо. Честное слово!
«Стерва! Стерва, – думала она про себя. – И чего тебе не хватает? Муж, о котором только мечтать. Прекрасная дочь, почти беспроблемная девочка. Достаток. Приличный, надо сказать, достаток. И никогда – никогда! – за всю их семейную жизнь не было дня, чтобы приходилось думать о хлебе насущном». Вопросы любого рода решал муж – ремонт, строительство дачи, смена машины. Даже поездки на рынок он с удовольствием брал на себя. Нет, она, разумеется, ни от чего не отказывалась – да ради бога! И дом вела прилично, ничем не манкируя.
И все же… жизнь свою она считала неудавшейся. Но об этом никто не знал – ни-ни! Стыдно ведь в этом признаться. Даже самой себе стыдно. Удачный брак, ну и так далее.
Только однажды она вывела формулу – формулу своей женской судьбы: брак удачный, но несчастливый. Вернее, так: все у нее хорошо, да. Но назвать себя счастливой, что называется, язык не поворачивается. Счастье – оно же в любви, разве не так?
Нет, с другой стороны – муж ей не противен, ни разу. Скандалов в семье не бывает – так, мелкие трения. Но все прилично, без оскорблений и унижения.
Она уважает его – безусловно. Ценит – да, разумеется. Считается с его мнением – определенно. У них много общего – за долгие годы жизни супруги, как известно, даже внешне становятся похожи. Ни разу – ни разу! – она не заподозрила его в измене или в обмане. Он был не только хороший муж и отец, но и прекрасный сын. И это тоже вызывало глубокое уважение.
С ним она увидела мир и много хорошего, да.
«Так что же тебе еще надо, кретинка? Восторгов до небес? Страсти – той, что до дрожи? Кипеть, бурлить, чтобы все на разрыв? Да бог с тобой, дурочка! Разве так проживается семейная жизнь? Разве счастье – не в тихих семейных вечерах перед телевизором да за чашкой свежего чая? Семья – это же другое, совсем другое! Это быт, планирование. Это стабильность, если хотите. Но уж точно не страсти-мордасти». И самое главное – здесь, в этом браке, она была уверена, что ее не предадут. Никогда. Как предали однажды…
И эта уверенность многого стоила. Ведь ее почти лишены – причем навсегда, словно вырезали скальпелем, – те, кого уже предавали.
Она даже теперь, по прошествии лет, не могла спокойно думать об этом. Потому что становилось трудно дышать. Подумаешь – история давно забытых дней! Далекая и дурацкая бесшабашная молодость. Первая любовь, которая, как всем известно… редко чем-то оканчивается. Крайне редко. Она – молодая дурочка. Он – мальчишка, сопляк. Испугался и «соскочил», поняв, что не готов быть мужем. Сколько таких историй!
А ей все равно сколько! Потому что эта история – только ее. Ее история и ее боль.
А то, что вышла замуж… Так здесь все понятно: не вышла бы – сдохла. Сдохла, и все, конец.
Праздник! Праздник?
Гости уже вовсю закусывали и выпивали. Здесь, на воздухе, елось и пилось замечательно. Она оглядела пышный стол, кивнула мужу, и он положил ей салат и слоеный сырный пирог. Наполнили рюмки, и первым, конечно же, слово взял муж.
Гости притихли. Муж кашлянул, улыбнулся, и она увидела, как он волнуется.
Его тост был краток и емок.
– Спасибо Господу за этот подарок – эту женщину, которая мне назначена в спутницы. Спасибо ей, моей женщине, за ее терпение и уважение.
Она приподняла бровь – какое терпение, господи! Уж просто смешно говорить!
Муж поднял кверху ладонь и продолжил:
– Спасибо за дочь. За красивый и теплый дом. За уют и комфорт. За поддержку. За «ни слова попрека» – ни разу, поверьте!
Все кивали и верили – эта пара считалась образцовой.
– Ну и вообще – за все-все, дорогая. За то, что ты – просто рядом, и все!
Она даже слегка растерялась и чуть покраснела. Смущенно пожала плечом – ну, я понимаю, юбилей. Но ты все-таки слишком преувеличил!
Он замотал головой и улыбнулся – нет, дорогая. Мне-то со стороны, знаешь, виднее!
Он поцеловал ее, она сказала «спасибо», и все зааплодировали и заулыбались. Ну, и дружно все выпили, разумеется.
Потом взяла слово она. Попросила коротко и очень требовательно, так, что и не возразишь:
– А вот на этом тосты закончились. Все пьют, едят, веселятся – ну и все остальное. Кому что понравится. А здравицы – ну, не люблю, извините.
Это было чуть резковато, но все облегченно вздохнули: не хочет – не надо! Так еще проще.
И вечер продолжился. После горячего – кучи разного шашлыка – мясного, куриного, рыбного, после печеных овощей всех цветов и калибров тихо заиграла музыка, и гости пошли танцевать. «Растрястись», как было объявлено.
Она посмотрела на мужа, и он, поняв, кивнул. Они танцевали медленный танец, и она положила голову ему на плечо.
«А я ведь… счастливая! – вдруг подумала она. – Счастливая и глупая. Просто глупая дура. Очень глупая…»
А кстати, бывают умные дуры? Получается, что бывают.
Музыка кончилась, и они остановились. «Подожди», – шепнул муж.
Он подошел к музыканту и что-то ему сказал. Тот кивнул и взял первый аккорд.
«Странная женщина» – ее любимая песня. Потому что про нее, что ли…
Ну, ей так казалось.
Муж подошел к ней, и они посмотрели друг другу в глаза.
Потом она взяла его за руку, и они снова медленно и нежно, как-то очень бережно и осторожно, продолжили танец.
«Странная женщина, странная! – надрывался певец. – Радость полета забывшая! Что ж так грустит твой взгляд? В голосе трещина. Про тебя говорят – странная женщина! Странная женщина, странная! Схожая с птицею раненой! Грустная, крылья сложившая. Радость полета забывшая. Кем для тебя в жизни стану я?»
Песня такая – нельзя без надрыва.
Ну, певец и старался.
Потом официанты накрыли чай и внесли торт. «Господи, – ахнула она, – ну, просто как свадебный! А я – далеко не невеста…»
На торте горело восемнадцать свечей. Она вопросительно посмотрела на мужа. Он улыбнулся – ну да! Тебе – всегда восемнадцать.
Она снова смутилась, покраснела и еле сдержала подступившие слезы.
Ничем и никогда. Ничем и никогда он ее не разочаровал, этот мужчина…
Когда разъехались последние, самые поздние гости, она упала в плетеное кресло.
– Уф, слава богу, что все позади! Нет, – испуганно поправилась она, – все было прекрасно. Сказочно просто. И все равно – ты уж прости, – утомительно. Ну, не любитель я этих шумных застолий и праздников. А вообще – все прекрасно, конечно. Я – счастливая?»
