Наступила ночь. Полная луна, яркие звезды. Серго сменил Александра Николаевича на наблюдательном посту, остальные, за исключением Инги, собрались у костра.
Из темноты, где на топчане лежал притянутый ремнями Всеволод, снова донесся болезненный хрип. Игорь оглянулся, старясь разглядеть раненого, но тщетно. Бур уже давно не мог кричать, он сорвал голос спустя два часа после введения «лекарства». Но все сидящие возле огня чувствовали его боль.
– Его страдания оправданны, – произнес профессор, когда звук, усиленный пустотой ангара, рассеялся. – Мы с Кариной осмотрели рану. Не знаю, что за жидкость в этом шприце, но, если бы ее пустили в продажу у нас, можно было бы заработать миллионы. Рана чистая, не осталось и следов от гноя и начинавшегося заражения. И мне кажется, что она… короче говоря, очень похоже, что рана начинает заживать. Эх, жаль, что пистолет Инги был заряжен экспансивными пулями.
– Какими? – не поняла Карина.
– Экспансивными, – повторил Игорь. – При попадании в человека такая пуля деформируется, распускается словно бутон, увеличивая диаметр раневого канала и снижая вероятность пробития цели насквозь. Плюс – мощный армейский пистолет и небольшая дистанция. Всеволоду реально не повезло.
– Зато повезло с вашим чудо-лекарством, оно явно делает свое дело, – продолжил профессор. – По моим расчетам, к полудню рана затянется… если, конечно, регенератора хватит на такой срок. Но я больше чем уверен, что теперь Всеволод в любом случае встанет на ноги. Даже если это нанолекарство к утру прекратит свое действие, того, что уже сделано, будет достаточно для выздоровления.
– В отчете указан срок действия – чуть меньше двенадцати часов, – напомнил Игорь.
– Если учитывать, что половина этого срока позади, то можно с уверенностью сказать, рана будет залечена процентов на восемьдесят, не меньше, – подвел итог профессор.
Новый хрип заставил всех замолчать.
– В любом случае, теперь его можно будет увезти отсюда, – заметила Карина.
– Нам всем не помешает перебраться в безопасное место, – язвительно заявила Ксюша. Она не забыла отповедь, полученную вечером.
– Так дорожишь своей белой пушистой шкуркой? – вложив в голос максимум сарказма, спросила Карина.
– Дорожу, – вскинулась девушка. – В отличие от тебя есть чем дорожить.
– Хватит, – хлопнув рукой по колену, прикрикнул Александр Николаевич. – Ксюша, ты помнишь, что сказал Всеволод в первый день? Будешь народ баламутить – гуляй на все четыре стороны. А ты, Карина, не ведись на ее подначки.
– Всеволод в ауте, так что его мнение сейчас никакой роли не играет, – пытаясь надавить на то, что командир отсутствует, заявила Ксюша.
– Помимо Всеволода, здесь шесть человек, – заметил профессор, – и пока, как ты выразилась, командир в ауте, любой вопрос может быть решен простым голосованием. И должен тебе сказать со всей определенностью: еще немного, и мой голос склонится на чашу весов, где крупными буквами будет написано – ДОСТАЛА.
Ксения явно не собиралась сдаваться, но… вдруг она поняла, что терпеть ее действительно никто больше не собирается, и Серго в данной ситуации – защита слабая. Вообще неизвестно, как он поступит. Парень формально хоть и с ней, а вроде как между ними ничего и нет. И если против нее выступит слаженный фронт – Игорь, Карина, профессор (а может, и Инга подключится), то… получит Ксюша пинка по своей немаленькой заднице. Красивой, надо сказать, заднице, не хуже чем у Дженнифер Лопес. Так ведь и пинок тоже может получиться весьма изящным…
И Ксюша предпочла самое разумное решение. Девушка разом заткнулась и принялась обдумывать свое положение. Понятно, что она чужая всем этим людям и терпят ее только из милости. А если еще точнее, то из-за Серго. Игорь-второй, в свою очередь, понимает, что для группы потерять хорошего бойца – смерти подобно. Но точно так же Серго хорошо понимает, что уйти от этой группы означает – умереть. Именно это он сегодня и пытался объяснить Ксюше, стараясь ее убедить примириться с реальностью. Смириться с тем, что ничто уже не будет как прежде. И у нее есть всего два варианта: подстроиться и войти в команду либо – быть изгнанной из группы. И при всей неприязни к этим гадким людям, не способным ее, Ксюшу, оценить по достоинству, остаться одной в этом пугающем мире девушке совсем не хотелось…
Ночь прошла спокойно. Во всяком случае, вокруг царила тишина, и на летном поле было пусто. Часовые сменялись каждые два часа, правда, Ксению и Ингу в караул не ставили. Ксюшу – по причине полной ее бесполезности, а Инга наотрез отказалась отходить от Всеволода. Профессору даже пришлось отнести ей завтрак. За три дня апатии девушка очень исхудала, лицо заострилось, выступили скулы. Что, надо было признать, ей очень шло. Инге вообще подходил образ Снежной королевы, или – холодной расчетливой стервы, хотя ни той ни той девушка не являлась. Профессор поражался произошедшим с ней переменам: в подвал, где они делили тайник Всеволода, пришла робкая испуганная девушка. А спустя всего лишь час эта самая девушка надела на себя одежду покойной и затем своими руками ликвидировала двух пленных. Он понимал мотивацию командира. Может, и не одобрял его методов, но понимал, знал, что подобное было необходимо. Уж слишком спокойно Инга восприняла новую реальность. И лишь то, что случилось после, доказало, что она все еще – человек, нормальный, живой и чувствующий боль.
Короткая летняя ночь подошла к концу. Все, кроме Ксении и Инги, собрались у костра, на котором в металлическом ведерке закипала вода. Ксюше все-таки решились доверить нести караул, днем риск казался минимальным, все, что от нее требовалось, это наблюдать. И позвать остальных, если кто-то появится.
Игорь взял кружку, насыпал кофе, плеснув кипятку, отхлебнул и зажмурился от удовольствия. Генерал явно не отказывал себе в мелких житейских радостях, вкус был отменным.
– Итак, нам нужно решить, что делать дальше, – на правах командира начал он совещание группы.
– Надо как можно быстрее валить на эту военную базу, там мы будем в безопасности, – высказался Серго.
– Это понятно, – согласился сержант. – Всеволода можно перевозить?
Профессор и Карина синхронно кивнули.
– Мы думаем, действие лекарства закончилось, – начала Карина. – Уже с час не было новых приступов, рана почти затянулась, во всяком случае на груди. На спине дело обстоит хуже, оттуда пуля вырвала приличный кусок, но регенератор зарастил его почти на восемьдесят процентов. Выглядит так, словно из него месяц назад вырвали кусок мяса размером с пятирублевую монету. Не вижу никакой опасности для перевозки, хотя… я рассчитывала, что Всеволод уже придет в себя.
Все оглянулись на темный угол ангара. В сумраке с трудом можно было разглядеть Ингу, которая сейчас протирала лицо их командира. Вот девушка снова обмакнула в воду губку и провела ею по губам раненого.
И тут Всеволод открыл глаза.
– Пить, – прошептал он. Горло горело, словно топка.
