– Остался всего лишь день, о братья, а мы всё ещё не едины в решении. Не станет ли нашим потомкам, если они, конечно, будут, стыдно за нас? Горько мне сознавать, что кое-кто так держится за своё бренное тело…
Это было удивительно. Обычно люди, стоящие в центре зала, общались между собой с помощью языка образов, используя тонкоматериальные связи, для которых не имеют значения расстояния. Хотя чему удивляться? Древний способ общения лишь подчёркивал важность момента. Момента, от которого зависела дальнейшая судьба земли и всех людей.
– Да, остался всего один день, но мы успеем, – раздался голос справа, негромкий и решительный. – Расплавим Золотое Яйцо, извлечём Ар-Камень… Нам помогут жрецы-веды, они решили остаться у Пояса Силы…
– Даже так нам всё равно не уничтожить звезду. Мы справимся лишь с её ядром, да и то ценой всех наших жизней, – с напором возразили слева. – Не лучше ли уйти и сохранить наше Знание? Миров в Поселенной хватит.
– Это будет не наш мир, там не нужно наше Знание, да и не наше оно, – послышался сейчас же резкий голос. – Я чувствую стыд, о братья, и он терзает мне душу. Веды из Внешнего Круга остаются как один, а мы, Хранители, теряем время в сомнениях. Что сказали бы те, кто построил этот храм и оставил нашим предкам немеркнущий свет своей мудрости? Может, они открыли Ворота Вечности, чтобы мы сбежали в час опасности, словно зайцы, унося с собой не своё? Задумайтесь, о братья, прошу вас, услышьте сердцем голос души. Ведь только вам ведомо сокровенное…
Да, они были посвящены и знали всю правду. Давным-давно, много тысяч лет назад, на землю пришло племя первенцев, могущественных то ли богов, то ли людей. Они устроили жизнь, возвели запредельный, парящий над землёй Храм Странствий с Воротами в другие миры и основали Внутренний Круг, наделив его членов, Хранителей, бесценным грузом сокровенных знаний. Прошли ещё тысячелетия – и первенцы ушли, завещав преемникам использовать полученную мудрость во благо всем людям, чтобы сохранялась благодать на земле…
Только преемники оплошали. Дни слагались в годы, те сплетались в века… Хранители путешествовали по мирам, любомудрствовали, предавались самопознанию, постигали суть вещей. И вот он, нерадостный итог. Реками льётся кровь, позоря и уродуя прекрасный некогда мир; люди, разделившись на народы, погрязли в ненависти и злобе, а на голову им, угрожая самому мироустройству, летит неотвратимая смерть. Жуткая стремительная звезда из Чёрного Сопредельного Далёка. И если не принять меры, не встать у неё на пути, совсем скоро не будет ничего и никого…
И снова в зале наступила тишина, глубокая, как океанская пучина. Светильники боролись с полутьмой, мгновения уходили в вечность, безмолвно парила, вращаясь посолонь, немыслимая громада Храма. А потом все Хранители вдруг глубоко вздохнули, открыли глаза и крепко взяли друг друга за руки, образовывая круг. Он был куда прочнее исполинского кольца нерушимого Пояса Силы.
Пещера
В скале на уровне коленей обнаружилась узкая расщелина, которая оказалась началом длинного хода-шкуродёра. Ложись на пузо – и вперёд, иначе никак.
– Снежка, давай! – приказала Остроглазка.
Рысь привычно пошла в лаз. Девушка подняла глаза на Стригуна:
– Теперь ты. Хватай её за хвост, если что.
Очень скоро все, кроме неё самой и Лося, нырнули в ход. И весьма вовремя: сверху с похоронным свистом падали уже не камни – целые горы. Пелена сгущалась на глазах, першило в горле, становилось по-настоящему нечем дышать. Казалось, мир переворачивался с ног на больную голову.
– Послушай-ка меня, любый, послушай внимательно. Ход узкий, так что… – начала было Остроглазка, заметила вдруг кузов с грязью в руке хозяйственного Лося и, невзирая на опасность, рассмеялась, потому что иначе осталось бы расплакаться или заорать от страха. – Ну молодец, не бросил… Что ж, давай раздевайся. Да не штаны спускай, дурень, ты рубаху сымай! Ага, теперь замри… – И, не давая Лосю даже слова сказать, принялась натирать его вонючей жирной грязью. – Ход узкий, ненароком застрянешь… Ты тогда не мечись, не дёргайся, не пытайся силой ломить, хуже сделаешь… Брюхо сдуй, плечи подбери, растекись, как жир в кадке… Помни: если башка пролезет, то и всё остальное пройдёт… Ну всё, давай ползи за мной.
– Ладно-ладно, – покладисто кивнул Лось и вдруг ухмыльнулся. – Раньше, помнится, у нас с тобой ничего не…
Он отлично понимал: стоит ему застрять – обратного пути не станет уже всем, а потому, едва Остроглазка исчезла, взялся за оставшуюся грязь. Щедро намазал голову, лицо, широченные плечи… Тяжело вздохнул и не ужом – заморским змеем-удавом подался осваивать лаз.
Двигался не спеша, с достоинством, уважая древнюю скалу. И то ли ход был достаточно широк, то ли грязь помогла, то ли что другое, но ничто не помешало ему, не преградило путь – тяжело дыша, обдирая кожу на плечах, Лось в конце концов выбрался на свободу. Из кромешной тьмы, очерченной стенами лаза, в такую же плотную, но неограниченную темноту. Правда, висела эта темнота не долго.
– Куда ж это кресало запропастилось… – ворчала вполголоса Мышка. – А, вот ты где!
Ударил звонкий металл, полетели веером искры, принялся раздуваемый дыханием трут. Робкий язычок огня поддержала берёста, пробудила к жизни фитилёк моргалки – в чадном пламени стали различимы Славко, Соболюшка, Стригун, рысь… и сама Остроглазка, держащая в руке лампу. При виде Лося все дружно охнули, отшатнулись, едва не закричали хором: «Чур меня!»
– Это дело поправимое. – Остроглазка уже стояла возле стены, где в нише была устроена целая кладовочка.
Вспыхнул факел – добрый, из пропитанной горным маслом пеньки. Остроглазка подняла его повыше над головой. Стало ясно, что спасаться довелось в пещере, небольшой и невзрачной, зато сухой. Ни тебе играющих на стенах кристаллов гипса, ни красивых натёков на потолке, вообще ничего. Только в самом дальнем углу угадывалось озерцо. Да какое там озерцо, так, невзрачная лужа с мутной, заросшей зеленью водой. Болото в пещере. И тоже с целебной грязью, наверное!
– Иди умойся, – наклонила факел в сторону лужи Остроглазка. – Да особо не плещись, плёнку на поверхности не повреди… Это плесень зацветает, лучшее средство от лихоманки и гнойных ран. Дай-то боги, чтобы нам не пригодилось…
Едва Лось отошёл, как Снежка навострила уши, дёрнула хвостом и глухо зарычала. А потом оскалила клыки и неслышно пошла к стене пещеры. Туда, где чернело устье хода.
– Эге, – сразу насторожилась Остроглазка и ловко – видно, было не привыкать – вытащила нож. – Похоже, к нам гости!
– Незваные, – кивнул Стригун, выхватил засопожник, нахмурился и пошёл следом за Снежкой. – Сейчас посмотрим.
Славко же между тем, сколько позволял свет, оглядывался. Прикидывал, что к чему, смотрел по сторонам. Щербатые стены, покрытый песком пол, отвыкший от солнышка воздух. Что делать в такой пещере, кроме как любоваться расцветающей плесенью? Зачем, спрашивается, кладовочка в стене, зачем факелы, моргалки, дымницы, баклага – судя по мерзостному запаху, с тягучим горным маслом? Нет, пещера явно не сама по себе. Это сени, преддверье. А раз так, должно быть и продолжение.
