Спешите на молитву
Haya ‘ala falah
Haya ‘ala falah
Спешите к спасению
Allahou Akbar Allahou Akbar
La ilaha illa Allah
Нет Бога, кроме Аллаха
– Наше консульство сотрудничает с похоронным бюро «Анубис», – говорит дипломат. – У них большой опыт по транспортировке тел на родину.
Анубис – египетский бог мертвых. С шакальей головой: маркетинг без комплексов.
– Но вы, конечно, решайте сами, как вам поступить.
– Конечно.
Он поправил галстук – наверняка чтобы чем-нибудь занять руки. И добавил, теребя узел и избегая моего взгляда:
– Наша психологическая служба в вашем распоряжении.
– Спасибо, я справлюсь сам.
– Относительно формальностей: вы можете не спешить, время терпит. – Делает паузу и повторяет: – Время терпит.
У меня дрожат руки. Дрожат ноги. Дрожит сердце – так сильно, что, кажется, вот-вот разорвется. И очень больно под ребрами. Это настигший меня шок.
– Где этот пляж?
– В четверти часа езды на машине. Там, за горой.
– И дайвинг-центр тоже там?
Он кивает.
– Отель там есть?
– Да, прекрасный курортный отель.
– Спасибо, – говорю я. – Вас не затруднит объяснить дорогу моему шоферу?
– О, разумеется. Да, вот еще… это тоже вам. – И он протягивает мне конверт с логотипом Министерства иностранных дел.
– Что это?
– Ее паспорт и ключ от дома, где остались ее вещи. Она жила в маленькой рыбацкой деревушке рядом с тем самым курортом. Кстати, тамошние жители как раз и снабжают рыбой его кухню. Может быть, договоримся о встрече на завтра и отправимся туда вместе?
– Благодарю вас, мне бы хотелось поехать одному.
Кроваво-красный закат сменился траурной ночной мглой, робко освещенной звездной пылью. Машина ползла в гору, подвывая на особо крутых подъемах.
Лучи фар метались по склонам, колеса с хрустом давили каменную осыпь. В свете фар мелькали козы, их ослепленные глаза казались стеклянными шариками. Мы добрались до чего-то вроде перевала, и такси, притормаживая, стало спускаться вниз по серпантину. Я гнал от себя усталость. Снова и снова размышлял о том, что узнал в больнице, глядя на конверт и медля его открыть. Но когда-то это нужно было сделать. Я включил потолочную лампочку и вскрыл конверт. Ключ. На деревянном брелоке в виде маленькой акулы-молота. Опять она. Я был измучен до предела. «Марен». Ее таинственный корреспондент. Есть ли какая-то связь между ним и ее смертью? Наверное, есть, но пока я ее не улавливал. И тут позвонил Жюль. Спросил, не хочу ли я, чтобы он приехал. Я отказался. Поблагодарил. «Ты как там – держишься?» – спросил он напоследок.
Мы продолжали спускаться и наконец оказались на равнине. Машина въехала в каменные ворота и покатила через пальмовую рощу. Десятки, сотни стволов выступали из мрака. В машине было тихо, снаружи тоже. Я попросил водителя выключить кондиционер: у меня и без того застыла кровь в жилах. Теперь мотор работал ровно, без натуги, такси мягко скользило по плотному песку. Через несколько минут впереди показались огни, какое-то здание. Машина остановилась.
Я выбрался наружу. Воздух был теплый, приятный. И соленый. В темноте шелестели волны. Мне навстречу вышел человек в голубой дишдаше: «Marahaba! Welcome, sir, at the „Abu Nuwas Palm Tree“!»
[197]
Я расплатился с шофером, и машина уехала. Теперь я остался один. Нет, не один – с призраком Пас. Служащему было на вид лет двадцать, не больше. Он подвел меня к стойке, где дежурили другие молодые люди в небесно-голубых одеждах. Каменные стены здания были покрыты белой штукатуркой, в холле деревянная мебель и большой вентилятор. На темном, тоже деревянном полу разбросаны подушки. Мне подали влажную, горячую махровую салфетку – обтереть лицо и руки, поднесли глиняный стаканчик с густым душистым питьем. «Финиковый привет», – с улыбкой сказал портье. Напиток был вкусный, расслабляющий.
Я отдал свой паспорт и пояснил, что не знаю, сколько времени пробуду здесь. Он ответил, что это неважно, здесь все живут out of time. Вне времени.
– Наш отель имеет свой собственный часовой пояс – the palm tree time, – на час позже, чем в мегаполисе, – уточнил он, – чтобы время коктейля совпадало с закатом. Сейчас вас проводят в ваше бунгало. Желаю вам удачной detox.
– Простите?
– Наш отель славится своей программой детоксикации. Солнце, здоровая пища, покой и очистка организма – все это поможет вам избавиться от токсинов. Вы непременно должны проделать наши спа-процедуры. Вот увидите: вы уедете отсюда совсем другим человеком.
И он попросил меня следовать за ним. Мы вышли из здания. У входа меня ждал маленький электрокар, за рулем сидел другой молодой человек в голубой дишдаше. Кар завелся с грохотом динамо-машины. Мы пересекли что-то вроде коттеджного поселка с песчаными дорожками и домиками, перед которыми горели факелы; пламя плясало на ветру. Кар остановился перед одним из коттеджей. Мой провожатый отворил массивную деревянную дверь, и я переступил порог роскошной комнаты.
Дерево, камень, мягкий свет. На металлическом столике поднос со свежими финиками и дымящийся чайник. Широкая кровать с белоснежными простынями, над ней вентилятор с мощными лопастями. Молодой человек поставил мой чемодан на тумбу для багажа, раздвинул плотные шторы. Оконная рама мягко отъехала вбок, и комната озарилась зеленоватым мерцанием: во дворе был бассейн, облицованный изумрудной плиткой. Молодой человек сказал, что он всегда к моим услугам, если что-нибудь понадобится, достаточно только нажать на кнопку с цифрой 9. Пожелав мне спокойной ночи, он бесшумно растворился в арабской темноте.
Я был в этой роскошной комнате, а моя жена покоилась в ледяном морге. Меня жгло ощущение вины. Желудок горел, кишечник скрутила боль. Я нашел таблетки в чемодане и откупорил бутылку ливанского вина, обнаруженную в мини-баре за деревянной дверцей, украшенной великолепной резьбой. Потом скинул одежду и, не выпуская бутылку из рук, вошел в бассейн. От терпкого вина слегка пощипывало язык. Я лег на спину и наконец-то почувствовал себя невесомым; мой член вяло колыхался на воде. Воздух был таким теплым, что грех было не попользоваться всем этим – вместе с тобой, Пас. Созвездия нарисовали мне твое лицо. Я любил тебя – и ненавидел. Мне не хотелось думать о твоем теле, заполненном водой. Я изо всех сил гнал от себя воспоминание о трупе, который был не тобой, а всего лишь твоей оболочкой. У нас родился чудесный маленький мальчик, в котором ты продолжала жить. Зачем же ты это сделала? Почему ты это сделала? Вино и таблетки уже оказывали свое действие – огни начали танцевать у меня перед глазами. Я тоже мог бы умереть здесь, в этой воде. Но я должен был жить, жить, жить. Ради него. И еще: мне нужно было дознаться, что сделала его мать. Или… что с ней сделали.
