– Ладно, – сказал Чиро. – Но когда я начну шить женскую обувь, ты перестанешь продавать готовую.
– По рукам.
Надев перчатки и лучшую шляпку, Энца села в трамвай и поехала в Хиббинг. Там она вошла в «Секьюрити стейт банк» на Говард-стрит и направилась в отдел ссуд, чтобы повидать Карла Ренна.
– Миссис Ладзари? – Карл, в костюме-тройке и скромном темно-синем галстуке, поднял глаза от бумаг. На длинном носу сидели очки. – Как ваши дела?
Энца улыбнулась. В последний раз она заходила сюда, чтобы поставить под ссудой свою подпись рядом с подписью мужа, а также выступить поручителем займа Луиджи.
– От клиентов нет отбоя, – ответила она, усаживаясь напротив банкира.
– Счастлив это слышать. Чем сегодня могу вам помочь?
– К нам заглядывает много дам. Я хочу открыть торговлю готовой женской обувью. Но мне нужна ссуда, чтобы обустроить все как следует.
– В Чисхолме дамскую обувь продают три магазина.
– Знаю, но я планирую совсем иной ассортимент. У меня есть связи в Нью-Йорке, и я могу поставлять для дам Железного хребта по-настоящему модную обувь. Если, конечно, вы мне поможете.
– А что думает на этот счет ваш муж?
– У него полно работы, так что он отдал эту затею мне на откуп.
В банк за ссудами приходили женщины, но то были исключительно вдовы. Замужняя дама – такое было в диковинку. Обычно финансовые дела держали в своих руках мужья. Но миссис Ладзари, несомненно, была необычной женщиной.
– Давайте взглянем на вашу предыдущую ссуду.
Мистер Ренна подошел к полке и вынул журнал, в который записывал информацию по текущим ссудам.
– Вот. – Он нашел нужную страницу. – Ваш муж и его партнер открыли счет, зарезервировав на нем солидную сумму. Вы с миссис Латини также поставили свои подписи. Деньги заняты под разумные проценты. Так что, думаю, у нас есть возможность для маневра.
Он вернулся за стол и принялся оформлять бумаги для новой ссуды. Несколько минут спустя он положил перед ней стопку листов, напечатанных секретарем.
– Возьмите это домой. Внимательно изучите. Обсудите с мужем, потому что на документах должна быть и его подпись. А затем дайте мне знать, какая именно сумма вам потребуется.
Энца улыбнулась:
– Я уверена, что смогу добиться успеха!
Ренна попросил Энцу на минутку задержаться. Достал еще одну конторскую книгу и поинтересовался:
– У вашего мужа есть брат?
– Да. Но он в Италии.
– Нет, я имел в виду – здесь. В нашем банке заведена депозитарная ячейка на имя К. А. Ладзари.
– Отца мужа звали Карло Ладзари. Он работал здесь примерно четырнадцать лет назад.
– Хотите, я проверю? – предложил мистер Ренна.
– Благодарю вас.
Ренна ушел проверять информацию о счетах Карло Ладзари. От волнения Энцу слегка подташнивало. Она вспомнила итальянскую пословицу: «Если любишь кого-то по-настоящему, то у тебя болят его раны». Энца не знала, в чем причина – в том, что она так переживает за Чиро, или в тайне, окружавшей исчезновение старшего Ладзари.
Ренна вернулся:
– Ну что ж, счета закрыты. Но есть банковская ячейка.
– Ключа у нас точно нет, – сказала Энца.
– Он хранится здесь. – Ренна порылся в ящике стола и вынул маленький ключ. – Я могу показать вам сейф.
Энца заколебалась:
– Не следует ли мне подождать мужа?
– У вас есть право подписи на все счета вашего мужа, включая те, что относятся к его бизнесу. Вы уполномочены открыть эту ячейку, если желаете.
Следом за мистером Ренна Энца вошла в тяжелую железную дверь, за которой скрывалась большая комната с мраморным полом. Вдоль стен тянулись ряды стальных сейфов, помеченных номерами. Мистер Ренна извинился и вышел в основное помещение банка.
Энца отправилась на поиски ячейки номер 419. Найдя, вставила ключ. Руки у нее дрожали. Внутри лежал простой белый конверт, слегка пожелтевший от времени. Запечатанный. Ни имени, ни обратного адреса.
Энца вытащила из волос шпильку, осторожно вскрыла конверт и достала какой-то документ.
Горнодобывающая корпорация Берт-Селлерс
Хиббинг, Миннесота
500 акций компании
Карло А. Ладзари
Энца сложила бумагу и вернулась к столу мистера Ренна.
– Извините за беспокойство, но не можете ли вы мне объяснить, что это?
Мистер Ренна развернул документ. Его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Миссис Ладзари, сегодня для вас счастливый день. Такие акции стоят теперь по доллару за штуку. Это если вы продадите бумаги прямо сегодня. Но вы можете сохранить акции и следить за ростом курса.
– Я не понимаю.
– В нашем банке полно ячеек с невостребованными акционерными свидетельствами. После катастрофы 1904 года компания Берт-Селлерс чуть не разорилась. Они даже не пытались рассчитаться с каждой семьей, но возмещение ущерба все равно требовалось. Тогда компания выпустила акции. Некоторые из погибших не оставили наследников. Другие не оставили сведений, позволявших наследников отыскать. Но у каждого была ячейка в банке. Как удачно, что мы решили сегодня проверить депозит. Когда ваш муж и мистер Латини приходили за ссудой, мы не сообразили это сделать. Думаю, это и называется судьбой.
Возвращаясь на трамвае в Чисхолм, Энца снова и снова с осторожностью заглядывала в конверт. К Вест-Лейк-стрит она нетерпеливо бежала. Чиро полировал пару рабочих ботинок механическими щетками. Энца выключила машину:
– Чиро, ты не поверишь! Я ходила в банк обсудить мою идею о торговле обувью, и мистер Ренна обнаружил депозитарную ячейку на имя твоего отца. Поскольку у меня есть право подписи, он разрешил мне ее открыть. Смотри! – Она вручила ошарашенному Чиро конверт. – Отец оставил тебе акции. Дорогой, здесь больше пятисот долларов!
Чиро положил сертификат на верстак, встал, включил машину и продолжил полировку. Энца была озадачена, волнение уступило место гневу. Она снова повернула выключатель:
– Что с тобой не так?
– Мне не нужны эти деньги.
– Почему? Они принадлежат твоему отцу. Ты всегда говорил, что хотел бы, чтобы у тебя что-нибудь от него осталось. Эти акции – возмещение ущерба, выплаченное компанией за его смерть.
– Но это уже ничего не изменит, правда же, Энца?
– Ему бы хотелось, чтобы акции достались тебе.
– Купи на эти деньги мебель. Или пошли моему брату как пожертвование для бедных. Эти акции – плата за кровь. Они могли бы изменить нашу жизнь, если бы нашли нас четырнадцать лет назад, когда моей матери пришлось продать все, чтобы выплатить долги. Но сейчас ее нет с нами, мой брат – священник, а мне эти деньги не нужны.
