– Но где-то же они в Сеть проникают!
– Проникают. Но без серверов. Они всегда возникают из ниоткуда.
Виктор сам не знал – почему, но в итоге он программисту поверил. Правда, кошмары по ночам стали еще ярче. И писем приходить стало значительно больше.
Все его сны теперь сводились к одному и тому же. Какие бы ужасы ни приходили к нему по ночам, каждое видение почти всегда заканчивалось лицом девушки. Черты этого лица ускользали от Виктора, потому что всякий раз он видел его в самом конце, за доли секунды до пробуждения, но он твердо был уверен в том, что это было одно и то же лицо. Присутствие девушки в его снах было настолько реальным, что, открывая глаза, он с трудом прогонял от себя ощущение, как будто он только что слышал ее печальный вздох вон там за портьерой возле шкафа в самом темном углу.
Днем он пытался понять, почему это лицо так волнует его и кажется ему неуловимо знакомым, но после множества бесплодных попыток вспомнить – где он мог видеть свою ночную гостью, Виктор давал себе слово не думать о ней, заваливал себя работой, старался все время быть рядом с людьми и через полчаса снова возвращался мыслями к ней.
Так продолжалось до тех пор, пока он не получил совершенно особенное письмо на свой электронный адрес. Его зловещий корреспондент сообщал, что ему все известно. Что он знает о тайных финансовых операциях, которые Виктор проводит для директора банка, и что скоро наступит время держать ответ.
– Какой ответ? – сказал ему директор и засмеялся. – Ты, милый, не понимаешь, что в случае чего отвечать будешь ты. Один только ты. Потому что вся эта байда с нелегальными операциями – только твоих рук дело. Ты думал, что валютный отдел получил просто так? Смешной ты. И попробуй где-нибудь упомянуть меня. Понимаешь, что с тобой будет?
Виктор понимал. Он молча смотрел на директора и не мог двинуться с места. Однако его поразили не столько слова босса, сколько то, что происходило с его лицом. Под глазами у директора неожиданно проступили темные круги, щеки ввалились, кожа приобрела зеленоватый оттенок, а нос вдруг как будто совсем исчез, и на Виктора смотрело уже не лицо, а череп.
– Ты чего? – совершенно другим голосом спросил директор. – Что ты на меня так уставился?
– Ничего, – выдавил из себя Виктор. – Просто… у вас что-то с лицом.
– Иди, работай, умник. И держи в башке то, что я тебе тут сказал.
Выходя из кабинета, Виктор обернулся, и директор снова поднял голову от бумаг. Лицо у него было совершенно нормальным.
– Нет, я же говорил вам, что с психикой у вас все в порядке, – сказал врач, записывая что-то в свой толстый журнал. – Можете не беспокоиться. Галлюцинации у вас, скорее всего, от переутомления. Надо вам отдохнуть. Давно были на курорте? Возьмите отпуск и поезжайте куда-нибудь на юг. Я раньше обычно ездил на Украину. Чудесные там места. Не бывали?
Но Виктору было совсем не до украинских чудес. Через два дня после визита к врачу он получил новое сообщение. На этот раз оно было еще страшней.
«Сходил к директору? Ну и дурак. Потому что я знаю, что ты воруешь не только для него. Хочешь, я напишу ему – сколько ты у него украл денег?»
Виктор долго смотрел на белый экран монитора, потом протянул руку и впервые подвел курсор к слову «Ответить».
Он написал только два слова.
«Кто ты?»
Через минуту компьютер издал звук, сигнализирующий о новом сообщении.
«Тот, кто тебе нужен».
Виктор посидел еще и потом медленно написал: «Зачем?»
Ответ пришел почти сразу.
«Ты знаешь».
И еще через несколько секунд: «У памятника Гоголю за почтамтом. В два часа».
Виктор откинулся в кресле и закрыл глаза. Ему не хотелось ни о чем думать. Просидев так пять минут, он потянулся наконец, чтобы выключить компьютер, но в этот момент на экран выскочило еще одно письмо.
«А как тебе лицо твоего директора?»
На Арбатской площади было шумно. Оставив машину недалеко от метро, Виктор почти бегом направился к почтамту. Сердце его колотилось как бешеное. Часы возле кинотеатра показывали без пяти два. Сделав шаг с тротуара, он хотел перебежать дорогу, чтобы не терять времени в переходе, но в это мгновение откуда-то сзади раздался крик:
– Стой! Не ходи туда!
Он резко остановился, и мимо него, буквально в двадцати сантиметрах, пронесся тяжелый грузовик. Хватая ртом воздух, Виктор в ужасе отпрянул назад, но огромный «КамАЗ» уже скрылся за поворотом. Виктор сделал еще шаг назад, замер и потом медленно повернулся. Рядом с табачной палаткой молодая женщина склонилась над малышом, который забрел в самую середину большой лужи и радостно топал ногой.
– Кому говорю, не смей больше туда ходить! – сказала она и потянула малыша за руку.
Виктор стоял на месте и продолжал смотреть на женщину и ребенка. Выведя малыша из лужи, она присела перед ним на корточки и стала что-то шептать ему на ухо. Виктор, сам не понимая почему, не мог оторвать от них взгляда. Наконец женщина, продолжая сидеть на корточках, медленно повернула голову и посмотрела прямо на него. Виктор встретился с ней глазами, и по спине у него пробежал холод. Женщина, улыбаясь, смотрела на него и гладила по голове ребенка.
У нее было лицо той девушки, которая приходила к нему по ночам.
* * *
На следующий день он получил новое сообщение.
«Ну как?»
«У памятника никого не было», – ответил он.
«Я не об этом».
«Нам нужно встретиться. Я больше так не могу».
Еще через два дня ему прислали новый адрес. Теперь надо было ехать в Воронеж.
– Ты что, с ума сошел? – сказал директор. – У нас сейчас самый ответственный момент. Нужно успеть до пятницы перевести в Швейцарию еще пять миллионов.
– Я не знаю.
– Что ты не знаешь? Насчет Швейцарии? Будешь выпендриваться – закрою тебя.
Но Виктор не знал совсем другого. Он не знал – сошел ли он с ума.
В Воронеже к нему на встречу снова никто не пришел. В письме ему сообщили, что он должен ждать невысокого полного мужчину лет сорока пяти, но он целый час озирался на центральной площади города в смутном страхе увидеть в потоке людей лицо своей ночной гостьи. Ни девушка, ни мужчина на площади не появились.
То же самое произошло в Иваново и потом в Йошкар-Оле.
С каждым новым письмом и с каждой новой поездкой в нем росла уверенность, что он просто сходит с ума. Иногда ему казалось, что все это – очередной кошмар, от которого он никак не может очнуться, заснув под самое утро в своем кресле, вздрагивая от любого шороха, но все же не находя в себе сил вырваться из паутины нелепого и ужасного сна.
– Мне нужен один билет до Киева, – сказал он, наклоняясь к окошку кассы. – На самый ближайший рейс.
