Под ритм песни Эми Уайнхаус «Длинный день» полицейский на всякий случай тщательно проверил пистолет: вытащил магазин, вытряхнул из него патроны на соседнее сиденье, туда же отправил патрон из ствола, потрогал пружину обоймы, убедился, что затвор ходит легко. Он проделывал это раз в день – просто по привычке.
Вставляя патроны обратно в магазин, Самсонов усмехнулся: можно подумать, он отправляется в логово льва, а не в клуб людей, часами просиживающих над клетчатой доской.
Глава 2
Белые начинают и выигрывают
Здание, в котором располагался шахматный клуб «Табия», было многоквартирным домом сталинского периода – советский монументализм нашел отражение в греческих портиках и колоннах, высоком крыльце и огромных квадратных окнах.
Клуб был на первом этаже, в него вела железная дверь с домофоном. Самсонов приготовил удостоверение и нажал единственную кнопку.
– Да? – голос был женский, тот самый, который ответил по телефону.
– Старший лейтенант Самсонов. Я вам сегодня звонил.
Дверь пискнула и открылась.
В холле клуба лежал ковер, по обе стороны от стойки администратора стояли большие кадки с развесистыми пальмами – на первый взгляд настоящими. Свет шел от неоновых ламп на потолке. В целом помещение производило впечатление офисного – если бы не женщина за стойкой, одетая в черное платье с огромными аляповатыми цветами. На ее мощной шее висела сложенная втрое нитка жемчуга, на запястьях сверкали массивные позолоченные браслеты. От нее пахло сладким парфюмом, но этот дорогой запах перебивался мерзкой вонью, наполнявшей комнату.
– У вас тут что, крыса сдохла? – не выдержал Самсонов.
Он подошел к стойке и показал удостоверение. Женщина взглянула на него мельком. На ее лице появилось брезгливое выражение, но относилось оно к запаху, о котором спросил полицейский.
– Похоже на то, – ответила она, морща широкий нос, на кончике которого блестел пот. – Да еще и кондиционер сломался, как назло. Если так пойдет и дальше, я просто перестану выходить на работу, и пусть справляются без меня как хотят! – она с грохотом опустила на столешницу толстую пачку бумаг, перетянутых зеленой резинкой. – Так по какому вы вопросу? – карие глаза, жирно обведенные карандашом, уставились на полицейского. – Я предупредила президента, он у себя, но мы все недоумеваем, что такое могло случиться с кем-то из членов клуба, что вам понадобилось приезжать.
– Фамилии Бончовска и Йорг вам о чем-нибудь говорят?
В глазах женщины зажегся интерес.
– Само собой. Первого убили три недели назад, а что со вторым? Это его рук дело?
– Нет, вряд ли. Его тоже убили.
– Серьезно? – Женщина хмыкнула. – Бывают же совпадения.
– Больше, чем совпадения. – Самсонов придвинул стеклянную вазу с букетом тюльпанов. Три были желтого цвета, а два – красного. – Чудные цветы. Ваши?
– Да, от неизвестного поклонника. – Женщина кокетливо поправила бутоны. – Только сегодня утром прислали.
– Правда?
– Да. Так что там с Йоргом?
– Та же история, что и с Бончовска.
– Хотите сказать… – женщина запнулась. – То есть…
– Именно. Маньяк! – почему-то Самсонову пришло в голову, что сведения такого рода помогут разговорить администратора. Он интимно придвинулся, перегнувшись через стойку, и продолжил почти шепотом. – Запредельная жестокость! И обе жертвы – члены «Табии». Теперь понимаете, почему я здесь?
– Да-да-да! – забормотала женщина, глядя на него, будто завороженная. – Кажется, понимаю!
Однако было видно, что она представления не имеет, что хочет сказать Самсонов. Полицейский выпрямился.
– Кто принес цветы?
– Какие цветы? – растерялась женщина. – А, тюльпаны! Не знаю, какой-то курьер. Из службы доставки.
– Что за фирма?
– Не помню.
– Упаковка сохранилась?
– Вот она, – Женщина извлекла из-под стола прямоугольную коробку. – А что?
Самсонов внимательно осмотрел ее и сунул под мышку.
– Если вы не против.
– Нет, ради бога. Да зачем она вам?
– Мало ли. Как, кстати, вас зовут? – Самсонов достал из кармана блокнот и ручку.
Женщина прочистила горло.
– Кроликова Анна Юрьевна.
– Хорошо знали убитых?
– Да не особо. Приходили они часто, но со мной просто здоровались и прощались.
– Они приходили вместе?
– Нет, порознь. В смысле, часто встречались уже тут, но являлись в разное время.
– А уходили?
– Уходили иногда вместе.
Самсонов поднял глаза на администраторшу:
– То есть дружили?
– Откуда же я знаю? Об этом вы у Пети спросите. Он с ними часто ходил.
– Кто таков?
– Антонов. Член клуба. Сегодня здесь, кстати.
Полицейский сделал пометку в блокноте.
– Проводите меня к президенту, пожалуйста.
Кроликова с трудом выбралась из-за стойки. Ее объемные телеса перекатывались под цветами платья в такт движениям.
– Идемте, – проговорила она, обдав Самсонова волной духов.
Кабинет президента «Табии» располагался в конце коридора, из которого вели еще четыре двери. Две из них были распахнуты, и, проходя мимо, Самсонов увидел сидевших за шахматным столиком игроков и стоящих рядом с ними членов клуба.
– Сюда, – сказала Кроликова, нажимая на ручку обшитой рейками двери с латунной табличкой, на которой красовалась надпись: «Президент клуба Донников Андрей Валентинович». – Андрей Валентинович, к вам! – добавила она громко, переступая порог.
Самсонов последовал за ней и увидел сидящего за большим стеклянным столом мужчину лет пятидесяти, аккуратно подстриженного, с высоким шекспировским лбом и слегка закрученными кверху усиками. Президент «Табии» поднялся и взглянул на полицейского сквозь дымчатые стекла очков.
– Спасибо, Анна Юрьевна, – проговорил он.
Кроликова вышла в коридор, бросив на Самсонова быстрый взгляд. Полицейский прикрыл дверь и подошел к столу.
– Старший лейтенант Самсонов, – представился он.
– Андрей Валентинович, – президент протянул руку. – Присаживайтесь.
Полицейский опустился в глубокое мягкое кресло из искусственной кожи. В кабинете пахло лимоном (видимо, освежителем), но вонь, встретившая Самсонова в холле, проникла и сюда.
– Чем могу? – поинтересовался Донников.
– Я по поводу убийства членов вашего клуба.
– Членов? – удивился Донников. – Но ведь умер только Бончовска.
