Это что, ее подлинное имя?
Аркадий Ильич постоял во дворе, нагнулся, чтобы поднять пистолет, и вдруг увидел, что в руках его держит его недавняя пленница.
– А ты прыткая! – сказал он то ли с удивлением, то ли с удовлетворением. – Только стрелять не будешь, потому что…
Она выстрелила, и пуля отбила кусок цемента от фасада здания. Аркадий Ильич сглотнул и сказал:
– Вот вы какие, племя молодое! Ладно, что тебе надо? Я же тебя не мучил, изнасиловать не пытался. Так что приперлась? Ты же обрела свободу, так иди на все четыре стороны!
– Вы ведь многое знаете, не так ли? – спросила она. Бородач не отвечал, но она и так была в курсе, что знал. – А вы сами сказали, что важнее денег – информация. Так что и поделитесь ею!
Аркадий Ильич вздохнул и заявил:
– У меня же самолет! Из-за вас я на него опоздаю! Говорю же вам, что хочу выйти из игры! Оставьте меня в покое! Дайте насладиться последними десятью годами моей жизни у теплых морей, в шезлонге около собственной беломраморной виллы!
– Насладитесь, – уверила Ева. – Только сначала облегчите совесть и расскажите все, что вам известно!
Аркадий Ильич усмехнулся и заявил:
– Ну что же, Ева № 13, ты ведь единственная в своем роде! По их мнению – брак. По моему – шедевр! Ладно, расскажу, ты только пушку убери…
И рассказал. Они отправились в здание и оказались в той же комнате, где совсем недавно Ева была прикована к стулу. Посматривая на пистолет, который лежал на столе около девушки, Аркадий Ильич сказал:
– Ты что-либо слышала о мнемонической манипуляции?
Ева замотала головой, а профессор сказал:
– Слышала! И знаешь, от кого? От меня! Да, мы с тобой уже встречались, милая моя Женя!
Значит, ее зовут Женя…
– Ты сидела и слушала, как я рассказываю тебе о важном научном эксперименте, однако важнее всего для тебя была сумма, которую я назвал за участие в оном в качестве добровольца. И всего-навсего требовалось принимать разноцветные таблеточки и время от времени проходить медицинские тесты…
– Но ведь все было не так? – спросила Ева. Она в самом деле ничего не помнила, однако уже предполагала, что этот бородатый тип ее обманул.
– Отчего же, милая моя, именно что так! Просто тебе, как и прочим девицам, было невдомек, что вас отбирали по особым параметрам. И что тех, кто не проходил, отсеивали. И что мы искали таких, как ты, – молодых, здоровых, не очень умных…
Ева провела пальцем по рукоятке пистолета, а профессор залился лающим смехом.
– Мнемоническое погружение – это мое изобретение: если взять абсолютно ординарную личность, вывернуть ее душу наизнанку и создать нового человека! Стереть все, что было дорого человеку раньше, и превратить в…
Он посмотрела на Еву.
– Превратить подопытных в новых людей! Поэтому имя Ева – так звалась каждая участница эксперимента. Тебе выпал номер тринадцать…
– Что значит – стереть? – спросила Ева. – Я же помню…
Она запнулась, а профессор торжествующе заявил:
– Что ты помнишь? Вот именно – ничего! Да, навыки и знания остались, это было при эксперименте важно. Ибо зачем нам взрослые младенцы? Но дело было не только в вашем прошлом – его убрали, чтобы оно вас не беспокоило. Нет воспоминаний – нет и прошлого, но одновременно и будущего. Вы привязаны к нам!
Ева вдруг испытала желание схватить пистолет со стола и заехать матовой рукояткой по ухмыляющейся физиономии этого бородатого типа.
– Это было только начало. Потом началось самое интересное. Ведь мы отбирали особых кандидаток, у которых имелся определенный потенциал. Например, склонность к риску, к противозаконным деяниям, а с другой стороны – хорошая реакция или способность не теряться в стрессовой ситуации. Все эти задатки были у каждой из вас…
Он помолчал, предаваясь воспоминаниям. Тем самым, которые украл у нее!
– А затем начался процесс формирования. Из вас делали тех, кто требовался!
– И кто же требовался? – спросила, чувствуя, что покрывается гусиной кожей, Ева.
– Личности, которые готовы выполнять приказы! Причем любые, милая моя. Да, любые! Не задавая при этом вопросов, не принимая в расчет мораль или Уголовный кодекс. Так, одну можно сделать шлюхой, другую – воровкой, третью – своего рода зомби, четвертую – убийцей…
Хотя он и улыбался, Ева понимала, что он не шутит.
– На вас испытывали новую методику и новые препараты. Те, которые мой заказчик производил втайне от всех. Те, которые, как он рассчитывал, принесут ему рано или поздно гигантскую, сумасшедшую прибыль. Те, при помощи которых любого человека, причем без его ведома, можно будет превратить в послушную марионетку и склонить к выполнению любой гнусности и любого преступления. Ну, или любого приказа – каким бы страшным, криминальным или нелепым он ни был…
Он был крайне доволен собой, этот бородатый тип. Ева хотела снова взять пистолет и выстрелить ему в лицо.
– И кого же вы сделали из меня? – спросила она. – Шлюху? Убийцу? Шпионку?
Бородач хмыкнул и ответил:
– Важно не то, что хотели, а что получилось! Потому что до сей поры и методика, и медикаментозное воздействие «Гипностата» ломали любую волю. Любую – кроме твоей, Ева! Да, ты менялась, но не так, как мы программировали. Ты отказывалась подчиняться нашим приказам. Ты бунтовала!
– Я не помню, – сказала девушка. И профессор хмыкнул:
– Естественно, не помнишь, милая моя! Потому что мы с тобой экспериментировали предостаточно. Твои воспоминания, связанные с нами, тоже удалось заблокировать. Но не удалось заблокировать твою волю!
Он посмотрел на нее в восхищении.
– И мой заказчик не понимал, что важны не те Евы, с которыми проблем нет и которые делают все, что от них требуется, а лишь та, которая не делает! Ибо это открывало новые перспективы, указывало на возможные просчеты, в конце концов, наводило на мысль о том, что методика и препарат действуют не на всех… А заказчик был нетерпеливый! Ему требовался стопроцентный результат! Он желал, чтобы ты исполняла то, что от тебя требовалось…
Ева взглянула на ухмыляющегося профессора и спросила:
– Убивала людей? Эта женщина в полуразрушенном доме… Я убила ее?
Тот же заявил:
– А сама разве не помнишь? О, Ева, какая тебе разница! Неважно, что ты совершала, ибо важнее всего то, что ты отказалась делать! Ну ладно, не буду мучить тебя. Ты никого не убивала. Хотя тебя всячески старались принудить к этому. Например, бросили тебя около якобы умерщвленной тобой женщины, хотя на самом деле ее ликвидировала более сговорчивая Ева.
– Я убийца или нет? – спросила девушка, наводя на Аркадия Ильича пистолет. Бородач залился смехом, так похожим на собачий лай, и ответил:
