Милюков дал таковые и добавил, что в Царском Селе Николай и Александра Федоровна будут оставаться до тех пор, пока дети не вылечатся от кори. После чего императорская семья сможет выехать в Англию. Временное правительство желает, чтобы Николай как можно быстрее покинул Россию, настаивает при этом на запрете короля Георга на возвращение бывшего государя до окончания войны.
Подобные заверения и просьбы министра иностранных дел Временного правительства явились результатом крайне негативного отношения к факту ареста императора, сложившегося в дипломатических кругах. Это могло серьезно повлиять на международное положение.
Когда думская делегация Бубликова только направлялась в Могилев, военный министр Гучков отдал приказ командующему войсками округа генералу Корнилову произвести арест императрицы.
Тот явился в Александровский дворец.
Александра Федоровна встретила генерала, выслушала решение Временного правительства и сказала:
– Я в вашем распоряжении.
Она объяснила, что сегодня заболела ее младшая дочь, а Алексею, пошедшему было на поправку, опять стало хуже, и удалилась из кабинета.
Корнилов тут же приказал приставить охрану ко всем телефонам и телеграфу. Собственный конвой императора теперь должен был только назначать дозоры для охраны всего Царского Села и его окрестностей. Начальник конвоя поговорил с императрицей и подчинился.
С караулом же в самом дворце возникли проблемы. По инструкции Корнилова он теперь должен был наряжаться от запасных полков. Но сводный гвардейский батальон, осуществлявший охрану дворца до государственного переворота, отказался впустить во дворец новый караул, выставил против него пулеметы.
Полковник Лазарев, который командовал батальоном после ареста генерала Рескина, заявил, что любой человек, который посмеет проникнуть на территорию дворца, будет немедленно расстрелян. Ситуация накалялась. Корнилов требовал смены караула. Офицеры и солдаты сводного батальона отказались выполнять его приказ, заявили, что подчиняются только императору.
В дело вновь пришлось вмешаться государыне. Александра Федоровна знала, что подразделение Лазарева будет стоять до конца. Дабы избежать кровопролития, она вызвала полковника к себе, сперва просила подчиниться новым властям, потом от имени императора приказала Лазареву оставить дворец.
Полковник, верный присяге, отвел батальон.
Императрица ознакомилась с инструкцией Корнилова о порядке содержания царской семьи в Александровском дворце. В ней указывалось, что она и ее супруг могли выходить из дворца только в ту часть парка, которая непосредственно примыкала к нему, с 8.00 до 18.00, в сопровождении дежурного офицера.
Николаю и Александре Федоровне запрещались всякие свидания с другими лицами без разрешения генерала Корнилова. Все письма должны были подвергаться тщательному просмотру.
Телефоны во дворце предписывалось отключить, за исключением аппарата у дежурного офицера. Он должен был получать продукты для семьи и при необходимости вызывать врачей.
По прибытии во дворец Николай побеседовал с Александрой, посетил детей, а потом потребовал от Корнилова объяснения по поводу режима, установленного во дворце. Генерал ответил, что всего лишь выполняет приказ военного министра. Николай Александрович потребовал встречи с Гучковым.
Корнилов сообщил об этом военному министру, и тот приехал в Царское Село. Разговор произошел в рабочем кабинете императора.
Николай сразу задал вопрос:
– Что означают строгие ограничения по отношению ко мне и семье?
Гучков ответил:
– Разве это ограничения, гражданин Романов? Небольшие неудобства, да, согласен, но без это не обойтись. Безопасность всей вашей семьи возложена правительством на меня. Я же смогу обеспечить ее, только будучи уверенным в том, что все мои приказы исполняются. Меры, введенные мной, служат единственной цели – сохранить вас и семью до того момента, как вы подниметесь на борт английского судна. Лично доставить вас в Романов-на-Мурмане торжественно обещал Александр Федорович Керенский, но сопровождать поезд предстоит мне. Таково решение правительства. На мне же и ведение дела по организации вашего отъезда.
Николай усмехнулся и спросил:
– Для того чтобы обеспечить мою безопасность, генералу Корнилову обязательно просматривать наши письма?
– Кстати, вам лучше отказаться от них, да и телефонных разговоров.
– Как же они угрожают моей безопасности?
– Заметьте, гражданин Романов, вам не запрещается пользоваться телефоном. Вы можете звонить кому угодно, но в присутствии дежурного офицера. Ему не дано права прерывать разговоры, он должен всего лишь фиксировать их. Согласитесь, мне, лицу, отвечающему за вашу безопасность, просто необходимо знать, с кем вы общаетесь и не нанесет ли это вред вашей же семье. Ограничение места прогулок тоже объяснимо и обоснованно. К сожалению, сейчас настроение масс даже в Царском Селе не в вашу пользу. Возможны провокации, если не более серьезные вещи. Да и нужны ли вам, вашей жене и детям оскорбления, которые может выкрикивать толпа, часто собирающаяся у ограждения? Внутри же дворца вам будет покойно.
– Если я захочу с кем-нибудь встретиться, то на это требуется ваше, министр, разрешение. Что это, как не ущемление моих прав и достоинства?
– Гражданин Романов, не придирайтесь. Вы же понимаете, что неудобства или ограничения, называйте как угодно, носят формальный характер. Если вы захотите с кем-то встретиться, то так оно и будет. Это касается и медицинского персонала, который вы посчитаете нужным вызвать к больным детям. Я, конечно, понимаю ваше раздражение, но вам придется мириться с новым положением. И не надо срывать злость на Корнилове. Он выполняет мои приказы.
На этом встреча закончилась. Гучков солгал Николаю о том, что именно на него возложена ответственность за организацию переезда царской семьи в Англию. Этим по-прежнему занимался Керенский.
Впрочем, низложенного императора данный момент никак не волновал. Какая разница, кто занимается организацией отправки его семьи за рубеж? Главное, чтобы она состоялась. Однако решение вопроса затягивалось. Причинами тому стали затянувшаяся болезнь детей и работа Чрезвычайной следственной комиссии.
В конце марта посол Великобритании Джордж Бьюкенен пришел на прием к министру иностранных дел и неожиданно заявил:
– Господин министр, довожу до вашего сведения, что правительство Великобритании больше не настаивает на своем предложении предоставить бывшему императору Николаю и его семье убежище в Англии.
Милюков был в шоке.
– Как так, господин посол? Ведь мы только несколько дней назад обсуждали дату прибытия английского крейсера в порт Романов-на-Мурмане!
Бьюкенен оставался невозмутимым.
– Мне неизвестны причины принятия такого решения. Мне поручено уговорить императорскую семью не ехать в Англию.
