– Что? – не понял Волков. – Какая такая эксприация?
– Не эксприация, мой друг, а экспроприация, другими словами, лишение собственности одного общественного класса другим.
– Понятно. Короче, грабеж!
– Очень грубо, хотя по сути верно. Мне Леонид Владимирович много рассказывал о тебе, Федор. О твоем тяжелом детстве, юности, о том, как ты стал членом организации «Свобода и труд» и блестяще провел ликвидацию петербургского фабриканта. Поэтому я решил, что ты, как никто другой, подходишь на должность специалиста по финансовому обеспечению организации. Сразу оговорюсь, решение принято мной лично. О нем знает только товарищ Якубовский. Остальных руководителей организации я в это дело не посвящал. Очень уж оно деликатное и совершенно не нуждается в афишировании. Учитывается и вопрос безопасности.
Волков усмехнулся:
– Понятно. Значит, вы решили использовать меня как грабителя, так?
– Я уже сказал: как специалиста по финансовому обеспечению организации.
– Конечно. И что конкретно я должен сделать?
Курилов взял со стола папку, открыл ее, достал листы бумаги.
– В городе живет купец Васильев Степан Григорьевич. По местным меркам считается состоятельным человеком. Владеет трактиром, доходным домом, свечным заводом, лабазами, которые сдает в аренду. Добропорядочный семьянин. У него красивая жена и сын. Свой дом в уютном местечке. Но мало кто знает, что Васильев самый богатый купец в нашей губернии. Свое огромное состояние он нажил не за счет какого-то трактира, доходного дома или аренды. На свечном заводе оборудована подпольная гранильная мастерская. Васильев закупает необработанные камни и делает из них бриллианты. Но это технические вопросы, они не должны затрагивать вас. Послезавтра Васильев ожидает крупную партию камней. Он уже подготовил деньги для расчета с поставщиком. По моим данным, это около трехсот тысяч рублей. Так как сделки с алмазами незаконны, то и проводятся они тайно, не привлекая ненужного внимания.
– Вы считаете, что господин Васильев держит дома сумму в триста тысяч рублей? – осведомился Волков.
– Не исключено, что завтра он увеличит сумму. Предстоящая сделка оценивается примерно в пятьсот тысяч рублей.
– Полмиллиона?
– Это по расчету. Но в сейфе Васильева уже на данный момент около трехсот тысяч рублей.
– Я должен ограбить купца?
– Экспроприировать незаконно полученные средства.
– Какая разница?
– Хорошо, пусть будет по-твоему, Федор, ограбить.
– Но если в доме такие деньги, то и охрана должна быть сильная.
– Ошибаешься. В полицию Васильев обратиться не может. Своих охранников у него всего двое, да и те сопровождают купца только в городе.
– Вы хотите сказать, что дом вообще не охраняется?
– Практически да, если не считать садовника-осетина, который давно живет в усадьбе. Он Васильеву еще от отца достался. Зовут его Асламбек, он старше хозяина и занимается по большей части садом. Обитает в небольшом домике рядом с баней. Других лиц по ночам в усадьбе нет. Охрана подъезжает с рассветом. У Васильева свой экипаж, постоянный кучер Михаил. Он тоже появляется по утрам.
– Если в усадьбе ночью только семья и садовник, то забраться в дом тихо труда не составит, но вот сейф? Он наверняка не простой, а я не медвежатник, вскрывать сейфы не умею. И потом, его еще найти надо. Вряд ли он будет стоять на виду с такими-то деньжищами!
Курилов кивнул:
– Сейф находится за картиной в стенной нише напротив дивана в кабинете Васильева. Взламывать его не придется. Мне известен код, который поможет открыть несговорчивый ящик безо всяких проблем.
– В сейфе, говорите, триста тысяч рублей?
– Около того. Может, немного меньше или больше.
– Понятно. Извините, Виктор Ильич, но откуда у вас информация о подпольных делах Васильева, местонахождении сейфа, его коде, а особенно о сумме, в нем хранящейся?
Курилов прищурил глаза. От показной доброжелательности не осталось и следа. На Волкова смотрел властный, жестокий человек, привыкший достигать поставленной цели.
– Почему это интересует тебя, Федор?
Волков выдержал взгляд руководителя революционной организации.
– Я должен знать, честное ли дело мне предстоит или тут возможна подстава. Если мне надо взять деньги, то я хочу быть уверенным в том, что риск засветиться минимален. Он зависит только от того, как я сам отработаю задание.
Взгляд Курилова смягчился.
– Вижу, не напрасно тебя рекомендовал Леонид Владимирович. Хорошо. Подробности я раскрыть не имею права, скажу лишь, что у Васильева, как и у любого другого купца, есть работники. Один его приказчик очень завидует своему хозяину и весьма любит деньги. Мне продолжать?
– Нет! Но приказчик с этого момента – ненужный свидетель.
– Согласен. Я дам тебе его адрес. Он живет один, снимает комнату в доходном доме Васильева.
– Вы хотите, чтобы я и с приказчиком разобрался? Но для меня он не представляет опасности. Я не знаю его, он – меня.
– А мне помочь ты не желаешь?
– Одного желания, Виктор Ильич, мало.
– Хорошо. За Васильева и приказчика ты получишь тысячу рублей. Я же прекрасно понимаю, как тебе сейчас нужны деньги. Кроме этого, если все пройдет успешно, я введу тебя в совет нашего отделения, и мы подумаем о создании боевой группы. Деньги Васильева уйдут быстро, а нам необходимо постоянно пополнять кассу.
– А если я откажусь?
Курилов внимательно посмотрел на Волкова, и в его взгляде вновь отразилась скрытая угроза.
– Не советую делать этого, Федор.
– Хорошо, я согласен. Но после работы мне надо будет наведаться в Москву по личным делам.
– Я могу знать, что это за личные дела?
– Конечно: хочу навестить могилу жены.
В разговор вступил Якубовский:
– У Федора, Виктор Ильич, действительно безвременно ушла из жизни супруга. Они очень любили друг друга. Кстати, ликвидацию фабриканта Федор и Адина проводили вместе.
– Так супруга Федора состояла в революционной организации «Свобода и труд»?
– Да, она являлась одним из активных ее членов.
– Хорошо, ничего не имею против поездки товарища Волкова в Москву.
– Благодарствую, – сказал Федор, а Курилов спросил:
– Что тебе нужно для работы по дому Васильева?
– Во-первых, схема усадьбы. На ней должно быть указано месторасположение комнат, особо кабинета. Мне надо знать, где ночью находятся супруги и сын. Во-вторых, код сейфа и наган. В-третьих, пролетка с надежным человеком. Это уже завтра, чтобы осмотреться на месте. Еще саквояж или сумка для денег и рублей десять на непредвиденные расходы.
