Нелегко им было видеть пейзажи, что открывались им на пути к Вершине.
Сим не ошибся в своих предсказаниях. Дерево находилось в плачевном состоянии. С тех пор как они не видели Верхние Ветви, прошло лет пять, и они их не узнавали. Источенная дырками древесина издали напоминала вафлю. Из каждой дырки выглядывала и провожала их взглядом бледная физиономия.
Разумеется, кое-где еще сохранились живописные виды, но поселения Джо Мича, похожие на шумовки, успели потеснить все знакомые деревни.
Хотя осень едва началась, листьев почти не было. Знаменитая дыра в листве, о которой предупреждал профессор Лолнесс, была вовсе не фантазией безумца. Листвы и впрямь становилось все меньше и меньше. Перегрев летом, потоки воды и размягчение коры осенью — Дереву грозила серьезная опасность. Теперь Тоби понимал, какими мыслями мучился его отец.
Наступал вечер, но Лолнессам не приходилось рассчитывать на гостеприимство: двери перед ними не открывали, а закрывали.
Они вспомнили, что пять лет тому назад их выгоняли даже из риг и сараев, где они надеялись переночевать.
— Тогда мне было понятно, почему они так поступают, — сказал Сим. — Они искренне считали, что я кругом неправ. Но теперь нас гонят безо всякого повода, просто потому, что нас не знают. Потому что двери не открывают никому.
Иногда они замечали вдалеке колонны долгоносиков. При виде долгоносиков Майя вздрагивала. Они встречали людей в плащах и шляпах, которые вели на поводке красных муравьев в колючих ошейниках. Лолнессы пропускали их, отвернувшись в сторону. Они путешествовали инкогнито.
Как-то вечером они нашли удобное местечко на просторной ветке и, как всегда, раскинули палатку. Неподалеку отдыхал какой-то человек. День был пасмурным, вечер — темным. Они разожгли костер и пригласили соседа угоститься вместе с ними горячими бутербродами.
— Мне нечего предложить вам взамен, — ответил незнакомец.
— И не надо, мы тем более будем рады разделить с вами наш ужин.
— У меня нет денег.
Лолнессы не поняли, с чего вдруг он заговорил о деньгах. Майя протянула незнакомцу бутерброд.
— Я же сказал, у меня нет денег, — повторил мужчина и не взял бутерброд.
Сим Лолнесс порылся в карманах и отдал незнакомцу единственную монетку, которую там обнаружил, а потом снова протянул бутерброд. Человек схватил монетку, бутерброд и убежал со всех ног.
И он был такой не единственный. Лолнессы со вздохом признали, что им трудно понять, что творится в мире.
На шестой день, когда они почти добрались до цели, очки Сима окончательно высохли, и он смог их надеть. Нацепив очки, он попросил Майю дать ему прочитать письмо.
— Из-за ваших историй я так его и не прочитал, — пробурчал он.
Но, говоря по правде, Сима вот уже несколько дней тревожила одна неприятная мысль. Ему пришло в голову, что новое письмо как-то связано с тем, которое они получили от Верховного Совета. Ему вдруг показалось, что это письмо — ловушка.
Сим достал листок из конверта. Подпись его успокоила. Письмо подписал мэтр Кларак, нотариус Верхних Ветвей.
— Старина Зеф, — прошептал Сим и улыбнулся.
Зеф был, пожалуй, самым старинным другом Сима. Они родились в один день и росли вместе. Когда появился Эль Блю, они стали троицей неразлучных.
Зеф Кларак был лентяем, но не простым лентяем, а обаятельным. Он изготовил себе справку с освобождением от занятий и показывал ее по очереди всем учителям. И так он избавился от всех предметов. Маленький Зеф играл во дворе с утра до ночи, а маленький Сим корпел над тетрадками, поглядывая на друга в окно. Они так и оставались друзьями не разлей вода до того дня, когда Сим повстречал Майю. С этого дня Сим Лолнесс предпочитал видеть молодого Кларака как можно реже.
Сим боялся. Боялся за Майю.
Не очень-то было приятно Симу признаваться себе в том, что Зеф, великий обольститель, может соблазнить кого угодно. Вспыхнула бы даже ледяная глыба. Сим ни словом не обмолвился Майе о своем старинном друге Зефе Клараке.
После женитьбы Сим получил от Зефа письмо. Тот писал, что нисколько на него не обижается. «Будь у меня самого друг вроде меня, я никогда бы не познакомил его со своей женой», — шутил старина Зеф.
Симу не слишком нравилось собственное поведение, и все-таки он продолжал держать дистанцию и следил за жизнью друга издалека.
Зеф Кларак стал нотариусом по ошибке. Глупейшая вышла история. Всему виной оказалась табличка, которую Зеф заказал мастеру. На табличке он попросил написать «Вытирайте ноги», а получил красивую вывеску с надписью «Нотариус». Спорить не стал и прикрепил у себя над дверью: надпись короче, но для чистоты в доме такая же полезная.
Друзья в шутку стали называть его мэтр Кларак, а кое-кто постучался к нему в дверь, всерьез прося совета. С посетителями Зеф был чрезвычайно обходителен. А поскольку посетительниц у него бывало больше, чем посетителей, он стал самым известным нотариусом на Дереве.
Пятнадцатого сентября в восемь часов утра Майя, Сим и Тоби Лолнессы внимательно разглядывали дом через решетку ограды. Да, сомнений не было: они добрались до Верхних Ветвей и смотрели на дом, который когда-то принадлежал им и назывался Верхушка.
Они у цели.
Лолнессы обошли дом вдоль ограды. Все было заперто.
На гвозде возле двери Майя заметила выцветший берет Сима. Он послушно оставался на месте вот уже добрых пять лет. Майя сразу вспомнила молодого Сима, как он появился на курсах вязания в больших очках и берете…
Однако пора было отправляться на встречу, которую назначил им Кларак в зимней оранжерее в глубине парка бабушки Алнорелл. Оранжерея находилась на другом конце ветки довольно далеко от дома. Гармошки ставен были закрыты, зато дверь распахнута настежь. Залитая светом, идущим от двери, оранжерея напоминала пустой театр. Здесь давным-давно ничего не росло. В углу стояло несколько пустых цветочных горшков. На полу — пыль от ссохшихся листьев.
Посередине на козлах стоял внушительной величины ящик, запертый на два висячих замка. Даже гроб госпожи Алнорелл напоминал сундук с золотом.
Послышался шум шагов. Сим узнал дробные шажки Зефа. Профессор вздрогнул и поднял глаза на Майю. Устоит ли она?
В дверь проник солнечный луч, и в нем появился Зеф.
Любая, самая несимпатичная женщина предпочла бы вальс с мокрицей рукопожатию Зефа. Он был похож… Трудно найти сравнение. Что-то среднее между трухлявым грибом и засохшей головкой сыра.
Зеф был безобразен. Урод из уродов. Если бы проводились конкурсы уродства, Зеф стал бы первым и главным уродом всей земли.
