Алексей купил пирожков с вязигой да с курятиной. Перекусили все, в животе приятная тяжесть появилась.
А к городу уже народ из сёл тянется. Великокняжеский поезд показался. Впереди ратники из дружины, сам князь верхами. За ним приближённые дворяне, а затем – сани с челядью, да женою и детьми княжескими. Издали только и видели, лихо пролетел поезд. Да и то, мороз стоять не велит, градусов пятнадцать, да с ветерком.
Алексей решил, что не стоит мёрзнуть почём зря, и они отправились на постоялый двор.
В трапезной за одним столом бояре, за другим – ратники. Алексей сбоку на лавке тихонько примостился. Но его заметили.
– Чего с краю жмёшься? Ты теперь равный. Сам завтра коня гнать будешь, али заместо себя ратника выставишь?
– Сам.
– Ну да, ну да. Конь-то из княжеской конюшни, стало быть, шанс есть. Только и мы не вчера родились, посмотрим, кто кого.
Задерживаться Алексей не стал: поговорив немного, он поужинал да и отправился к себе в комнату.
Утром, после завтрака он направился в конюшню. Хлопцы его уже были там. Коню сена задали, а потом Алексей скормил ему пару караваев ржаного хлеба, как Захарий научил. Морду коню огладил:
– Не подведи сегодня, не оскользнись, первым приди.
Как будто конь слова человеческие понимает.
А к берегу Оки уже и пешие шли, и конные. Широка в этом месте Ока, судоходная летом. А зимой санный след в обе стороны тянется.
На высоком берегу шатёр княжеский слуги поставили. Возле него главный устроитель хлопочет.
Алексей подъехал, записался.
– Начало вон там, стоять в линию. Да не вздумай коня вскачь пускать раньше сигнала, не зачтём.
– Сигнал-то каков?
– Ты в первый раз, что ли?
– В первый.
– Как князь команду подаст, я прапором отмашку дам. Потому сюда смотри, а уж потом гони. Кто первым из верховых придёт, того приз будет.
– Какой?
– Вот любопытный! Шуба с княжеского плеча!
Шуба – это здорово. Обычно дворяне для парадных выездов имели шубы бобровые. Только были они не московского покроя – у тех рукава до полу, сами длинные, тяжёлые. Зато им ни один мороз не страшен. И не столько сама шуба ценна, как ценен подарок от князя – вроде как орден по нынешним меркам.
Алексей съехал с берега на лёд. Тут он был далеко не первый, наиболее ретивые уже заняли места. Попоны на их лошадях были изукрашены вышивкой, не чета простенькой, защищающей только от холода попоне коня Алексея. Он усмехнулся. Попона хороша лишь для зрителей и говорит о достатке владельца, но на скорость коня никак не влияет.
Зрителей на обоих берегах собралось много, добрая половина города, за исключением младенцев и стариков, да приезжие из боярского сопровождения. За зрителями снега не было видно. Кое-кто уже ставки делал, остальные жаждали зрелища – ведь после скачек будут соревноваться купеческие тройки.
Толпа народа шумела, ела, пила напитки и приплясывала.
Но вот перед княжеским шатром подняли флаг, и Алексей напрягся. Флаг пошёл вниз, и Алексей дал коню шенкелей.
Животное сорвалось с места. Рядом нахлёстывали коней бояре-соперники. Хуже было тем, кто был дороден и имел изрядный вес.
Среди бояр толщина была добродетелью, а не признаком избыточного питания. По понятиям того времени худой человек либо болен, либо беден.
Кони дородных бояр стали отставать после первой-второй сотни метров. Вперёд стали вырываться кони сильные, мощные, с лёгкими седоками. Через полверсты верховые стали растягиваться, и плотной группы, как после старта, уже не было.
Алексей направил коня по наиболее выгодной траектории. Рядом с ним, корпус в корпус, держался боярин из Глебова.
Неправда, что кони ничего не понимают. Конь Алексея таки вошёл в азарт, косил фиолетовым глазом и поддавал, пытаясь обойти соперника.
На пологом повороте глебовский боярин хлестнул плёткой коня Алексея. От неожиданности тот засбоил и слегка оскользнулся левой задней ногой.
У Алексея ёкнуло сердце: осрамиться перед тысячами людей – что может быть хуже? Но конь устоял и даже наддал ещё. Они снова шли корпус в корпус, только подальше друг от друга держались, в десятке метров.
Вот уже финиш видно в виде небольшого снежного вала, с обеих сторон – бояре из ближнего окружения.
Алексей улёгся на шею коня.
– Давай, милый, нажми немного! Вырви победу!
В ушах свистел ветер, выжимая из глаз слёзы. Лишь бы на последних метрах конь не оскользнулся и не упал!
Обе лошади шли вровень, только ледяная крошка из-под копыт летела. Остальная масса коней и всадников на пять-семь корпусов отстала, им явно уже не догнать лидеров.
Уже близко небольшой снежный вал.
Конь Алексея сделал рывок и обошёл соперника на четверть корпуса.
Зрители на берегу закричали, завизжали, запрыгали.
Алексей стал придерживать коня, но ещё сотню метров проехал. Потом развернулся и направился к берегу, к княжескому шатру.
С берега скатились Иван и Прохор, взяли коня под уздцы.
Алексей взобрался по склону, остановился перед князем и отбил ему поклон.
– Опять ты? – удивился князь. – А я тебя издали не признал, только лошадь знакомой показалась.
– Из твоей конюшни лошадь, князь. Потому и выиграл.
– Экий ты гораздый! Татарина одолел, скачки выиграл… Говорят, имение уже отстроил взамен сгоревшего?
– И новоселье успел справить, – похвастался Алексей.
– Одно слово – молодец! И дальше такожды держи! А сейчас принародно жалую тебя шубой бобровой. Носи, заслужил!
Князь скинул с себя шубу и набросил её на плечи Алексея. Шуба изнутри ещё хранила тепло княжеского тела.
Народ взорвался криками радости.
Алексей вскинул руки в приветствии, и шуба едва не соскользнула с его плеч. Как ему показалось, больше всех кричали и радовались его ратники.
А потом начались гонки упряжек. Алексей смотрел на них с берега. Уж купцы расстарались, выставили пятнадцать упряжек. Все запряжены в тройки, кони горячие, бубенцами украшены, лентами. Санки лёгкие, сделаны на заказ. В кузов ковры брошены.
Вожжи держали сами купцы, только сидели они не на облучках, а в санях, на местах седоков. Лица бородатые, красные от мороза. По коням да по санкам с коврами чувствовалось – солидные деньги вложены. Зачастую купцы были богаче бояр, могли позволить себе пошиковать, пустить пыль в глаза. Где, как не на зимних гонках проявить себя при всём честном народе?
Едва была дана отмашка, тройки рванули с места, только снежная пыль сзади клубилась.
