Несколько километров Кремон скользил «сознанием» по тропе, не замечая ничего странного или подозрительного, кроме нескольких лесных обитателей, занимавшихся своими обыденными делами. Энергии при дальнем слежении расходовалось гораздо больше, и стали появляться мысли о возвращении к попутчикам.
Но вдруг лес словно вымер. Ни одного животного, ни птичьего пения. Только шорох по листьям да бульканье падающих в лужи капель. Это сразу заставило Кремона насторожиться. И только благодаря этому он обратил внимание на немного странно лежащее бревно. Оно было густо засыпано хвоей, гниющими листьями и мелкими веточками и лишь чуть-чуть мешало проезду. Но именно это «чуть-чуть» и вызвало наибольшее подозрение. Ведь тропа ныряла под его конец! А должна была бы обойти стороной. Проходящие здесь животные вряд ли стали бы перепрыгивать неудобное препятствие. Значит, нечто присыпали листьями совсем недавно. Хорошо присыпали, аккуратно. Вот только когда начинаешь тщательнее присматриваться, становятся видны несоответствия. Почему перегнившие листья оказались сверху недавно опавших? И веточка эта слишком глубоко закопалась… О-о! А возле этой оконечности вообще чье-то дыхание слышится… Берлога?.. Странная берлога для медведя! Да и в начале лета они в спячку не впадают. И что же за зверь такой?..
Коперрульф и Машанэ, оставшиеся на полянке и подстраховывающие тело молодого Эль-Митолана с двух сторон, с удивлением заметили, что тот как-то странно дернулся, а с губ сорвалось невразумительное бормотание. Затем дыхание резко участилось, словно от усиленного бега. Еще через минуту с открытых участков кожи повалил пар, а лицо покраснело до буро-малинового цвета. Такие побочные эффекты всегда вызывало слишком дальнее проникновение «отделенным сознанием». Или в труднодоступные места. Или слишком продолжительное по времени. Да и опыт имел чуть ли не решающее значение. Старые колдуны скользили своим «сознанием» легко и непринужденно, тогда как молодые ломились напропалую, не замечая, вернее, не ощущая встречных или боковых мешающих потоков магической энергии, которые невидимыми носились в эфире в самых различных направлениях. Эль-Митолан, оседлавший эти потоки, мог проникать на десятки километров по любой пересеченной местности. Или нырять в бездонные пропасти, исследовать недосягаемые глубины. Но при возвращении все колдуны испытывали сильный перегрев тела. Кто больше, кто меньше. Тут тоже многое зависело от опыта и от скорости возвращения.
Кремон, судя по всему, очень спешил. И когда «сознание» вернулось в тело, то там уже была настоящая парилка. Пришлось полной грудью вдыхать свежий и влажный воздух, сбрасывать накидку и поспешно расстегивать одежду. Спутники ему помогли, и уже через минуту колдун сидел на своем коне с голым, исходящим паром торсом и жадно допивал вторую флягу родниковой воды. Дворецкий ему уже и третью приготовил, но Кремон шумно выдохнул и отрицательно покачал головой:
– Уф! Хватит! Полегчало! – И, заметив, что спутники с напряжением смотрят ему в рот и ждут пояснений, продекламировал: – С небес свой взгляд он бросил вниз: там ждал его большой сюрприз!
– А поконкретнее нельзя? – не выдержал Коперрульф.
– Почему же нельзя, можно! Прямо на нашей тропе, километра через три, под слоем листвы, иголок и веток очень удобно и комфортно разместился… колаб!
– Тьфу ты, нечисть! – И дворецкий, не сдержавшись, добавил несколько длинных ругательств. – Один?
– Пока видел только одного…
– Эль-Митолан?
– Не знаю, – пожал голыми плечами Кремон. – Мог ведь щит поставить и скрыть свою магическую сущность.
– Явно нас ждет?
– Скорей всего, нет. Давно лежит, похоже. Может, два, а может, и три дня. Они ведь могут до пяти суток оставаться в ждущем режиме.
– А дальше не проходил?
– Нет. Сразу вернулся, чтобы вас предупредить. Но сейчас чуть остыну и еще раз туда проскочу. Что там дальше по тропе?
Машанэ обеими ладонями потер лицо, снимая влагу и напрягая память:
– Говоришь, километра три… Потом тропа резко сворачивает влево… Тогда до предполагаемого места еще километра три осталось. Там небольшая полянка в виде подковы, а на другом ее конце два очень удобных холмика.
Коперрульф проследил за вытянутой рукой лесника и обеспокоенно спросил Кремона:
– Туда достанешь?
– Думаю, проблем не будет. Но в данный момент я больше удивляюсь поведению боларов. Ведь это невероятно: они почувствовали колаба, который отменно спрятался, замаскировался и, самое главное, предупредили нас!
– Хм! Каюсь, что не поверил вашим рассказам, – Машанэ полез в седельную сумку. – Мне кажется, за такое дело их надо бы еще чем-то угостить. Как думаете?
– Обязательно! – поддержал его Коперрульф. – Но вот примут ли они фрукты из наших рук?
– Попробуйте, только спешьтесь. – Кремон набросил на плечи лишь задубевшую от влаги накидку. – А я уже вполне остыл и по проторенной «дорожке» проверю тропу до нужного места. Можете меня не поддерживать, падать мое тело не будет.
– Высмотри там все как можно тщательнее, – попросил дворецкий, но, приглядевшись к расширенным зрачкам колдуна, понял, что того уже здесь нет. По крайней мере, сознанием. Тогда он спешился и стал медленно приближаться к тому месту, где продолжал висеть Спин. – Ну что, дружище, нравятся тебе яблочки? А у меня вот еще два манската есть. Смотри, какие сочные и красивые. Не бойся, мы ведь друзья…
– Да, друзья! – подтвердил и Машанэ, в свою очередь протягивая на ладони яблоки.
Именно к нему первому и подлетел Спин, подрагивая корнями и чуть покачиваясь всем корпусом. Взял два яблока и затем, еще с большим сомнением, приблизился к Коперрульфу. Но когда и манскаты скрылись в его внутренних карманах, неспешно и солидно подался в кроны деревьев к своим собратьям. Через пару минут те всей компанией вылетели к людям и уже вполне по-свойски разобрали угощение. Похоже, они были весьма голодны, так как продолжали висеть рядом и требовательно шевелить корнями. Тогда Машанэ поспешно вернулся к своей лошади, снял внушительную сумку и, вернувшись, пояснил отставному капитану:
– Твоя любимая олаборка. А ведь рыбу они любят. Значит, и сушеную и просоленную есть будут. Только давай мы им хоть первые рыбины немного от чешуи очистим…
Болары приняли незнакомое угощение с осторожностью и непониманием. Но уже через минуту запыхтели от удовольствия и вновь требовательно зашевелили корнями. К тому же они с явным вниманием наблюдали, как мужчины чистят рыбешку, и свои третьи порции взяли из рук с чешуей. Непонятно было, как они сами чистили рыбку, но чешуя полетела вниз не мелкими пластинками, а большими кусками.
Даже лесник удивился:
– Во дают! Так и у меня не получается!
– Ловкие у нас друзья, – задумчиво проговорил Коперрульф. – А я всю жизнь безжалостно рубил их мечом да стрелами угощал… А они, может, к нам лишь из-за голода подлетали… Ведь прожорливые создания.
