Вдобавок Хлеби многозначительно оттянул нижнее веко указательным пальцем, как бы добавляя: и смотрите в оба! А затем резко встал и направился к лестнице, взмахом руки увлекая девушку за собой:
– Пошли, Мальвика.
Начиная с этой минуты время для Кремона полетело в таком напряженном темпе, что он опомнился лишь на следующий день, когда всем обитателям замка удалось собраться за одним столом на ужин. А через окна главного зала еще виден был караван, змейкой выползающий из Агвана. Кавалькада всадников проезжала как раз возле трактира, в котором молодой Эль-Митолан обедал когда-то после страшной бури.
Никто из представителей Лиода не захотел оставаться на ночь и злоупотреблять гостеприимством хозяина. Может быть, и остались бы: ведь всю ночь и почти весь день все работали не покладая рук и не смыкая глаз. Но королевский следователь, с весьма запоминающимся и боевым именем Гром и с не менее запоминающейся внешностью, лишь зычно скомандовал:
– По коням!
И весь его многочисленный отряд бросился выполнять команду. Пряча на лицах разочарование и желание свалиться спать там, где стоишь. Причем нужно отметить, что помимо следователя в группе из двадцати трех человек находились еще три Эль-Митолана. И самому старшему среди них было чуть ли не восемьдесят лет. А ведь впереди их еще ждало не менее суток длинной дороги! Но роптать никто не думал, сказывались дисциплина и боевая выучка. Пока седлали отдохнувших коней и выводили их из конюшни, старший следователь Лиода стал тепло прощаться с Хлеби, его учеником и отставным капитаном.
– До сих пор не верю, что вам удалось справиться с этими бестиями! Только то, чем был нафарширован их Эль-Митолан, приводит в ужас. Таким древним и опасным оружием они могли вас ликвидировать играючи.
– Пожадничали, видимо, – улыбнулся Хлеби. – Хотели сохранить уникальный артефакт и одолеть нас малой кровью. Если бы не их самонадеянность и мощь Кремона…
– Да, ты, парень, молодец! – Гром поощрительно двинул молодого Эль-Митолана кулачищем в плечо. – Раз уж тебя сам Хлеби хвалит, то далеко пойдешь.
– Если грибами не объемся! – в тон ему подхватил Кремон.
– Не понял. Какие грибы? – заморгал в недоумении следователь.
– А это он в детстве мухоморами питался, – стал пояснять Коперрульф. – Вот с тех пор только их и боится.
– Шутники! – хохотнул Гром. – Кстати, капитан, если надумаешь получить более солидное жалованье, переходи в мою команду.
– А с чего ты взял, что он у меня меньше получает? – хмыкнул Хлеби. – Он ведь в Агване на должности маршала.
– Да-а?
– Плюс надбавки за должности дворецкого, старшего конюшего, начальника дворцовой охраны…
– Понял… и осознал. – Гром тяжело вздохнул и почесал затылок. – А это… Твоему маршалу заместитель не нужен?
– Почему бы и нет. Если колдун молодой, перспективный, да еще и по твоей рекомендации…
– О-о! Да мне самому такие бойцы нужны! Я тебе о себе намекал.
– О себе? – Хлеби разочарованно хмыкнул. – Нет, ты слишком командовать любишь. Какому маршалу такой заместитель нужен? А моему – тем более!
– Ладно. Подождем немного. Может, скоро сам просить будешь.
Гром явно намекал на разговор, который у них состоялся во время обеда. Они находились в кабинете лишь вдвоем, поэтому успели обговорить очень многое. И предстоящее переустройство Агвана в город. И даже, возможно, создание здесь нового приграничного центра новой провинции. А ведь тогда придется набирать и команду быстрого реагирования наподобие той, что возглавлял Гром в Лиоде. Но оба Эль-Митолана прекрасно осознавали, что такие крупные перемены произойдут еще не скоро. Зато могли оперировать своими знаниями во взаимных шутках. Хотя шутить королевский следователь Лиода позволял себе крайне редко. Вот и сейчас, заметив, что все члены отряда уже в седлах, он моментально подобрался, а лицо словно окаменело:
– И вашего Лаена обязательно разыщем. Никуда эта гнида от нашего правосудия не денется. До встречи!..
И вот, провожая отряд взглядом по далекой околице Агвана, хозяин замка недовольно проворчал:
– А ведь стоило сразу обратить внимание на тот небольшой список неблагонадежных жителей, который мне передал староста на последнем нашем совещании. В нем Лаен стоял на первом месте. Допроси я его вовремя – сейчас бы проблем было меньше.
– А может, и больше, – возразил Кремон. – Вспугнули бы банду, они бы и затаились. Или в других местах бед наделали. А так мы их успокоили навечно.
– Так ведь только чудом успокоили! – крякнул Хлеби. – Они ведь могли весь поселок с землей сровнять. Повезло нам невероятно! Ты это понимаешь?
– Ну…
– Вижу, не понимаешь. Ладно, сейчас ужинаем, а потом соберемся у меня в кабинете и я тебе растолкую все до конца. Да и наш маршал тебе кое-что расскажет. И тогда решим окончательно, что в ближайшие дни предстоит делать.
После этих слов мужчины замолчали, а женщинам и так никто слова не давал. Ели в полной тишине, и Кремону было так намного легче прокручивать в памяти картинки последних событий.
То, что он узнал о строении колабов, потрясло даже его воображение. Эти чудовища имели цилиндрические тела до пяти метров в длину и одного метра в диаметре. С каждого торца у них было по одной гибкой конечности с шестью пальцами, которыми колабы могли орудовать не только снаружи своего тела, но и внутри оного. Среди толщи мускулов, сухожилий и переплетенных кожных наростов внутри чудовищ имелось до десятка «карманов» разной величины, в которых хранились самые необходимые вещи – оружие, лекарства или запасы питания. Как ни странно, но и внутри их конечности не могли достать друг друга, как и снаружи. Зрение как таковое у колабов отсутствовало полностью. И пользовались они сонарным устройством, которое действовало с помощью инфразвука. Помимо этого в центре их туловища, во вместительной роговой оболочке, находился главный орган взаимодействия с окружающей средой. И Хлеби пояснил, что орган называется эходал. Эходал плавал в полости, заполненной розовой жидкостью, и напоминал по виду большую кружку с солидно утяжеленной ручкой. Именно тяжелая ручка позволяла эходалу держаться всегда в вертикальном положении. И «смотреть» при этом в нужную сторону. До сих пор никто не мог понять, каким образом орган вращается вокруг своей оси, но что он никогда не кувыркался, было общеизвестно. Ведь именно благодаря неизменному положению эходала колабы могли бешено вращаться в состоянии боевой трансформации и при этом не терять цель из виду, да еще и прекрасно различать другие объекты, не усложняя себе в момент атаки даже дистанционных переговоров.
Помимо этого колабы имели совершеннейший голосовой аппарат и могли разговаривать обычным человеческим голосом. Причем голосовые связки дублировались на каждом торце цилиндра и функционировали синхронно. Хлеби специально уделил много времени для объяснения и конкретного изучения этих органов, отметив, что колабы могут прекрасно дифференцировать звук на разных сторонах своего тела. Подобные детали из жизни монстров оказались неожиданными не только для Кремона, но и для большинства специалистов из группы королевского следователя. Даже Гром признался, что впервые имеет возможность на конкретном материале изучить подробно строение тела самых опасных для человека существ.
