Вторая опасность – начать слишком обобщать и упрощать. Если перейти черту, то в результате вместо объяснения сути проблемы такой эксперт фактически предлагает: «Просто поверьте мне! Я – специалист! И деньги действительно нужны!»
Нет, жизнь есть жизнь, иногда такому эксперту действительно верят. И выделяют требуемый ресурс. Вот только в этом случае получается, что своих обязанностей не выполнили ЛПР, то есть «лица, принимающие решения».
Потому что ЕСЛИ вопрос положено вынести на их рассмотрение, то это означает, что системно выделение требуемого ресурса данному лицу находится за пределами его компетенции. И потому по-настоящему они должны возмутиться: «Да он что, нас за детей считает?! А себя он кем возомнил? Пусть объясняет нормально! А чего не поймем, то у независимых экспертов уточним!»
Результат, как ни странно, в этом случае должен быть тот же: отказ!
Хоть в данном случае Алексей не был наемным работягой и имел все основания надеяться, что ему просто поверят, но… Во-первых, это был не только вопрос уважения. Хотя американская родня выказала высочайшее доверие как деду персонально, так и всей своей российской родне, но доверие надо поощрять. Нет, не только оправдывать, это само собой, но и, как только выдастся возможность, прояснить все моменты, которые могли бы вызвать сомнение. Тогда и шанс, что в следующий раз тебе будут доверять, тоже растет. А во-вторых, вопрос личных отношений. Не тот человек тетя Мэри, урожденная Мэри Морган, чтобы спустить лично ему, Алексею, снисходительное «вы просто мне поверьте». Не так ее воспитали. Семейное предание гласит, что в этом она целиком пошла в своего прапрадеда, знаменитого Фреда Моргана. Вот уж кто был помешан на иерархии! И не дай бог кому-то, даже родственнику, проявить недостаточную степень почтительности, если он в иерархии стоит ниже. Фред таких буквально «рвал, как тузик грелку». Вот и тетя Мэри такая же. Нет, сразу она ничего не выскажет, но запомнит. И найдет случай «воспитать».
И ведь что характерно, в данном случае будет совершенно права.
Но Алексей и не тревожился. У него существовала простая методика для таких случаев. Для начала представьте, что суть проблемы вам надо объяснить «человеку с улицы». Не абстрактному, а конкретному, к которому ты к тому же испытываешь симпатию. Малолетнему племяннику, любимой девушке, другу в кухонном споре… Причем объяснить не лицом к лицу, в живом общении, а например, в записи. И представить это надо по-честному, без дураков, «вжиться в роль», как говорят актеры. А потом взять, да и наговорить этот файл.
Вот так вот просто. И если получилось и воображаемый собеседник поверил, то дальше все просто, берешь эту запись, кладешь на бумагу, вычеркивая только обращения типа «милая» и прочие вольности. Потом даешь бумаге «отлежаться», не менее двух часов, еще раз читаешь, правишь и отсылаешь. Ну, иногда, при нужде, вставляя графики и таблицы. Но – именно при нужде.
Так что Алексей сосредоточился, представил, что объясняет суть проблемы Леночке. А потом, переводя свой рассказ в сухой, официальный текст, подготовил пояснительную записку для Наблюдательного Совета.
Потом Алексей сделал перерыв и сбегал в парикмахерскую подровнять прическу. Все же событие предстояло важное, и явиться к родителям Леночки он собирался в самом лучшем виде.
Вернувшись, посмотрел доклад, еще кое-что поправил и дописал аннотацию для Майкла: «Дорогой кузен, понимаю ваши страхи. Мы все крупно вложились в программу «лунного гелия». И вдруг вы узнаете, что в Сосновом бору Воронцовы запустили реактор нового типа. И что этот реактор снизит цены на гелий-3 настолько, что вся наша программа – псу под хвост.
Так вот, не волнуйся сам и успокой тетю Мэри! Сам знаешь, есть два способа обеспечить прибыль. Первый – добиться увеличения выручки. Второй – сократить расходы. Так вот мы нашли способ идти по второму.
Дед потому и отослал тебя ко мне, что это – мой проект. Еще тринадцать лет назад, пацаном, я предложил, во-первых, перейти от использования в качестве рабочего тела водорода к использованию кислорода. Благо кислорода в космосе много, почти любой камень наполовину из него состоит![48] Поэтому, в отличие от водорода, легко организовать дозаправку на орбите. А во-вторых, я предложил отказаться от торможения об атмосферу. И взял за основу обычный «Белый лебедь»[49]. Помнишь? Тот, который прадед переделывал под тот еще, первый термоядерный реактор.
Если ты поищешь в Сети, увидишь, что специалисты тогда на мне круто потоптались. Мол, при нынешнем уровне развития техники это невозможно. А прадеду моя идея понравилась. Именно перспективностью и потенциальной дешевизной. Да и просто красиво это. Переход к кислороду позволил до самой стратосферы подниматься, не расходуя запас рабочего тела. Получался «корабль одной ступени».
Причем мой проект понравился прадеду настолько, что меня, четырнадцатилетнего сопляка, взяли на работу в «Русский космос». Не потому, что прадед – основатель, а Воронцовы – владельцы крупнейшего пакета, хотя многие считают именно так. Нет, Михаил Юрьевич просто поверил в меня. И посадил разрабатывать этот проект. Сказал, что идея очень перспективная, а уровень развития техники до нужного когда-нибудь дорастет.
Так вот, в сентябре этого года будут летные испытания. Но и сейчас уже ясно, что доставка до Луны упадет в себестоимости почти втрое.
Так что, повторяю, не волнуйтесь. Все в моих крепких и надежных руках!»
Написал, но отсылать не стал, отложил еще на два часа. А сам решил пока позавтракать. Потом посмотрел на часы и понял, что вместо завтрака придется обедать.
Взял тетрадку с мемуарами Американца и отправился на лифте на верхний, двадцать пятый этаж. Да, немного дороговато, но зато можно сэкономить время и почитать пока творчество предка. Оно, что ни говори, захватывало.
Одесса, 30 апреля (12 мая) 1897 года, среда, вечер
Перес Рабинович, по прозвищу Полтора жида, обожал сюрпризы. Хотя нет, не так. Он обожал устраивать сюрпризы другим. Скажете, глупо? Глупо для человека солидного и пользующегося среди деловых людей Одессы немалым авторитетом? Ну это как сказать. Перес прожил на этом свете уже сорок семь лет… Ну ладно, хорошо, если вы такой зануда, то уточним, завтра Перес проживет на этом свете уже сорок семь лет… Дедушка Моше, когда был в плохом настроении, все попрекал: «Ой, вэйзмир! Гоем растешь! Впрочем, о чем это я? Разве можно ждать от ребенка толку, если в самый день его рождения евреям в России запретили быть евреями?![50]
Сорок семь лет, это ведь уже почти старость! Тебе надлежит все делать важно, ходить и говорить степенно, уважать свой возраст самому и учить тому же молодежь, на этом держится мир, не так ли?
И Полтора жида соглашался, что да, надлежит. Но что еще остается делать бедному еврею в нашем жестоком мире? Ведь уже сорок лет, с тех самых пор, как он, Перес, остался сиротой и был взят дедом на воспитание, ни одна копейка не досталась ему легко. Вы слышите, люди? Ни одна копейка! А ведь их, копеечек этих, через его руки прошло немало, ой немало! На миллиарды счет идет! И каждую, буквально каждую копейку ему приходилось у мира выгрызать буквально с мясом.
