Я наклонилась, погладила собак. Монах тем временем торопился навстречу, все так же размахивая руками. Теперь он еще и выкрикивал мое имя.
— Леди Берг! Леди Берг! Как хорошо! Мне в поместье сказали, что никого нет — Скотт Маккинби уехал, Август Маккинби давно уехал, ну совсем никого нет, а что же мне делать, я передать вам должен…
Я перешагнула через лопоухого песика и сделала шаг. Только шаг.
Собачонки со злобным лаем кинулись на монаха. Он оторопел, попятился, а они уже настигли его и моих приказов слышать не желали… Из-за спины выпрыгнула Василиса, и я еле успела дать ей тормозящую команду — потому что злобная мелочь покусает, а Васька-то загрызет и фамилии не спросит.
Господи, как неприятно… Монах поскользнулся и упал, собаки напрыгнули сверху, он вскрикнул… И тут же Шон Ти отбросил меня точно на Василису, а сам метнулся на помощь к монаху. Грохнул выстрел. Он что, убил собаку?!
Нет.
Он стрелял в монаха. И попал. В плечо.
Доминиканец лежал, зажав левой рукой рану, кровь залила уже землю вокруг, собаки вернулись ко мне и снова прижались к ногам. А рядом с монахом валялся пистолет.
— Лихо, — только и сказала я, разом остыв.
— Я видел, леди Берг, что он движется странно. Подумал еще: но ведь доминиканцы не носят оружие? Потом собачки залаяли, и я все понял. Это он их мучил, я уверен!
— Ну, Шон Ти, не обязательно…
— А чего ж они кинулись? Собаки помнят своих палачей.
Я отмахнулась. Подошла ближе.
Мужчина, средних лет. Темно-карие глаза без выражения. Я вызвала полицию.
Он поднес левую ладонь к губам, выпучил глаза, как будто его тошнило. А потом отбросил руку и заулыбался. На нижней губе осталось маленькое пятнышко крови.
Проклятье! Я зажмурилась от досады.
— Поздно, — прохрипел он, — ничего у вас не выйдет… добро пожаловать в новый мир… — и захихикал.
Он умер через двадцать минут, в полицейской машине. К тому моменту он давно был без сознания.
Я вернулась в поместье и вместо душа полезла в горячую ванну. Мне требовалось согреться и успокоиться. Санта заварила чай, и через час я снова была в форме.
Как раз вовремя.
Она прозвонилась по открытому видеоканалу, никаких вам шифровок и тайн. В визитке значилось: Фатима Дараян, Орден Евы, генерал.
А с монитора на меня глядела очень полная женщина лет шестидесяти, с крашеными черными волосами, едва заметным пушком над верхней губой, без украшений и макияжа.
— Я Фатима, — сказала она. — Не важно, слышала ты обо мне или нет. Я о сегодняшнем. Да и вчерашнем. И не только. Это самодеятельность некоторых лиц, — она скривилась. — Я таких приказов не отдавала. Тебя вообще не планировали разрабатывать.
— О, как я польщена.
— Да уж, тебе есть чем гордиться. А я им так и сказала: учитесь, учитесь. Если вам случайно, ну черт же дери, — случайно! — наступили на хвост, значит, учитесь свои хвосты не подставлять. А теперь у Ордена репутация загажена так, что даже массовыми публичными казнями не отмоешь.
— И что, вот эти убийства — самодеятельность?
— Ну да! Я им приказала убираться с Земли. А то они тут развили бурную деятельность, сукины дети… Ну, они решили убраться таким экстравагантным образом. Хоть плюй в меня — мне все равно.
— Даже то, что погибли дети?
Она выставила перед собой пухлую ладонь:
— Делла, если ты эту суку завалишь, — проси чего хошь. Вот все, что от меня зависит, — сделаю. То, что происходит — программирование, наркота, шантаж, — это не от меня. Мои — лекторы для домохозяек. Ну и что, кто на них жаловался? Образованные приличные люди, свою правоту доказывают аргументами, культурно, со всем уважением… А остальное — это все извращения от Леони Хоффманн. И даже не от нее, строго говоря, ее тоже использовали втемную, дуру самоуверенную. Поверь, Хатак Тулан мне тоже не мешала. Ни капельки. Да ну, умная баба, подумаешь, с тараканами в башке, ну так и что? Но дело и не в этом. Вот эта сука — надеюсь, ты понимаешь, о ком я, — она вообще левая. Я даже имени ее настоящего не знаю. Это я-то! Я про всех в Ордене поминутно знаю! Посекундно! И вот эта вошь эльдорадская устраивает форменную Варфоломеевскую ночь. Я поздно спохватилась, моя вина, чуть не упустила заговор в собственной Церкви. Но я уже навела порядок. Я велела им уехать. На этот раз — конкретно уехать. Ну и да, если твоя шустрая приятельница-федералка до них доберется — я пальцем не пошевелю, чтоб кого-то выгородить. Помочь могу. Но при условии: они никакого отношения к Ордену не имеют. Примазались, чтоб без мыла проскочить…
— Тебе никто не мешает самой побеседовать с федералами. Я не занимаюсь расследованием.
— Я в курсе. Ты за свою певучую подружку вписалась. Знаешь? Не понимаю, зачем надо было ее трогать. Она сама пришла бы в Церковь. Ее Хатак Тулан привела бы. Без шантажа, гипноза и прочей дряни.
Я выразительно промолчала.
— И вот что, на будущее. Этот код, с визиткой моей, — он мой постоянный. Обращайся, если будут проблемы. Ну или вопросы, проблемы ты вроде как сама решать умеешь.
— А ты ответишь?
— Смотря что спросишь.
— Чего ты добиваешься?
Она неожиданно легко засмеялась:
— Власти, конечно! Того же самого, чего добивались Папы Римские, Лютер, Кальвин и многие другие. Только они власти для себя хотели. А мне есть что предложить взамен. Новый мир. Лучший мир.
— А где Скотти?
Она на миг задумалась.
— Если честно — не знаю. Я знаю, что он сцепился с Рудольфом, а Рудольф соперничества не выносит, решил отомстить. Но Скотти от Рудольфа ушел.
— Рудольф?
— Генерал Ордена Адама. Мой подчиненный. Так что будь Скотти у него — я знала бы точно. У меня его тоже нет, хотя я не отказалась бы. Говорят, он в вере больно стойкий. Хотела бы я испытать его. И знаешь, что тебе скажу? Такие вот испытания — они взаимовыгодные. Кто бы ни победил. Потому что победителю достается реально желанная победа, а побежденному — ценный урок.
— Узнаешь про Скотти — скажи.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.
— Не забудь про Джеки, мать ее, Понс, — сказала Фатима на прощание.
Интересно девки пляшут, подумала я, отключившись. Такое ощущение, что у нас есть две секты, два Ордена Евы. И один Орден использует другой. А тот, другой, пока даже и не осознал, в какую грязную игру его втянули.
* * *
Я проснулась от далекого собачьего лая. Прислушалась — да, на псарне. Что-то беспокоит животных. А может, хорек пришел. Подождала немного. Вроде утихли. Я опустила голову на подушку и закрыла глаза.
Ровно через минуту в саду кто-то взвыл. Начинается.
