— Дел, еще б я помнила, куда он меня привез. Он же сюда на несколько дней прилетел. Это только отели запрашивать. И если он там под своим именем. А то я его знаю — он не любит светиться.
— Тогда нам предстоит немного больше работы, только и всего, — леди Памела радостно потерла ладошки. — Я пойду к себе, переоденусь. Встретимся у ворот. Нина! А потом я отвезу тебя к своему врачу. И мы вместе найдем самый лучший выход.
Она ушла.
Нина изумленно поглядела на меня.
— Я тоже офигела, — только и сказала я. — Едем?
— Спрашиваешь!
* * *
Я уже ничему не удивлялась.
Леди Памела сохраняла изумительную бодрость духа и приподнятое настроение. Нина сначала оживленно, несколько истерично болтала, рассказывая леди Памеле всю предысторию своих отношений с шантажистами. Потом устала и заныла. Ребенок, честное слово. Безнадежно испорченный ребенок, которого можно подлечить, но он останется инвалидом, и придется любить его такого. Хотя я сомневалась, что Нина когда-нибудь будет нуждаться во взрослой любви. Ей нужно чувство принадлежности — любимого, подруг. Так дети любят родителей — за то, что родители их.
От стыда она довольно быстро избавилась, зато теперь легкую досаду испытывала я. Ведь я могла заметить раньше, что происходит неладное. Тоже мне разведчик, профессионально наблюдательный… Значит, не хотела замечать. Бессознательно вытесняла. С другой стороны, а мне нужна такая вечная дочка с неразрешимыми проблемами? Я и так слишком много на себе тяну. С третьей стороны, все друзья Нины рассуждали именно таким образом. Что и привело к беде. Нет, пусть все идет своим чередом. Не буду я ничего решать прямо сейчас. Приедет Август, посоветуюсь с ним.
От этой мысли мне здорово полегчало. Как все-таки приятно, когда есть человек, на которого можно свалить ответственность за свои решения!
И тут до меня дошло, что Нина-то хотела того же самого.
В сущности, мы с ней очень похожи. И пусть у меня нет болезненной тяги к алкоголю, я такая же инфантильная. Но это не означало, что я хочу возиться с Ниной. Вовсе даже не хочу. Почему всегда я? Я от нее уже смертельно устала, от этого ходячего хаоса во плоти, причем хаоса, у которого всегда какая-то беда. Только моя врожденная деликатность не позволяет мне указать ей на дверь. А она этим пользуется.
Как ребенок.
Надеюсь, что врач леди Памелы положит эту воплощенную трагедию в клинику. Так и быть, готова на время лечения Нины присматривать за ее сыном, ее собаками, ее Йеном и ее проблемами с сектой.
Разумеется, мы не потратили никаких усилий на то, чтобы отыскать место, с которого Нина вызвала такси. Горбридж, бывшая деревня, ныне район в городской черте. В Катастрофу пригороды Эдинбурга сильно пострадали — притом что собственно городу почти и не досталось ни от стихии, ни от людской паники. Народ со всех окрестных городков и деревень набился в столицу, надеясь, что отсюда им будет легче эвакуироваться. Эвакуировали многих, преимущественно в Африку, но кое-кто и остался. Тем не менее все мелкие поселения опустели. За десять лет, пока продолжалась неразбериха — сначала голод, потом массовые миграции, — дома и улицы пришли в упадок. И когда жизнь наладилась, пришлось отстраиваться заново. Сохранившиеся кварталы превратились в музейные центры, весь старый Эдинбург стал туристической меккой, а новые кварталы строили уже там, где раньше были окраины и пригороды. Новый Эдинбург превратился в вытянутую полосу от Фолкерка до Норт-Берика, полукольцом охватив прежнюю столицу и вобрав в себя множество населенных пунктов. Старый аэропорт, оказавшийся в центре города, закрыли и превратили в музей-аттракцион, а новый построили аж в Стерлинге.
Разумеется, я не видела прежний Эдинбург. Да и никто из ныне живущих не попробовал его на вкус. Иногда я думала, что он был прекрасным, компактным городом. А иногда — что жить в нем было невозможно из-за тесноты. Но такова судьба всех развивающихся городов: они возникают как военный лагерь, или деревенька, или крепость на скале, а с течением веков расширяются, впитывая в себя окружающую деревню. Там, где было болото, теперь хайвэй, на месте луга, где паслись овцы, стоят банк, церковь, офисный центр и супермаркет, а вдоль сердитого ручья тянется улица с современными домами, а сам ручей тщательно вычищен и охраняется жителями как высшая ценность — еще бы, это ведь часть их природы! Чудом уцелевшая часть.
Некоторым деревням повезло больше, некоторым меньше. Я видела Линлитгоу проездом — а он словно бы и не изменился вовсе, так славно поработали архитекторы над проектом. Но про Горбридж такого сказать было нельзя. Высотные здания, узкие, неприятные улицы, безликие кварталы. Здесь селились люди с низким достатком, не обремененные излишней заботой о своем моральном облике. Я поняла это с первого взгляда, увидев, как впереди нас в переулок свернула полицейская машина. Тыщу лет не видела, чтобы на Земле патрулировали улицы. Интересно, как это местные полицейские не заметили Нину, если она, по ее словам, бегала тут голая по улице? Да еще и в крови? Или это по их меркам чепуха? Жива, на помощь не зовет, никто за ней с ножом не гонится — так и ладушки? Набегается и спать пойдет? Поразительный район. Будь я разведчиком-нелегалом, ни за что не поселилась бы здесь.
Напротив стоянки такси, откуда уехала Нина, высилось неприветливое здание с вульгарной, сплошь залепленной метками вывеской. Отель с феерическим названием «456». Не успела я спросить Нину, как она уставилась на здание и сказала:
— О. Это я помню. Вывеска паршивая. А я думала, оно мне по дороге приснилось. Уж больно похоже на атмосферу моих пьяных кошмаров.
— И что ты тут делала? — спросила я.
— Что-то, — Нина пожала плечами и нервно рассмеялась. — Может, еще кого убивала.
— Ты была там со своим бывшим мужем? — уточнила леди Памела. — Я думаю, нам надо зайти туда и спросить.
— Нет, — Нина замотала головой. — Ни за что. Я не могу.
— Почему? Нина, включи наглость. Сделай вид, что так и было задумано. И все получится.
— А если я и его уделала?!
— Если ты там побывала, то тебя засекла рамка на входе, — успокоила леди Памела. — В худшем случае ты окажешься в полиции на пару часов раньше. Но волноваться не нужно, я пришлю врача даже в тюрьму.
Нину передернуло. С явным усилием она сделала шаг к отелю. Но тут же повернула голову к парковке и воскликнула:
— Точно! Вон его машина!
— Сидите здесь, обе, — я показала на лимузин, в котором мы приехали. — И не показывайтесь на глаза, пока не позову.
Я быстро подошла к машине, заглянула в салон. Света на парковке было мало, но кое-что различить удалось. Заднее сиденье перепачкано. Лежат какие-то тряпки, вполне возможно, что ошметки Нининой одежды. Я несильно пнула машину по колесу, надеясь, что в ней хоть плохонькая система охраны, да есть.
Ждать пришлось недолго. Из отеля выскочил растрепанный белобрысый парень, тонкий и слишком молодой на вид — такое часто случается с тяжелыми наркоманами, они лет до сорока выглядят как подростки, а потом внезапно превращаются в глубоких стариков. Я отошла в тень и присела, чтобы он не сумел заметить меня издали.
