— А как же спасение души? Бессмертие?
Хикати пожал плечами:
— Так это же литературная версия закона сохранения энергии, не более того. А что касается…
— Секты, — перебила я с улыбкой. — Мистер Хикати, за что вас хотят убить?
Слабое место у него все-таки было. Потому что он растерялся, и даже его радужное обаяние на миг пропало.
— Что вам известно о секте такого особенного?
— Да ничего, в том-то и дело, — огорченно признался Хикати. — Мне так и не удалось пролезть в их штаб. Грустно, да, но мои ученики талантливей меня. Но я еще побарахтаюсь!
— Я гляжу, сам факт покушения вас не шокирует.
— Если честно, меня бесконечно шокирует способ. Бедные собачки. А покушения я ждал. Строго говоря, меня предупредили.
— Были угрозы?
— Нет-нет! — Хикати заулыбался. — Предупреждение. Видите ли, эта секта не угрожает. Они учли опыт предшественников и не оповещают весь белый свет о своих намерениях. Вы даже вообразить не можете, сколько убийств происходит ежедневно только потому, что человек перешел дорогу сектантам или оказался им больше не нужен. И эти убийства с виду никак не связаны между собой. Если бы наши массмедиа узнали хотя бы о десятой части, человечество уже билось бы в панике.
— А вы?
— Разумеется, я делаю все, что в моих силах. Но я сам знаю лишь о методах, а не о конкретных исполнителях. Да, я могу по некоторым признакам определить, что за тем или иным убийством стоит секта. Таким образом я вычисляю примерно пять-шесть процентов всех преступлений.
— Погодите, вы хотите сказать, что секта занимается преднамеренным уничтожением людей?
— Именно так. Каждый день погибает несколько десятков человек. По всей галактике.
— Но это же масштабы войны.
— А вы рассчитывали, что с вами будут вести мирные переговоры? — Хикати очень неприятно рассмеялся. — Делла, оставьте эти иллюзии. Впрочем, о чем это я… Я тоже ведь прекраснодушный идиот. Пытался управиться своими силами. Мне казалось, это игра. Опасная, но игра. А теперь я хожу, улыбаюсь, флиртую с женщинами, но ни на секунду не забываю, что каждый мой новый день может оказаться последним.
Я ничего не ответила. Вера, сидевшая напротив молча, словно растворившись в атмосфере, следила за Хикати прищуренным колючим взглядом.
— Леони, — вздохнул Хикати. — Леони Хоффманн. Мать Нюра. Да, вы правы, все из-за нее. Она моя ученица. Моя, черт побери, лучшая ученица. Она гениальна. Она совершенство. Я влюбился в нее с первого взгляда. Она была студенткой, а я — я уже немолодой, некрасивый. Что мне было делать? Конечно, я постарался поразить ее своим умом. Получилось. Она вытирала ноги о своих ровесников, но не отрывала взгляда от меня. Я помню, была история, ее обвинили в доведении до самоубийства. Я виноват просто по уши, потому что тогда дал показания в ее пользу, не разобравшись. Мне и вправду показалось, что это совпадение. Лишь много позже я понял: Леони испытала свое оружие на очередном поклоннике. Да, он был тот еще мерзавец, никто с этим не спорит, но она — она-то убийца. Понимаете, она любила меня потому, что я знал больше нее. Она всегда хотела властвовать. Безраздельно. Психология ей была нужна как средство. А я — пожилой осел, который развесил уши и сам, своими руками, своими мозгами обучил ее. Я понимаю, что на моем месте мог оказаться кто-нибудь другой. Да хоть Антуан Моро.
— Который недавно умер? — уточнила Вера.
— Убит, — поправил Хикати. — Вот вам и пример убийства сектой… Впрочем, я уже изложил свои соображения насчет Моро, надеюсь, меры будут приняты… Понимаете, для Леони было не так важно, кто станет ее учителем. Она настолько талантлива, что ей требовалась лишь база, фундамент. Кирпичики, из которых можно выстроить свою систему. Когда я понял, что она пользуется мною, что сердца у нее нет, то разорвал наши отношения. Она даже не огорчилась. Наши пути разошлись, я получил увлекательную работу вне Земли. Она тоже. И спустя много лет мы снова встретились. Она почти не изменилась. У нее было восемь детей, рожденных от пятерых мужей. Младшему сыну, Нюру, тогда едва исполнилось восемнадцать. Она так и не научилась любить, зато осознала, что страсть может быть приятной. А я потерял голову. Она наотрез отказалась выходить за меня замуж. И сказала, что дочерям тоже не позволит. Мол, если я хочу войти в семью, могу жениться на ее сыне. А я взял и женился. Так я оказался в Мюнхене, в этом Институте, из которого секта сделала базу… Поначалу мне очень нравилось. Первые два часа. Это ведь превосходная идея — используя психологические приемы, сделать человечество добрее и чище. Построить новый мир, как они это называют. Но, конечно, я не первый день живу на свете. Такие идеалы всегда заявляет организация, которая мечтает не о новом мире, а о власти над тем, что есть. Всегда. Но я виду не подал. Я подумал: да не глупей же я своей ученицы. Они хотят завербовать человечество? А я завербую их самих.
Он сплел пальцы в замок, с некоторым удивлением посмотрел на них.
— Да. Я дурак. Я недооценил Леони в одном отношении и переоценил в другом. Она действительно талантливей меня. Я до сих пор не нашел средства, которое позволяло бы нейтрализовать ее методики полностью… я близок к решению, уверен, что справлюсь, результаты обнадеживают. Тогда мы сможем реабилитировать решительно всех рядовых членов секты и случайных свидетелей. Да-да, я говорю о случаях загадочной амнезии — в том числе. Но основную свою задачу я вижу не в излечении, а в профилактике. Я работаю над тем, чтобы дать людям оружие от вербовки. Чтобы люди могли сопротивляться. А здесь до результата еще очень далеко. Все методики, которыми пользуется секта, разработала Леони. И я напрасно ждал, что она посвятит меня в свои секреты. Конечно же нет. Она надеялась вынуть из меня что-нибудь еще. Она чрезвычайно жадна до новых знаний. Только она дура. Она не понимает, что обречена. Зачем главарям секты человек, который не менее властолюбив, но притом способен их подвинуть? Я не знаю, сколько она еще проживет — день, неделю? Вряд ли больше. Секта близка к цели. Поэтому будет избавляться от всех, кто способен конкурировать с главарями. Леони отвергает эту мысль. Ей кажется, что уж ее-то не тронут никогда.
— Когда вы с ней разговаривали? — спросила Вера.
— Сегодня, — убито признался Хикати. — Сразу после того, как узнал, что на меня выставили капкан. Я сказал ей, что она следующая. Она только рассмеялась.
— То есть вы уверены, что она не имеет отношения к покушению на вас?
— Не ее стиль, — поморщился Хикати. — Начинить живых собак взрывчаткой… нет. Она психологический палач, а не физический. Знали бы вы, какое отвращение она питает ко всему физиологическому! Я не понимаю, как она сумела родить восьмерых. Она хвасталась тем, что за всю жизнь ни разу не прикоснулась к мужским яичкам. Она даже никогда не купала своих детей сама.
— Но ей не требовалось самой убивать вас. Достаточно приказать другим — низшим исполнителям, — сказала Вера.
