Я Северную окраину не любил и бывал там нечасто. Обычно проезжал по центральным улицам на автомобиле и во дворы не сворачивал. А сегодня вот — пришлось…
Когда мы с Николаем Гордеевым дотопали до снятой моим помощником квартиры, нервы звенели, будто натянутые струны. Нет, от местной шпаны мы бы отбились, но если начнется заварушка, сразу лиговские наемники подтянутся. А у нас — мало того что с Лигой отношения натянутые, так еще похищение человека статья не из легких. И ладно бы коммерса какого похитили, так нет — кондуктора. Тут сразу вышкой дело пахнет, никакие связи не помогут.
Это на адреналине лихим кавалерийским наскоком проблемы решать хорошо, а так посидишь полночи, в вой сирен вслушиваясь, — такого страха натерпишься, просто караул.
И даже когда Иван дверь отпер, я нисколько не успокоился. Хотелось только одного — выпотрошить Фомина и убраться отсюда; пришлось себя даже сдерживать.
— Говорить буду сам, — предупредил я Николая. — И внизу. Там антураж лучше.
Иван умудрился отыскать квартиру на первом этаже с люком в подвал. Не знаю, кто обустроил для себя эту нору, но к делу он подошел творчески: пробил в полу дыру, а каморку внизу отгородил от основного подвала железной дверью.
Там мы кондуктора и поместили. И криков слышно меньше, и подвал — это всегда подвал. Подвалов люди боятся на каком-то инстинктивном уровне. Не всех и не всегда, разумеется, но когда прикован наручниками к трубе отопления, тебе и без того не по себе, а темнота и сырость добивают окончательно.
— Не шумел клиент? — спросил я, пока Иван убирал загораживавший дыру в подвале лист.
— Нет, таблетки отличные.
Таблетки я выдал помощнику из собственной аптечки. Приобретал успокоительное для особо буйных клиентов, но не использовал ни разу, а теперь вот пригодились.
Я посмотрел на часы.
— Когда последний раз давал?
— Три часа назад.
— Нормально, уже отходить должен.
Иван включил фонарь, но я сразу его забрал и попросил:
— Карауль.
В подвал мы спустились вдвоем с Гордеевым. Николай сразу проверил, надежно ли прикован пленник к трубе, потом отошел ко входной двери и прислонился к ней плечом.
Я с сомнением посмотрел на соседа и обреченно вздохнул. Скрыть от него информацию о своем таинственном поставщике не представлялось возможным, а настаивать на разговоре тет-а-тет мне и в голову не пришло. Все сейчас в одной лодке, все рискуем одинаково. Жизнями своими рискуем, не чем-нибудь.
Я положил фонарь так, чтобы он светил прямо на Фомина, и спросил:
— Ну что, Игорь, допрыгался?
Кондуктор вздрогнул. Узнал, значит.
— Вы пожалеете! — ожидаемо заявил Игорь, закрываясь от фонаря свободной ладонью. — Я работаю на людей, с которыми даже контрразведка не связывается!
— На Жилина, что ли? — с некоторой даже ленцой поинтересовался Гордеев.
— Нет! — вскинулся Фомин. — Особисты промзоны от вас мокрого места не оставят!
— Не оставят, — кивнул я, — но, Игорь, сам посуди — каковы шансы, что они отыщут нас здесь, прежде чем мы вывернем тебя наизнанку?
Кондуктор оглядел заплесневелые стены, ржавые трубы и сырой пол — и невольно поежился. Но присутствия духа не потерял.
— Виктор Петрович этого так не оставит! — упрямо произнес он. — Я знаю, ты берешь у него таблетки, но я беру больше! Я для него основной покупатель!
Я опустился на корточки и сочувственно поцокал языком.
— Слишком сильно по голове получил? Совсем ничего не помнишь? Дружок, да ты ведь Семена застрелил. Виктор Петрович тебя с потрохами сожрет и не поморщится!
Фомин враз посерел. И так бледный был, а тут натуральным образом под остатки штукатурки замаскировался.
— Это случайно вышло! Я не хотел! — выдавил он наивное оправдание. — Я не хотел!
— И что с того? Виктор Петрович, знаешь ли, всерьез настроен. — Я достал аптечный пузырек и поднес его к фонарю. Подкрашенная марганцем вода засияла зловещим оттенком багрянца. — Он специально для тебя сделал. Знаешь, что будет, если вколоть?
— Нет, — хрипло выдохнул Фомин.
— Да ладно! — заулыбался я. — Знаешь, конечно! Ты умрешь. Но не сразу. Совсем-совсем не сразу. В этом весь смысл.
— Зачем? Вам это зачем?! — сорвался на крик кондуктор. — От моей смерти вам одни проблемы!
— А как же око за око, зуб за зуб? — напомнил я старое правило. — Ты ведь дважды посылал людей меня убить.
— Нет!
— Так это Жилин приказал? — спросил Клондайк, желая связать кондуктора с нашим недоброжелателем.
— Да какой еще Жилин? — продолжил запираться Игорь.
— Мы Платонова освободили, — напомнил тогда Николай и отлип от стены. — Слышал ведь?
Кондуктор вжался в угол. Мой сосед пугал его даже больше неведомой микстуры Бородулина.
— Платонова похитил Жилин. Вопрос только в том, кто несет за это ответственность. Он действовал сам по себе — или это была твоя идея избавиться от конкурента?
— Нет! Я ничего не знал!
— Чего ты не знал? — спросил я. — Ну говори уже! Говори!
— Жилин давно хотел забрать вашу сеть, — нехотя признал Фомин. — В прошлом году договорился с кем-то, чтобы вашего кондуктора ему доставили, но не срослось…
— С кем-то? — хмыкнул Гордеев, но Игорь пропустил его возглас мимо ушей.
— Похищение его идеей было! Только его!
— Меня убить хотели, чтобы Платонов стал сговорчивей без поставщика?
— Это все мимо меня проходило!
Я рассмеялся.
— Серьезно? А когда я насчет машины позвонил, это тоже мимо тебя прошло?
— Испугался просто, — облизнул губы Фомин. — Я позвонил Остапенко, предупредил, попросил на дно залечь. А он вместо этого парней взбаламутил!
— Нормально так взбаламутил, — хмыкнул я. — Самого его кто убрал?
— Не знаю. Он напрямую на Жилина завязан был.
— Как ты с Жилиным связался? — спросил Клондайк.
Игорь горестно вздохнул.
— Таблетки Бородулина — это золотая жила, а меня пасли постоянно. Нужен был человек, чтобы вывозить их из Форта и делать закладку недалеко от окна. Договорился с Остапенко, он тогда к нам водителем устроился. Сработались.
— Там как продаешь? — поинтересовался я.
— Как элитные биодобавки, — нехотя ответил Игорь.
— Подожди, Слав, — придержал меня Гордеев. — Жилин как в вашей схеме нарисовался?
— Поначалу все неплохо шло, — поежился Фомин, — раз или два в месяц меня точно через Границу посылали, но пару лет назад как отрезало, в офис перевели. И точно знаю — на мое место никого не взяли. Просто свернули деятельность, и все.
