– Вкусно пахнет! – одобрила повариха, появляясь в кухне. – Где сосиски?
Я улыбнулась и показала на прозрачную дверцу духовки, где неожиданно высоко поднялась коричневая «шапка».
– Вот.
– Это что? – не поняла повариха.
– Киш по-парижски, – затараторила я, вынимая яство, – просто подать сосиски неинтересно, я приготовила из них блюдо высокой кухни.
Зинаида поджала губы, взяла чайную ложку, отломила сбоку крохотный кусочек, пожевала.
– Ммм, а вкусно! Боссу понравится, он с яйцами даже гвозди съест. А ты, оказывается, умеешь готовить.
Я потупилась. Если коза увидит неподалеку от себя волка, чтобы не угодить к нему в пасть, она даже па-де-де из балета «Лебединое озеро» станцует.
– Чего приготовила, Зин? – осведомился Павел, вваливаясь в кухню. – Можно лизнуть?
– Сначала хозяину предложу, а уж он решит, кому из нас чего жрать, – отрезала кухарка. – Рыбы наловил? Босс ее на завтрак заказал.
– Мабас только ночью клюет, – пояснил Паша, – где-то в четыре его ловить надо.
– Это уже утро, – заспорила Зина.
– Ладно, – неконфликтно согласился Паша, открывая холодильник, – к шести рыбеху принесу. Как там мои червячки? Хорошо ли поживают?
– Опять опарыши к продуктам положил? – рассердилась Зина. – Сколько раз говорено: нельзя этого делать.
– Это не навозники, – оскорбился рыболов, – а редкие черви, они водятся только в одном месте сада, экологически чистые, я еле успел их накопать, в октябре они на зиму прячутся, а мабас только на них клюет, разбирается, не дурак.
– Тьфу прямо, – всплеснула руками повариха, – храни эту мерзость в чулане, ей там самое место.
– Нельзя, – возразил Павел, – рыба любит свежак. Червяки на холоде заснут, а когда понесу их к речке, они очнутся, зашевелятся. Это для мабаса как для тебя пирожное. А где они?
– Кто? – хмыкнула Зина.
– О ком мы говорим, о червяках.
– Куда поставил, там и возьми, – сердито отрезала повариха, – и зачем тебе сейчас эта дрянь, если только утром на берег с удочкой намылился?
– Проведать их хотел.
– Какие нежности, – фыркнула Зина, – еще колыбельную на ночь гадам спой.
– Им пение не нравится, – совершенно серьезно заявил Павел, – они тишину уважают. Нет их здесь!
– Домой уползли, – заржала повариха.
– Как они выбрались? – спросил толстяк. – Они лежали в плотно закрытой коробке, я записку к ней присобачил «Не трогать. Это на ужин рыбе».
У меня загорелись уши, и я пролепетала:
– Почему на ужин рыбе? Я бы написала: «Не берите, пожалуйста, приманку для рыбалки».
– Тебя не спрашивают, – схамил Павел, – ты права голоса здесь не имеешь и не скоро его получишь, года через три, не раньше. Любой кретин глянет на мою объяву и смекнет, что внутри наживка.
Я потупилась. Значит, я не любая кретинка, я не обычная идиотка, а эксклюзивная дурочка, которая приняла червей за креветок и высыпала их в салат. И я совершенно уверена, что на бумажке было написано: «…на ужин рыба». Не рыбе, а рыба. Ну согласитесь, окончание имеет большое значение. Наверное, Павел написал не ту букву. Или я неправильно прочитала? И что теперь делать? В который раз за последние сутки я задаю себе любимый вопрос россиян? Рассказать им правду? И до кучи поведать о кошачьем корме в запеканке? Зинаида мигом выкинет ее, и кого накажут за испорченный ужин? Кто очутится в катакомбах? Нет, я не готова бродить по подземелью, не имея плана лабиринта. Буду молчать… А вдруг все отравятся?
– Кому могли понадобиться черви? – взвыл мужик. – Мои маленькие милые друзья.
Я прикинулась слепоглухонемой.
– Зинка, ты их взяла! – напал на кухарку Павел.
– За фигом мне эта дрянь? – удивилась повариха.
– Чтобы съесть!
– С ума сошел?! Разве я похожа на бурундука? Только они всякую дрянь харчат, – оторопела Зина.
– В Азии все, что ползает, считается деликатесом, – заорал Павел, – личинки там на улицах как леденцы на палочках продают, сплошная польза для организма! Чистый белок.
Я обрадовалась, Павел прав, насекомые содержат рекордное количество необходимого человеку белка, в последнее время ученые все чаще говорят, что говядину и свинину можно заменить кузнечиками и саранчой.
– Ты их где-то потерял, – налетела на Пашу Зина, – нес коробку и не донес.
– Я ничего не теряю! Никогда.
– А рацию?
– Она сломалась.
– Покажи испорченную! Молчишь? Вот и опарышей ты профукал, а теперь в моем холодильнике их ищешь!
Я молча слушала перебранку. Можно ли считать червяков насекомыми? Навряд ли. А кто они? Ползающие? Такой вид существует? Что делать, если у кого-то за столом обнаружится аллергия на червей? Большинство людей никогда не пробовало этот изыск и не подозревает о реакции своего организма на сей продукт. Значит, надо признаться в содеянном. Но тогда меня кинут в подземелье, а я туда ну никак не хочу. Следовательно, нужно прикусить язык. И что делать?
– Ужин через пятнадцать минут! – заорала из коридора Лика. – Зинаида! Где Дарья?
Павел втянул голову в плечи и убежал.
– Иди в столовую, – скомандовала повариха, – если опоздаешь, огребешь пряников.
– Почему члены группы едят вместе с хозяином, а вы не сидите со всеми? – проявила я праздное любопытство.
– Я свое уже отсидела, – мрачно ответила Зинаида, – наелась по самую маковку, больше не хочется. За трапезой босс следит, как кто на разговоры реагирует, изучает присутствующих, будь осторожна. Ты за что сюда загремела?
– Случайно в Волчьей пасти очутилась, меня на вокзале перепутали с другой женщиной, – промямлила я.
Зина скрестила руки на груди.
– Никогда так боссу не отвечай. Сию историю почти все новенькие твердят, сама это талдычила, пока не сообразила: лучше признаться, тогда есть шанс выжить. Наберись мужества и скажи честно, из-за чего тебя сюда отправили.
Я сидела на табуретке, понурив голову. Давно бы объявила о своем «преступлении», но не знаю о грехах моей тезки, а вот Борису Валентиновичу они прекрасно известны. Не стоит даже пытаться врать, никогда не угадаю состав преступления, тюремщик решит, что я вожу его за нос, и тогда здравствуйте, катакомбы.
– Иди, чего тормозишь, – поторопила меня Зинаида, – дуй в столовую и помни: Господь дал человеку два уха, столько же глаз, но язык один. Смотри в оба глаза, слушай внимательно, но говори поменьше!
Глава 19
– Салат интересный, – похвалила Рита. – А с чем он?
– Дарья, отвечай, – приказал Борис Валентинович, – ты его готовила.
