– Удивительное совпадение! Я тоже просто. Давай за единение наших помыслов!
Красный и синий шарики победно взмыли в воздух. В этот момент я услышал за спиной радостный знакомый голосок:
– А я все узнала! Все узнала! Мама у Ивана Васильевича Грозного была честной женщиной, а не шлюшкой какой! И не давала направо-налево. И Иван Васильевич был точно от своего папы царя! Клеветники России зря старались, наши ученые по генам это точно доказали. Здорово, правда?! Это мне в соборе рассказали.
– Прямо так и рассказали про шлюшек? И это все, что ты вынесла за почти полтора часа экскурсии? – подивился я избирательности ее исторической памяти. – Вот, Вероника, познакомься, это мой старый друг Петя. Петр Петрович.
– Здрасте! Нет, там, конечно, еще много чего рассказывали. Например, что русские царицы вместо косметики использовали те же краски, которыми писали иконы. Какую-то киноварь и белила. А они состоят из ртути и серы. И еще какое-то радиоактивное вещество, я забыла какое, мазали на щеки, чтобы лицо светилось. А все это жутко вредно! Поэтому мёрли молодые. Бедные, что, у них там магазинов не было, что ли?! Да, оказывается, при Иване Грозном тоже были конкурсы красоты. Только не сказали, в лифчиках или без! Для выбора царских невест, – выпалила одним махом девушка и шлепнулась рядом с нами.
Петька, тоже ошалевший от свалившейся на него исторической правды, пошатываясь, встал перед девушкой на одно колено и поцеловал ей руку.
– Слушай, Дусь…
– Я не Дуся, я Вероника, – кокетливо потерлась попой о лавку моя воспитанница.
– Да это он ко мне обращается, он спьяну всегда меня этим идиотским именем называет! – глотнул немного я.
На самом деле понять постороннему человеку, к кому именно обращается мой приятель, было затруднительно. Потому что в таком состоянии у него глаза смотрели в одну сторону, очки сверкали в другую, а голова вообще была повернута черт-те куда.
– Так вот, Дусь, какая замечательная у тебя девушка! Как замечательно она чувствует биение пульса истории! И какие элегантные формы изложения она выбирает для этого! – Очки Петра вперились в Вероничкины сиськи, вскоре туда же докрутилась и голова с глазами. И все три компонента четко совместились в одной точке. Это означало высочайшую степень сосредоточенности и интереса.
– Друг мой, ты очень и очень болен, – довольно здраво сказал я, – это не моя девушка. Это родственница моя. Скажем так, по духу. И не вздумай делать каких-либо далеко идущих рукодвижений. Не потерплю! Сразу в лоб!
– Как я могу своими недостойными ручонками прикоснуться к хрустально-непорочной душе этой юной барышни?!
– Какой воспитанный и культурный человек, – прошептала мне на ухо Вероника.
Конечно, культурный, кто бы сомневался. Эх, знала бы милая девушка, что этак в году восемьдесят втором или третьем Мордавкин, на спор, лично, меткими и полновесными ударами собственного огромадного члена изничтожил сорок шесть тараканов в институтской общаге! И это происходило при большом скоплении любопытствующих дам. Которые после такого богатырского подвига, как же, одним взмахом – сорок шесть убивахом, четко разделились на два лагеря. Одних начинало рвать при малейшем появлении проблеска Петькиных очков на горизонте, другие же, напротив, висли на нем гроздьями, стремясь хоть мимолетно прикоснуться к легендарному орудию борьбы с насекомыми.
Правда, с той славной и легендарной поры утекло много чего, и все эти юношеские подвиги кажутся сказками про рыцарей Круглого стола, но тот случай сильно запал мне в память. Надеюсь, с тех пор мой друг изменился. Да и запал уже не тот, возраст все-таки. Сорок шесть он уже вряд ли потянет. Так, одного-двух.
– Ну что, девочки и мальчики, туда-сюда, может в заведение? Здесь, конечно, привольно, но как-то хочется чего-нибудь человеческого. А то здесь слишком пафосно! – как бы невзначай положил руку на Вероникину коленку Петька. – Я знаю тут неподалеку один кабак-кабачок…
Я в принципе после коньяка и сам склонялся к продолжению банкета. Тем более в Кремль сводил, Красную площадь показал, будем считать, культурно от дохнули. Ну, допустим, хотела Вероничка на Путина с Медведевым посмотреть. Не вышло. Не было их. Я не виноват. А может, и были, а мы их за коньячком с виски не разглядели. А так все отлично. Возвысились над суетой. Пора бы и честь знать! Поэтому я строго убрал мордавкинскую руку с девичьей коленки и скомандовал:
– Вперед! Только поедем мы в одно местечко под названием «СССР». Там ничего такого-разэтакого нет, но там тихо, спокойно и меня все знают. Так что, если будем бить посуду и плевать на пол, сразу не выкинут! Чуть позже.
Встал, потянулся, посмотрел на золотые купола кремлевских храмов. Для приличия изобразив значительность на лице. На самом деле в голове свербила лишь фраза кого-то из классиков. Может, Пушкина, не помню. «До кабака далеко, но легко. До церкви близко, но склизко».
Мы положили за лавочку опустошенные фляжки. Когда уже отошли прилично в сторону, я оглянулся. Два одиноких воздушных шарика трогательно болтались на веревочках. Я неожиданно, на секунду, загрустил и сразу же забыл об их существовании.
– Дуся, только исключительно для аперитива. Совсем по чуть-чуть. Все приличные люди перед основным блюдом всегда аперитив глотают. А мы же приличные люди?! Естественно! – Мой друг пихал мне в тачке нескончаемые фляжки с виски. – Девушкам тоже не возбраняется. Только в меру. А то могут быть нехорошие последствия. Вот одна моя знакомая итальянка, Флавия, проститутка, учительница литературы в школе в Турине, пришла поддатая на урок. Так ее уволили! Именно за то, что она пришла вдрабадан. А то, что она телопродажей с утра до вечера занималась, – это нормально. Настоящая официальная шлюха, преподает Данте и Толстого! Представь, сколько разумного, доброго и вечного она там насеяла?! Теперь она подала в суд на школу. На ее защиту встал итальянский профсоюз проституток. Влиятельнейшая местная организация. Типа нашего Общественного совета. Хотят доказать, что ее выкинули из школы не из-за того, что она пьяная на урок приперлась, а именно из-за того, что она проститутка. А это же нарушение прав человека и дискриминация по профессии.
Меня меньше всего интересовала в тот момент судьба итальянских шлюх. Я думал о будущей жизни Вероники. Какая она теперь проститутка?! Не-е, вполне приличная девушка. Надо ее в институт пристроить. На журфак, допустим?! А что, вполне. Во-первых, она ничем не глупее моих знакомых журналисток. Да умнее, что там! Потом, я всегда смогу помочь. Хотя, черт побери, там же могут совсем ребенка испортить. Это тебе не по вызовам шляться, это ерунда, по сравнению с содомом журфака. Надо серьезно подумать, испортят же девочку, ой испортят!
Мы уже вваливались в кабак.
– Во сколько тачку домой-то заказывать? – охнул при входе швейцар.
Я пожал плечами. Ресторан располагался в подвале здоровенного сталинского дома. Это было бывшее бомбоубежище. Все подвалы в подобных зданиях, обвешанных мемориальными досками, имели именно это предназначение. Поэтому их делали на совесть. Там было хорошо и прохладно. Ассортимент представлял собой стандартный набор кабака средней руки. С испанско-чилийскими винами, неоправданно дорогим пивом и разнообразным закусоном. Но это все ерунда, мне там нравились именно старые стены и простота общения. Опять же к дому ближе. Если чего. А это «чего», на удивление, происходило со мной каждый раз во время посещения «СССР».
