Катерина перебежала дорогу, нашла машину Бориса и села в нее.
– Что за конспирация?
На переднем сиденье рядом с Борисом сидел Жорес. Он обернулся:
– Обычная осторожность. Здравствуйте, Катерина. Хочу вас порадовать.
– Чем?
– Я кое-что разузнал про семью Глейзер.
– Да-да… – Катерина придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни одного слова.
– В ноябре пятьдесят второго им определили квартиру, куда они должны были въехать.
– И они въехали?
– Нет.
– Почему?
– То, что я расскажу, может вам не понравиться.
– Рассказывайте, – попросила она.
– В феврале пятьдесят третьего сотрудник камеры хранения багажа на Курском вокзале почувствовал неприятный запах, который исходил от двух больших чемоданов. Он доложил дежурному, тот вызвал милицию. Чемоданы вскрыли. И в том и в другом лежало по одному женскому трупу. Трупы были в плохом состоянии. К счастью, в одном из чемоданов лежали паспорта. Женщина постарше оказалась Фаиной Евгеньевной Глейзер. Молоденькая – ее дочерью, Лилей Наумовной Глейзер. Родственников у них не было. Обеих похоронили за счет государства.
– Но кто их убил? – спросила Катерина.
– Убийц не нашли. Списали на банду «Черная кошка».
– Но кто-то же сдал чемоданы в камеру хранения?
– Их сдали по фальшивому паспорту. Чемоданы простояли несколько дней, служащий не запомнил того человека.
– Как их убили?
– Точно не знаю. Говорю вам: трупы были в плохом состоянии.
– Боже мой! – Помолчав, Катерина спросила: – Их из-за квартиры убили?
– В те времена из-за квартир не убивали. Все квартиры были в государственной собственности.
– Глупость сказала…
В разговор вмешался Картавин:
– Убить могли из-за чего угодно. Может быть, девчонка связалась не с тем человеком. Или из-за денег.
– Насчет не того человека… – Катерина словно о чем-то вспомнила.
– Что?
– Ты сказал, что девчонка могла связаться не с тем человеком. Вчера я говорила с подругой Лили Глейзер артисткой Викторией Флеровой…
– Той самой? – поинтересовался Жорес. – Когда-то она была красавицей.
– Флерова рассказала, что Лиля встречалась с Лаврентием Берией.
– Вот те раз! – пораженно воскликнул Борис и еще раз повторил: – Вот те раз!
– Откуда ей это известно? – Жорес пристально посмотрел в лицо Катерине.
– Однажды их вместе с Лилей привезли на его дачу. Потом Флерова уехала, а Лиля осталась.
Жорес опустил глаза.
– Признаться, это мне было известно. Я умышленно не хотел касаться их отношений. Согласитесь, трудно представить, что Берия снизошел до тривиального убийства любовницы и ее матери. В лучшем случае он бы закатал их в лагеря, в худшем – расстрелял на Лубянке.
– Но для чего в чемоданы положили их паспорта? – Картавин вопросительно смотрел на Жореса.
– Определенно затем, чтобы их опознали.
– Зачем это было нужно убийцам?
– Да кто ж его знает! – Жорес открыл дверцу. – Мне пора. – Он вылез из машины, помахал им рукой и зашагал по тротуару. Скоро свернул за угол.
Борис пересел на заднее сиденье к Катерине.
– Не принимай близко к сердцу. Это чужие люди, и все случилось слишком давно.
Она опустила глаза.
– Иногда мне кажется, что эта квартира – настоящий вертеп. Знаешь, как на кухне воет труба? Человеческим голосом… Кажется, если бы стены могли кричать, они бы кричали. Помнишь, как в детстве: «в одном черном-пречерном городе стоял черный-пречерный дом. В черном-пречерном доме была черная-пречерная квартира».
– Отдай мое сердце?
– Да, – она улыбнулась. – Так мы кричали в самом страшном месте рассказа.
– Отдай мое сердце… – повторил Картавин.
Катерина вскинула глаза, но он не отвел взгляда.
– Нам нужно поговорить, – сказала она.
– Говори.
– Знаешь, что на самом деле было написано на том бумажном клочке?
– Что-то про бабочку?
– Название яда батрахотоксин. Просто конец слова сгорел.
– И что за яд?
– Батрахотоксин – кардиотоксичен.
– Что это значит?
– Проникая в организм, он вызывает сначала сильную аритмию, затем остановку сердца.
– Ты думаешь, рабочих отравили?
Катерина раскрыла пакет и показала ботинки:
– Ими участковый Рябинин раздавил склянку в комнате рядом с трупами. Не исключаю, что в ней был тот самый яд. В подошве застряло стекло. Нужно найти лабораторию, где это исследуют.
– Можно попробовать.
– Предупреди, что яд очень токсичен. И не вздумай прикасаться к ботинкам.
Борис забрал пакет и вернулся на место водителя.
– Хотел тебе сказать одну вешь…
– Какую? – спросила она.
– Я рад, что иногда вижу тебя.
– Я тоже. – Перед тем как покинуть машину, она сказала: – Передай Марине привет.
– Передам, – послушно отозвался Картавин.
Глава 29
Заказ на цветы
Катерина еще спала, когда раздался стук в дверь. Испуганно подхватившись, она посмотрела на вторую половину кровати. Германа не было. Катерина перевела взгляд на окно, там было светло.
«Значит, не ночевал».
В дверь снова постучали, на этот раз громче и настойчивее.
– Иду! – Катерина нащупала ногами шлепанцы и быстро прошла к двери. Распахнув ее, недоуменно застыла. На пороге стояла Сапега.
– Ну и что? – спросила она и, обойдя Катерину, артистично раскинула руки: – Не ждали?!
– Проходи, – сказала Катерина, как будто Люсьена еще не прошла. – Сколько сейчас времени?
– Девять.
Катерина прошла в ванную.
– Что же тебе не спится… – досадливо прошептала она.
Из гостиной раздался голос Сапеги:
– А где Герман Андреевич?
Катерина в этот момент чистила зубы. Подняв глаза, она взглянула на свое отражение и скроила глупую рожицу. Потом приветливым голосом крикнула:
– Он еще не вернулся!
– Откуда? – Сапега не отступала.
Катерина вышла из ванной с полотенцем в руках и умиротворенно сказала:
– Вчера у него была встреча с партнерами. Видимо, засиделись.
