Пригибаясь, подскочил к окну ближе, чуть приподнялся, уловил какой-то силуэт во дворе, выстрелил. Не знаю, попал или нет, но он метнулся в сторону калитки. Разглядел только мешок на голове, с прорезанными дырками для глаз. Снова выстрелы с той стороны, наугад, по окнам. Кто-то что-то крикнул.
Затем звук колокола, отчаянный, частый — это с каланчи пожар заметили. Город деревянный, так что пожарную часть из добровольцев организовали, к счастью моему. И улица уже начала просыпаться. Так никто не вмешается, потому что не понять ничего, но и задерживаться напавшим не с руки, надо когти рвать. Не пошло с самого начала меня завалить и теперь уже точно не выйдет — нашумели, проснулся я, а так бы прямо в постели грохнули и сожгли. Но не сгорю уже, не мечтайте.
Вот теперь уже шаги удаляющиеся, а где-то на улице люди перекрикиваться начали, на русском уже — соседи всполошились. Я уже наугад пальнул дважды в сторону калитки, затем кинулся обратно к кровати, сунул ноги в штаны, буквально прыгнул в сапоги, поверх которых лежали портянки, утянув их внутрь конвертом, свитер через голову, бушлат с вешалки — и все в окно, во двор, подальше от быстро затухающего на голой земле костра — та бутылка догорает, что из руки выпала. В армии тридцати секунд хватало на то, чтобы одеться и бежать на улицу с утра.
Потом туда же чехлы с оружием, сумку с патронами, "тревожный мешок" — полезная привычка жить с оглядкой. Теперь самому смываться пока не сгорел и не задохнулся, дыму уже столько, что видно плохо.
Сначала сдуру сунулся в гостиную — и обратно отскочил. Там уже все, огонь по всему полу, на стены поднимается. Сколько они бутылок набросали? Так что в окно, головой вперед, потому что по другому в это окошко не пролезешь.
Свалился на мягкую землю, на локти, похватал все выброшенное ранее, оттащил к стене конюшни. Сюда огонь не дошел, но лошадь уже бесится в стойле, с ума сходит от страха.
С улицы крик:
— Сосед, ты живой?
— Живой! — заорал я в ответ. — Помогай давай!
Лошадь упираться не стала, почувствовала что я ее к безопасности веду. На улице людей все больше и больше, кто-то уже с ведрами воды. Колодец у нас, слава богу, прямо вот здесь, через дом всего, таскать близко. Шум, крики, затем подкатила бочка с насосом и пожарными, колотящими в гонг.
Потом Хадсон с Войцехом появились, Виталя прибежал. Потом даже Сули подъехала, в компании Рока и Тада, все верхом. Не знал, что она еще и верхом ездит, если честно.
— Ты живой?
Вид у нее был заспанный и при этом, что мне польстило, все же обеспокоенный.
— Как видишь, — я обнял ее.
— Фу! — она меня оттолкнула. — Гарью пахнешь!
— А чем я должен пахнуть на пожаре? — удивился я.
— Не знаю, — отмахнулась она от глупого вопроса. — Сгорел дом?
К этому времени суматоха затихла. Огню выбиться из дома не дали, ни на забор, ни на соседей, ни на другие постройки пожар не перекинулся. Конюшня уцелела, лошадь не бездомная, сарай, баня, забор вокруг двора даже не потемнел. Но дому все, дом сгорел. Только разбирать и новый строить. Дым, запах гари, почерневшие осевшие бревна — вот так и утро пришло.
— Сгорел. Надо новый строить, — кивнул я.
— У меня можешь пока ночевать, — сказала она с таким видом, словно я ее об этом каждый вечер упрашивал. — Не возражаю.
— Спасибо, — я все же снова притянул ее к себе и на этот раз отбиваться она начала не сразу.
— Помощь нужна? — спросила она, показав на своих "мускулов".
— Разберемся, я думаю.
Шериф здесь, Войцех здесь, Виталя здесь. Разберемся, да. Пусть лучше Сули пока остается нейтральной в этом конфликте, мне же так лучше.
На земле во дворе пятна крови нашел, небольшие, но довольно много — все же подстрелил я кого-то, не зря он орал. Повезло, думаю. что как раз в руку с бутылкой и попал. Так бы сам горел в доме, на мою спальню много не нужно, одна бутылка — и мне бы деваться некуда было.
Следы на улице затоптали, но во дворе в углу остались. Следы ковбойских сапог с подковками. Это уже от нападавших. Стреляная папковая гильза от дробовика. Не из моих, это в "Outlaw Guns" купили, только у них такие красные были. У меня в основном бордовые продавались и было немного синих.
Шериф тоже побродил по двору, рассматривая следы, потом сказал уверенно:
— Найдем.
— Как?
— Да очень просто, — ухмыльнулся он. — Сейчас Войцех с гончими вернется — и найдем, — сейчас он вообще осклабился. — Городские придурки, привыкли к тому, что с собаками никто никого давно не ищет. След есть, а дальше плевать, пешком они бежали, или конными шли.
Ну да, верно. Я даже в детстве, помню, про милицейских и пограничных собак книги читал, как они там всех ловят и находят. Потом, когда преступники пешком убегать перестали, про собак и забыли, как мне кажется. А шериф вот вспомнил.
На улице уже собралась немалого размера толпа, в основном из обитателей русской окраины. Появились Кощей с Хохлом, вместе. Я посмотрел на последнего в задумчивости, потом меня осенило — и подошел к нему, протягивая руку.
— Хохол, а ты почту с собой не привозил вчера?
Хохол — высокий худой мужик родом откуда-то из Запорожья, ответил сразу же:
— Взял, а как же. Попросили в Доусоне, а то пароход на день позже приходит. Отдал вчера почтальону.
Ну вот, блин. "До завтра опасаться нечего". Почта со мной на "Бурлаке" плыла, а я и прощелкал. И теперь чудом живым остался.
— На кого думаешь? — спросил Кощей. — На нашем квартале беспредел творить — разбираться надо.
— Сейчас узнаем, — показал я на появившегося в конце верхового с двумя собаками на поводках, бегущими рядом.
Опять началась суета, подъехали еще конные, вооруженные, я быстро оттащил спасенные вещи в баню, свалив там в углу, оставив себе лишь карабин 30–30 и патронташ к нему. Потом взялся быстро седлать лошадь.
Если это Гусь и "висельники", то они ошиблись. Даже то, что они кого-то решили сжечь в собственном доме — уже большой косяк по местным понятиям. То, что они устроили пожар посреди района — косяк еще больший, потому что сгореть могли и те, с кем у них "бифа" не было. А самый большой косяк состоял в том, что они пришли в русский квартал. А русские здесь как бы сами по себе и свои проблемы решают сами. Заявиться местным беспредельщикам на нашу территорию — это вообще за рамками.
Именно поэтому толпа желающих идти разбираться формировалась быстро. И когда гончие Войцеха — две невнятной породы псины, — взяли след, за ними поскакали мы, человек восемь всадников, а за нами бежала целая толпа.
Гончие взяли след сразу и ни разу его не теряли. Отзыв про "городских дураков", выданный Хадсоном, выглядел все более и более справедливым. Никто путать следы или что-то еще делать не собирался. Как там в книге про шпионов было, носили с собой враги смесь махорки и кайенского перца чтобы следы посыпать? Так вот тут никто ничего такого не носил. Маски надели, убежали — и нормально, вроде не пойманы.
