Oна вжалась в решетку, вглядываясь в темноту. Фото было
зажато между пальцами.
– Китмир, – прошептала Марьяна, – что же делать?
Лохматое длинное тело взвилось ввысь, рядом с лицом Марьяны
щелкнули зубы – и фотография оказалась стиснута ими. Oказавшись снова на земле,
Китмир прощально взвизгнул – и исчез в кустах.
Какое-то время Марьяна, ошеломленная, стояла у окна. Больше
всего ее поразило, что Китмир не тявкнул на прощание – сообразил, что может
выронить записку! Это непостижимо – до чего бывают умные собаки. Куда умнее
некоторых людей. В частности, ее, Марьяны…
Oна присела рядом с Санькой, сунула ему руку под щеку, тот
прильнул – и мгновенно заснул: сон, стало быть, оказался на редкость терпелив и
никуда не ушел. Bерхний свет, правда, мешал, и Марьяна хотела встать, чтобы его
погасить, но тут же забыла об этом. Может быть, по сообразительности ей и
далеко до Китмира, а все-таки кое-что и она способна понять.
Ну что же… теперь, кажется, Марьяне известна истинная
причина всего случившегося. И она, причина эта, – отнюдь не в контракте с
«Эль-Кахиром», из-за которого Рэнд прямо-таки спать не может! Хотя, Аллах его
знает, может быть, и от этого контракта он намерен себе кое-что урвать, но
главную награду он уже получил. И эта награда – Григорий.
Так, значит, не Григорий нашел десятого брата. Рэнд нашел
его раньше.
Но как? Каким образом?!
Скорее всего случайно. Возможно, Азиз нанял Рэнда для
убийства Виктора, и тот, подготавливая операцию и проверяя охрану своей жертвы,
увидел Григория, узнал его…
Нет. Если Григорий не видел этого «десятого брата», значит,
и Рэнд не видел его. Кстати, вполне может быть, что Рэнд уже давным-давно в
Каире, никак не мог он прежде встретиться с Григорием.
И опять – нет. Не давным-давно! Прежде чем попасть в Каир,
он должен был познакомиться с Борисом, а это не могло произойти раньше января
97-го, даже конца января: Борис три месяца провел в больнице. В Нижнем он
пробыл до лета – Марьяна знала точно: какие-то слухи доходили. Он говорил:
«Рэнд увез меня из России». Значит, они встретились еще там. И не раньше весны,
конечно, а может, и начала лета. И сразу вспыхнула такая дружба, подумать
только…
Да почему сразу, спросила себя с изумлением Марьяна, откуда
она это взяла? Ведь Борис и раньше вполне мог быть знаком с Рэндом, или как его
там звали, в России? Рэнд (как он сам говорил) – слово арабское, значит, он
взял его себе, это имя, уже здесь, в Египте. А там как звался? Возможно, Борис
даже говорил об этом Марьяне – но разве теперь вспомнишь?! И все-таки она
напрягла память, пытаясь вспомнить хоть одно восточное имя, которое мог назвать
Борис. Рэнд ведь кавказец… Как назло, в голову лезли из всех мыслимых и
немыслимых кавказцев только Тариэл с Автандилом из бессмертного и некогда, в
детстве, любимого Марьяною «Витязя в тигровой шкуре»:
И тогда ему ответил Автандил красноречивый:
«Тариэл, прекрасный витязь! Лев могучий и учтивый!..»
Ну и так далее, Марьяна уже почти ничего не помнила о
приключениях названых братьев. Странно, что вообще они пришли на ум, выплыли из
забвения. Ах да! Совсем недавно о них напомнила Надежда…
Марьяна покачала головой. Надежда! Она говорила, что тот
странный доктор, которого она считала убийцей своего сына, был похож на Тариэла
и Автандила, вместе взятых, только мастью посветлее. Как там его звали? Фамилия
– Вахаев, а имя вроде бы – Алхан. Алхан, Алик… нет, таких имен Борис не
упоминал. К тому же Алхан Вахаев был гинекологом, а Рэнд все-таки
патологоанатом, хоть и с некоторых пор.
С некоторых пор… Он говорил, что раньше специализировался в
другой области. Может быть, в фармакологии? Борис прежде был фармацевтом, не
там ли они познакомились? И вдруг Марьяна тихонько ахнула в изумлении, потому
что Рэнд буквально час назад сам ответил на ее вопрос!
…Помнится, Марьяна ходила стричься к одной парикмахерше,
которую недавно бросил муж, и она ужасно это переживала, во всеуслышание
призывая кару на голову разлучницы. Одно из пожеланий звучало особенно
устрашающе: «Чтоб у тебя из волос кровь лилась!» Марьяна еще тогда подумала,
что так проклинать может только парикмахер. Потом она как-то покатывалась со
смеху, услышав проклятие кассирши в адрес надоедливой покупательницы,
уверявшей, что ее обсчитали (а может быть, так оно и было): «Чтоб тебе спички
всю жизнь по чековой книжке покупать!» И Марьяна поняла, что бывают
«профессиональные» угрозы и проклятия. Простейший и общеизвестный пример –
бухгалтерский: «Чтоб у тебя дебет с кредитом не сошелся!» Надежда, которая
очень любила такие выражения, однажды рассказала Марьяне, что свою любимейшую
страшилку – «чтоб у тебя зубы не в рядочек, а в кучке были!» – она
позаимствовала у какого-то стоматолога. Ну кто так скажет, кроме стоматолога? И
кто… кто, кроме гинеколога, упомянет фаллопиевы трубы? Обычные люди и слов-то
таких не знают…
Вот кем был Рэнд до того, как увлекся патологоанатомией, а
потом бальзамированием. Гинекологом! Гинеколог из Нижнего Новгорода, кавказец,
красивый, будто Тариэл и Автандил, только мастью посветлее…
– Алхан Вахаев, – прошептала Марьяна – и вздрогнула, как
будто не она сама произнесла эти слова, а кто-то другой, на миг возникший
рядом, но тут же вновь канувший в небытие.
Да… Вот почему Рэнд, обычно щеголявший в шортах, явился на
допрос Надежды в темных очках и в бурнусе! И говорил только по-английски, и не
давал ей слова сказать. Oн не мог допустить, чтобы Надежда его узнала и назвала
по имени. А она была близка к этому. Какое изумление вдруг появилось на ее
лице… она и верила, и не верила себе. Конечно, это казалось ей совершенно
неправдоподобным: тот самый Алик Вахаев!
Неправдоподобно, в самом деле: зачем ему понадобилось
устраивать эту нелепую сцену с догом? Если Рэнд так хорошо успел изучить
окружение Виктора Яценко, то прекрасно понимал, какую опасность представляет
для него Надежда. Она была обречена – даже если бы Лариса не сказала, что лишь
одной Надежде известно истинное местонахождение Виктора. Вахаев все равно нашел
бы повод ее убить.
Но зачем было искать?! Почему ее не пристрелили еще на вилле
«Клеопатра», когда всех одурманили газом? Для чего везли сюда, держали
взаперти, избивали… для чего потом устроили допрос, изощренно выпытывая то, что
и так было, оказывается, известно? Почему предпринимали все меры, чтобы Надежда
и рта не успела раскрыть?! Ведь это все было похоже на плохой спектакль…
И тут Марьяна поняла, что ее догадка тоже верна. Спектакль,
вот именно. А спектакли играют ради зрителей. В данном же случае – для
зрительницы. Для единственной зрительницы. Для нее, Марьяны.
Но почему?!
