Марьяна опять повернулась к окну, тихонько свистнула, в душе
смеясь над собственной глупостью… и невольно отпрянула, потому что нечто
косматое, сырое, пахнущее псиной вдруг взвилось из кустов и бесшумно обрушилось
в темноту.
Китмир!
Она схватилась за сердце. Китмир! Значит…
Марьяна припала к решетке, но, кроме тихонько
повизгивающего, явно обрадованного встречей пса, ничего не могла разглядеть.
Oчевидно, Васьки здесь нет. Может быть, не нашел, где перелезть через стену.
Может быть, тратит сейчас слова и время в полиции… похоже, напрасно, если
Китмир здесь один.
Можно не сомневаться: даже если полицию удастся убедить и
сюда придут, никого и ничего не найдут. Пока охрана будет тянуть резину и
пререкаться у ворот, Рэнд успеет замести следы. Никто ведь не взглянет на
крокодилье болотце, куда можно сунуть вместе и мертвых, и живых пленников. Да и
не пойдет сюда полиция! Кто поверит оборванному юнцу, вдобавок русскому,
который пытается заступиться за русских? Другое дело, если бы, например, за
американцев!
Единственный – Марьяна отдавала себе в этом отчет так ясно,
как если бы перед нею была развернута книга судеб, – единственный человек,
который может их с Санькой и с Ларисой, если она еще жива, спасти, – это
Григорий. Григорий – освобожденный от пут, вооруженный – это в идеале, хотя в
его руках оружием может стать что угодно. Он как-то рассказывал… Марьяна,
выходит, многое запомнила из его рассказов!
Ну хорошо, выход найден, однако как же дать знать об этом
Ваське? Hе нашепчешь же в лохматые уши Китмира! То есть нашептать-то, конечно,
можно…
Записка! Hадо написать записку!
Марьяна включила верхний свет – Санька недовольно захныкал,
загородился ладошками, – огляделась вокруг безумными глазами, ища хоть
какой-нибудь клочок бумаги, хоть огрызок карандаша. Откуда, с какой радости?! И
даже салфетки матерчатые – не бумажные. Она уже готова была, не шутя, ткнуть
вилкой в палец, а потом писать кровью на полотне, как вдруг что-то золотисто
проблеснуло на полу между диваном и креслом. Да ведь это золотое кольцо на
длинном ремешке Ларисиной сумочки!
Припав к решетке и услышав пыхтенье Китмира, Марьяна
шепнула:
– Сидеть! Жди! – И метнулась в угол.
Сумка, точно! Марьяна схватила ее – и тотчас едва не
отшвырнула, такой спазм вдруг стиснул горло. Сумка-то была из крокодиловой
кожи!
Впрочем, Марьяна сумела себя одернуть. Более того, она
подумала, что руку в пасть одному из обитателей пресловутого озерка сунула бы,
лишь бы добыть там ключ от тюрьмы Григория или, к примеру, пистолет для него.
Пистолет! У Васьки, конечно, нет оружия, но позавчера он
отдал христианину-торговцу по имени Ани пистолет, отнятый у того негра, который
гнался за Марьяной от самой виллы «Клеопатра». Но на чем написать эту подсказку
для Васьки? О Боже!
Она лихорадочно рылась в сумочке. Нет, даже у растеряши
Ларисы не может не быть крошечной записной книжечки в золотом переплете, с
золотым карандашиком! Марьяна отлично помнила эту книжечку, однако сейчас ее не
было в сумке. А, понятно. Пластиковых карт тоже не было, и ни фунта в кошельке.
Как и его самого, впрочем. Кто-то из сунувших свой нос в сумку польстился и на
деньги, и на дорогие вещи. Физиономия проныры Салеха возникла перед глазами
Марьяны, и она шепотом выругалась. Странно, что он еще пудреницу не стащил,
потрясающе красивую, массивную черепаховую пудреницу, где на крышке под
выпуклым прозрачным покрытием выдвижная картинка: фото Саньки.
Только пудреница и осталась в сумке, да еще карандашик для
бровей.
И тут ее осенило. Схватила карандашик, сдернула с него
пластиковый колпачок. Слава Богу, отточен! Ногтем осторожно подцепила краешек
Санькиной фотографии, чуть видный в еле различимой прорези на крышке, и
попыталась вытащить ее.
– Маряша, ты что там делаешь? – вдруг громко спросил Санька,
смотревший на ее манипуляции во все глаза.
Марьяна вздрогнула так, словно у нее над ухом выстрелили, и
выронила пудреницу. Tа со звоном упала на пол и разбилась. Пластик свалился,
Санькина фотография скользнула на пол, а крышка, крутнувшись, уехала под диван,
так что на полу осталось только массивное основание пудреницы, содержимое из
которой не выпало лишь потому, что было надежно закрыто еще одной плоской
крышечкой.
– Тьфу! – рассердилась Марьяна.
– Разбилась? – обрадовался Санька. – Вот здорово! Я ее не
люблю. Просил у мамочки поиграть, а она не разрешила, а там моя фотка, значит,
мне можно…
Марьяна схватила пудреницу с пола и сунула Саньке:
– Hа, держи. Только крышечку не открывай и в рот не бери,
ладно?
– А где моя фотка? – возмутился Санька.
– Я ее собачке подарю, – рассеянно ответила Марьяна, опять
подскакивая к окну и проверяя, не сбежал ли Kитмир.
Дробный стук хвоста по земле подтвердил, что пес на месте.
– Сидеть! – громким шепотом велела Марьяна и прикрыла глаза,
пытаясь сосредоточиться.
Фотография была четыре на шесть, а чтобы написать все, что
нужно, не хватит и большого листа! Hу что ж, придется представить, будто она
дает Ваське телеграмму. Но что он поймет из ее отрывочных слов?!
И вдруг Марьяна успокоилась: поймет, все поймет. Eсли уж до
него дошло, что там было наколото на 9-й, 12-й и 97-й страницах «Тайны пирамиды
Хеопса», как-нибудь и это послание разберет!
– Mаряша, ну что ты там все делаешь? – закапризничал Санька.
– Мне опять спать захотелось, а ты не садишься со мной. Сну надоест ждать, он
опять уйдет!
– Не нуди. Подожди две минуты, – ответила Марьяна почти
сердито, хотя сердиться следовало только на себя: сейчас она пожинала плоды
собственной глупости, выдуманной для Санькиного развлечения.
– Что ты пишешь? – не унимался мальчик.
– Я пишу: «На память Китмиру от Саньки Яценко», – сказала
она, с трудом втискивая на обороте фотографии последнее слово: «пистолет».
– Ну вот, от Саньки! – заканючил мальчишка. – Hапиши: от
Александра Викторовича Яценко. Слышишь, Маряша?
– Так и напишу! – отозвалась Марьяна. Последняя буква «т»,
правда, не поместилась, но и без нее все ясно. – От Александра Викторовича,
конечно, звучит внушительнее, это точно.
Она подошла к окну – и обомлела, вспомнив, что на Китмире не
было ошейника. Где же спрятать письмо? Можно привязать ремешком от Ларисиной
сумки. Но как? Даже если пес встанет на задние лапы, до окошка не достанет…
