Ну что ж, подумала она, каждый «отрывается» по-своему.
Кто-то – убивая или унижая людей. А может быть, он какой-то «вывернутый»,
психопатический психоаналитик, обожающий провоцировать людей на те или иные
действия. Скажем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать реакцию
Надежды на появление розового дога. И точно так же не надо родиться Барухом
Спинозой, чтобы предсказать: оказавшись на бережку крокодильего обиталища,
«хорошенькая дурочка» Марьяна расколется на мелкие кусочки…
Марьяна провела ладонью по волосам, по лицу. Волосы сбились,
надо лбом торчат крутые спирали кудрей, веки даже на ощупь вспухли, нос,
конечно, красный, кожа съежилась от безудержных слез. Нет, никто не назовет ее
сейчас хорошенькой! Ну а дурочкой?.. Пожалуй, Рэнд относительно нее ошибся
дважды. Теперь осталось выяснить, не ошиблась ли Марьяна – а ведь ее ошибка
вполне может стать последней в жизни. Eсли Рэнд все-таки не удовлетворится ее
нравственным падением, ее предательством… если он захочет увидеть страх смерти
в ее глазах…
Нельзя молчать, вот что! Hельзя оставлять Рэнда наедине с
его умозаключениями! Говорить, говорить все равно что – что в голову взбредет!
Она громко всхлипнула:
– Что вы с ним сделаете теперь, с Виктором? Убьете?
– Вопрос на засыпку, – хмыкнул Рэнд, глядя на нее с
некоторым удивлением, и Марьяна похолодела, сообразив, что была очень недалека
от истины: в его глазах она все равно что труп, а трупам вроде бы не положено
разговаривать. – Угадай с трех раз!
Марьяна слегка поерзала на камнях, стараясь как можно
незаметнее отползти от края водоема и уверяя себя, что ее усилия не могут быть
замечены Рэндом.
– Ну, Виктора, очевидно, да, – сказала она как могла
спокойнее, мысленно умоляя своего погибшего друга о прощении. Как-то она видела
в кино страшную сцену: человек пробирался под выстрелами в спасительную мертвую
зону, таща на себе труп товарища – и это было его единственной защитой от пуль.
Сейчас Виктор был для нее такой вот защитой. – Его – да, я понимаю. А
остальных?
– Какой смысл оставлять лишних свидетелей? – ласково, словно
несмышленыша, спросил Рэнд. – Кроме того, они ведь не встретят моих ребят с
распростертыми объятиями, а будут отбиваться до последнего. Хочу я этого или
нет, но они обречены. Таков закон войны, не я его выдумал. Mы оба играли в
смертельную игру, а победителя назовет время…
Марьяна похолодела. Голос Рэнда сделался низким,
замогильным, чудилось, он бормочет эти слова в забытьи, не отдавая себе отчета
в их смысле. У Марьяны даже возникло ощущение, что Рэнд разговаривает не с ней,
а с кем-то… неведомо с кем! Нет, он точно шизанутый.
Уж не вслух ли она это брякнула?
– Возможно, я и похож на маньяка, – с привычной холодноватой
насмешливостью проговорил Рэнд, – однако это простительно. Слишком долго я
мечтал о встрече с одним человеком, готовился к ней… чтобы оставаться
спокойным. Можешь не сомневаться: один из твоих знакомых останется жив – на
некоторое время. Нет, не господин Яценко – с этим все ясно как дважды два.
Другой! Ему даже будет предоставлена возможность попутешествовать по морю. Hе
скажу, что это окажется комфортабельное путешествие. Будет связанный валяться в
трюме! И вряд ли сможет увидеть те живописные берега, мимо которых мы будем
проходить: Северная Африка, Италия, Турция, потом через Босфор и Дарданеллы в
Черное море. Ну а уж там рукой подать. Горы… и селение в горах, где его давно
ждут. Полтора года! Там рядом девять могил. Возле них все и закончится. А я
вернусь в Каир, в свою лабораторию. Я ведь врач, ты знаешь?
– Патологоанатом, да? – пробормотала Марьяна, удивившись,
как ей удалось протолкнуть такое тяжелое, длинное, будто змея, слово сквозь
судорогу, стиснувшую горло.
Если только на миг допустить, что слова Рэнда не просто бред
сумасшедшего, если кому-то и впрямь уготовано путешествие к смерти, этот кто-то
– не Виктор и не Женька. Оба мертвы, жив только Григорий, а значит…
Сурова стала судьба, сурова и немилостива! Она не давала
Марьяне ни мгновения, чтобы толком осмыслить эту весть, и ужаснуться, и
попытаться прикрыться от нее хотя бы зыбким и ненадежным
«Не-может-этого-быть!». Неосторожное слово безотчетно сорвалось с ее губ и
мгновенно стало добычей хищного слуха Рэнда:
– Патологоанатом?! Откуда ты знаешь?
Что ему сказать? Сослаться на Бориса? А с какой радости
Борису, вернее, Бобу, сплетничать с первой встречной – вдобавок пленницей,
вдобавок обреченной – о своем друге? Нет, Бориса подставлять нельзя. Пока еще
мерцает та самая звездочка в вершине пирамиды Хеопса… Что же сказать, о
Господи?! И тут же она сообразила что.
– Cалех что-то такое говорил, – обронила Марьяна, небрежно
пожав плечами. – Да, они еще в машине, когда меня сюда везли, ржали – мол, если
кого-то из них подстрелят, вы даже не сможете толком перевязать, потому что
живых лечить не умеете, а только трупы кромсаете.
Ей даже легче стало от той рассчитанной гадости, которую она
с невинным видом влепила в лицо Рэнда. Все-таки месть – необычайно вкусное
блюдо, причем оно хорошо даже в таких микроскопических порциях, какая досталась
Марьяне. Конечно, до насыщения далеко, а как приятно!
– С-суки! – выдохнул Рэнд с такой обидой, что Марьяна едва
не прыснула злорадно: все-таки достала она его! Хоть чуть-чуть, но достала! –
Ладно, Абдель сдох, а Салеха я еще накрою. Pану перевязать не сумею, ишь ты! Да
я ему яйца фаллопиевыми трубами перевязал бы, чтоб отсохли!
Tакой изощренной по своей нелепости угрозы Марьяне еще не
приходилось слышать ни разу в жизни. Тем более что эти самые трубы – как-никак
принадлежность женского организма, а… а все остальное – сугубо мужского. Но
все-таки жаль, что Салех уже вне пределов досягаемости своего бывшего босса.
Пожалуй, от вышеописанной операции мерзейшему охраннику не поздоровилось бы! И
Марьяне удалось бы хотя бы отчасти расквитаться с мерзавцем. Впрочем, Салех и
так оказался изгнанным – не без ее участия. Странно, что Рэнд за нее
заступился. Но бессмысленно пытаться искать человечность в его поступках! Она,
Марьяна, все еще находится на бережку водоема, и вода все еще поигрывает,
волнуемая спинами шныряющих недалеко от поверхности чудовищ. Невозможно ведь
предугадать, что взбредет Рэнду в голову в следующую минуту!
– Вы что – частник? – спросила она.
– Кто? – вскинул брови Рэнд.
– Ну, я хочу сказать, работаете на дому? Видите ли, я была
уверена, что эти, пагало… – Наконец-то Марьяна запуталась в дебрях этого
словца! – Ну, что доктор мертвых работает в морге, а не… не в домашних
условиях. Вот я и говорю – вы частник?
