Эта внезапно возникшая картина едва не сбила Марьяну с ног.
Постояла, вцепившись в раковину, незряче глядя в зеркало, пытаясь если не
успокоиться, то хотя бы согнать с лица это обреченное выражение горя. Кто бы ни
ждал ее там, в комнате, он не должен догадаться о том, что с ней происходит и
что ей известно.
Вдохнула поглубже, открыла дверь… пошла.
Но никто ее не ждал.
Комната была пуста – если не считать Саньку, конечно. Задним
числом Марьяна спохватилась, что его могли забрать, пока она там осуществляла
свою маскировку, – но нисколько не испугалась. Пожалуй, никакая воображаемая
опасность ее уже не могла напугать. Да и не только воображаемая. Теперь все
сделалось в ее жизни до жути простым и реальным: вот боль, вот смерть, вот
предательство…
На всякий случай взглянула на дверь. Нет, чудес не бывает,
конечно: все заперто, как надо…
Санька заворочался: ему мешал свет. Марьяна погасила его,
оставив только торшер возле своего кресла. Странным образом полутьма принесла
облегчение, развеяв туман в голове.
Ну вот все и ясно. А если не все, то очень многое.
«Азиз нам еще пригодится. Ему контракт с «Эль-Кахиром»
подписывать!»
Эти слова Рэнда на разные лады отдавались в ушах, больно
били в виски.
Значит, Азиз… С самого начала – Азиз. А все остальное – спектакль.
Для тех, кто будет обеспечивать его алиби: для Марьяны и для Ларисы. Возможно,
она еще жива. Наверное, Азиз и его наемники (теперь понятно, что Рэнд –
просто-напросто наемник, в сущности, такой же убийца, как Салех и все
остальные, разве что рангом повыше) опасались Надежды. Наверное, она одна могла
бы связать концы с концами, заподозрить Азиза. Если бы Надежда узнала о смерти
Виктора, если бы хоть тень подозрения пала на его каирского партнера – Азиза
ничто не спасло бы: Надежда его и под землей бы нашла!
Нашла бы… теперь уж не найдет. Теперь они, наверное, уже
встретились с Виктором и все сказали друг другу – чего не могли сказать при
жизни. Впрочем, им и слова не нужны: они и так все знают о прошлом и настоящем,
ведают будущее. Болят ли их души за тех, кто остался, кому еще предстоят
неведомые страдания? Встретились ли они с Марьяниным отцом?
Ей было приятно думать, что эти трое, которых она так
любила, сейчас вместе горюют о ней. Наверное, им известно, как можно спастись,
только неведомо, как же указать этот путь Марьяне. А может быть, они точно
знают, что нет для нее никакого спасения, и хотят лишь наставить, укрепить ее
дух перед неминуемой смертью?
Что ж, утро покажет. Только глупо надеяться, что Азизу так
уж нужно алиби. Ну, погиб его русский партнер – и погиб. На все воля Аллаха!
«Сфинкс» все равно получит свой жирный кусок от «Эль-Кахира», Азизу еще больше
достанется, без Виктора-то…
Хотя это еще не факт. Может быть, Виктор и впрямь стал для
Азиза только помехой. Но ведь совсем не исключено, что уставные документы
«Сфинкса» предусматривают непременное участие двух сторон в совершении каких-то
особо крупных сделок. Например, Азиз не может снять деньги со счета без подписи
Виктора или его наследников.
Его наследников!
Вот ответ. Азизу позарез нужно, чтобы в живых остался хоть
кто-то: либо Лариса, либо Санька, либо они вдвоем. Лариса вроде Марьяны – едва
ли способна понять, чем дебет отличается от кредита. Санька вообще не в счет. И
рядом с ними будет Азиз, который убедит их в чем угодно! Конечно, он не оставит
их без средств к существованию – во всяком случае, сначала, пока не приберет к
рукам все богатства «Сфинкса». А потом… Похоже, над Ларисой какой-то рок
тяготеет: сперва стал жертвой финансовых интриг отец, теперь из-за непомерной
жадности партнера погиб муж…
Как ни страшны были эти мысли, они принесли Марьяне
мимолетное облегчение. Может быть, за последние сутки у нее что-то сломалось в
душе, может, сделалось что-то с психикой, однако она стала воспринимать свершившееся
как… как свершившееся. Как нечто неизбежное, бесповоротное, окончательное. Она
еще оплачет мертвых – если останется жива, если убийцы дадут ей время на эти
слезы. А сейчас надо остаться живой – и думать о живых. О тех, кто вместе с нею
идет по острию ножа, ежеминутно рискуя сорваться в пропасть. Вот интересно:
если по каким-то непредсказуемым причинам «Эль-Кахир» откажется заключать
сделку без Виктора, как поступит Азиз? Попытается замазать глаза партнерам:
мол, Яценко бесследно исчез, не угодно ли, чтобы при подписании присутствовала
его вдова? Правда, она избита и изнасилована до полусмерти, однако мы ее
подмажем, подкрасим, приоденем – все будет чин чинарем… Очень смешно! Не
исключен, кстати, и такой ход событий: почуяв, что «Эль-Кахир» готов отступить,
Азиз разъярится – и прикончит семью своего бывшего партнера. Как недавно
прикончил его самого.
Впрочем, едва ли. Насколько помнила Марьяна, Виктор хвалил
Азиза как «быстросчетчика», умеющего мгновенно просчитывать все варианты,
предвидеть самые незначительные подводные течения и устранять заранее все
возможные преграды. Именно Азизу, уверял Виктор, он обязан множеством своих
удач. И если уж этот египтянин такой провидец и умелец подстилать соломку, он
заранее знал, что убийство Виктора накануне сделки с «Эль-Кахиром» не повредит
этой сделке, может быть, даже наоборот. И бесполезно пытаться понять почему.
Слишком мало знает Марьяна. А вернее – ничего-то она не знает! Может только
предполагать, надеяться, цепляясь за случайные намеки, как за ту самую пресловутую
соломинку, которая… которая уже столько раз сегодня – хруп! – и разламывалась в
дрожащих Марьяниных руках.
Может быть, все так, как она вообразила. Может, наследники
Виктора Яценко все-таки выживут – чтобы способствовать обогащению Азиза. Ладно,
черт с ним… Главное, что у Ларисы и Саньки есть шанс. Возможно, есть он и у
трусливой невзрачной «нянюшки», которая одна только и может справляться с
припадками наследника… Рэнд еще при первой их встрече назвал Саньку «инфантом»
– наследным принцем. Марьяна пропустила этот намек мимо ушей, но разве могла
она понять, что все это значит?!
Азизу, конечно, и Санька, и она, Марьяна, – лишний риск, но
кто знает, как у Виктора составлено завещание? Может быть, Санька и есть
главный наследник, может, без него и Ларисина доля становится ничтожной. Итак,
гипотетический шанс есть – для них троих, запертых в этом дворце. А вот какой
шанс у человека, которого в беспамятстве уволокли в гараж, скрытый зарослями
олеандров и прочей тропической гадости?
