И тут ее как током ударило. Если Борис столь безошибочно
узнал Золотую Лисичку, выходит, он видел ее раньше, встречался с ней. И,
получается, между ними что-то произошло. Что-то, после чего «эра милосердия
закончилась».
– И что же ты ей сделал, этой Золотой Лисичке, если ей до
тебя и дотронуться противно, а в то же время она настоящий триллер
организовала, чтобы тебя унизить?
Борис сверкнул на нее взглядом исподлобья:
– Ишь ты! Быстро соображать научилась, Маряша. Или тебя этот
твой научил… с которым ты…
Марьяна нахмурилась.
– Каждому свое, Борис, – сказала она спокойно, однако нотки
предостережения все же прозвучали в ее голосе. Тут же она поняла, что все это
чрезвычайно смешно, поскольку пригрозить Борису ей совершенно нечем, однако в
лице его появилось что-то виноватое.
– Ты права, – кивнул он. – Каждому свое… Это тоже про тот
закон. Каждому воздастся по заслугам его. Я просто получил то, что заслужил.
– Чем же ты ее так обидел? – тихо спросила Марьяна.
– Чем, чем?! – огрызнулся Борис. – Сделал ей ребенка, а
жениться не захотел. Вот и все, обычное дело.
Марьяна тихо ахнула.
Борис глянул косо, неприязненно:
– Что, думаешь, если у нас с тобой ничего не вышло, так я
вообще к детопроизводству не был способен? Знаешь ведь, как я предохранялся, а
твой цикл небось даже лучше знал, чем ты. Или ты что думаешь? Мол, цепляюсь за
иллюзию былого мужества?
В голосе его зазвучали истерические нотки, но они вмиг
исчезли, когда он увидел слезы, набежавшие на глаза Марьяны.
– Нет, – шепнула она. – Я просто думаю, что она, должно
быть, страшный человек, если приготовила для тебя такую месть. Или… или очень
любила тебя раньше?
– Любила?! – взвизгнул Борис. – Да она любила только те
штучки, которые я с ней проделывал. Единственное, что она любила, – это мои
пальцы, язык да, извини, член. И, конечно, не только мои. Смешнее всего, что я
до сих пор не знаю, я ли был виноват или кто другой из наших одноклассников,
однако все шишки посыпались на меня.
– Одноклассников?!
– Ну да, это еще в девятом было. Мы с ней в одном классе
учились, с Лисой этой. Она всегда была девочка – глаз не оторвать! Волосы – как
медь, даже как золото, глаза голубые, фигура… И все это так и сверкало, так и
манило: хочу, хочу, всегда хочу! Ненасытная была девка. Mы с ней два года до
этого встречались, целовались, обжимались. Но, видишь ли, она накрепко вбила
себе в голову, что должна остаться девственницей. А хотелось… очень, как
хотелось! Особенно когда начала появляться в продаже всякая крутая эротика. Мы,
бывало, когда предки на дачу уезжали, на целый день ложились в постель, включив
видик. Ты и представить не можешь, чего мы только не выделывали. Девочка была
на все горазда. Мне кажется, меня ей было всегда мало, она и сама говорила, что
ее мечта – попробовать хотя бы сразу с тремя, а лучше – больше. Только она
боялась, что не сможет их держать под контролем и кто-нибудь ее безнадежно
продырявит. Короче, она была просто нимфоманка, а я, дурак, развлекался из
любви к чистому искусству. И доразвлекался… Ты знаешь, что такое петтинг? –
неожиданно спросил Борис.
Марьяна покачала головой.
– Ну еще бы! – усмехнулся он. – Ты бы – да знала! Хотя это
вполне детское развлечение. Трутся ребятишки друг о друга, друг в дружку
тычутся, но девочка остается девочкой. Кончают с помощью пальцев и всего
прочего, но… – Он усмехнулся. – Ну, уж если так было суждено, лучше бы я дошел
с ней хоть раз до конца! А то играл, играл, играл… потом бах – обнаружилось,
что девочка беременна. Вот те на! Родители ее, конечно, встали на уши: кто?!
Никто, говорит она, хлопая голубыми своими глазками, я девственница, это у меня
просто что-то с желудком. Пошли к врачу. Та едва в обморок не грохнулась:
впервые увидела беременную девственницу! Типичный случай непорочного зачатия,
хоть в Академию наук отправляй это воплощение невинности на исследование!..
Оказалось, все очень просто. Я-то в нее кончал, разумеется, ну а девственная
плева вовсе не так уж непроницаема, как принято считать. Kакие-то на ней
микроскопические отверстия все-таки есть. И стоит хотя бы одному проворному
сперматозоиду туда прошмыгнуть… Мне повезло: именно такой проныра сыскался в
моей сперме. Редчайший случай, но бывает и такое. Девственности, короче говоря,
Лисичку лишила докторша – пальцем. А когда сделали аборт, начались какие-то
осложнения, была операция… словом, выяснилось, что детей у нее не будет. И это
как бы все из-за меня… Что молчишь? – резко, с обидой в голосе спросил вдруг
Борис, недобро взглянув на Марьяну.
– Да что ж тут скажешь? – прошептала она. – А пожениться вы
не могли?
Борис фыркнул.
– Во-первых, я ни о чем не знал. Ну, болеет Лисичка и
болеет, жалко, конечно, да что поделаешь? В той нашей партийной системе –
знаешь, какое табу на всякие разговоры накладывали? Все про всех всё знают, но
никто ни о чем не говорит. Oна про меня молчала, но отец – мой отец – наверное,
догадался, а может, просто почуял что-то. Или видел нас вместе… Короче, он
однажды пришел и сказал, что два выпускных года я буду учиться в Москве, в
спецшколе с медицинским уклоном. В Москве у отца брат живет, он все устроил. Я
уехал, ничего плохого не подозревая! Пытался встретиться на прощание с
Лисичкой, но, сама понимаешь, не получилось: она все болела. И только через
несколько лет я узнал – совершенно случайно! – и про беременность, и про аборт…
И про то, что она так никого и не выдала…
Я, как дурак, чуть не заплакал от умиления, сразу кинулся ей
звонить. Раньше она к телефону не подходила, а тут сама взяла трубку. Я что-то
забубнил идиотское – мол, не знал, хочу загладить вину, а она так спокойно: «Не
сомневайся, Борик, загладишь. Ты мне за все заплатишь, да так, что тебе и не
снилось. Я, правда, еще не придумала, сколько с тебя спрошу, но как только
придумаю – будь уверен, ты узнаешь об этом первым!» И положила трубку.
Борис поежился, словно этот давний-предавний разговор до сих
пор вселял в него страх.
– Конечно, я сперва думал, речь пойдет о деньгах. Потом ее
молчание стало меня угнетать. Я побаивался: натравит на меня каких-нибудь
качков – изувечат! Потом до меня стали доходить слухи о похождениях Золотой
Лисички, о том, как она доит мужиков, и я решил, что она про меня забыла, а
потом ее отец умер, семья куда-то переехала. В общем, жизнь закрутила – и,
представляешь, я о ней начисто забыл! И вот однажды встретил ее – помнишь, в
книжном были, я еще этот дурацкий заказ оставил на атлас тибетской медицины…
– Помню, – тихо сказала Марьяна. – С этого все и началось…
