Удивительная штука – сленг: если вам такие вещи по душе, любопытно отметить, что в стародавние времена слово crib «колыбель» означало, помимо всего прочего, еще и здание или дом, где вы живете, – а недавно почему-то вновь вошло в обиход в англоговорящих странах.
Что до викторианского сленга – а викторианцы в сленге толк знали, – здесь на каждом шагу засады. Если смотришь на мир глазами Финта, ты не можешь сказать «пафосный» или «понтовый», потому что этих слов еще не придумали. Зато подойдет словечко «шикарный». Можно было, конечно, нашпиговать эту книгу подходящим сленгом, но я сказал себе: нет, я ж не учебник по сленгу пишу; и даже отказался от нескольких милых мне образчиков. К сожалению, я не смог найти места для нежно мною любимого сленгового выражения, tuppence more and up goes the donkey «еще два пенса, и ослик поднимется» [аналог русского «утром деньги – вечером стулья». Прим. перев.] – увы, оно слишком современное.
И хотя роман «Финт» совсем коротенький, мне постоянно помогали друзья, профессионалы каждый в своей сфере; благодарю Жаклин Симпсон, Бернарда Пирсона, Колина Смайта и Пэта Харкина, который не дал мне ошибиться в важном вопросе. Там, где ошибки все-таки есть, это я сам справился.
Должен заранее признаться, что мне пришлось кое-что поменять, чтобы свести нужных людей вместе в нужное время – так, студенты-историки, безусловно, знают, что Тенниель нарисовал свою первую обложку «Панча» только в 1850 году, а сэр Роберт Пиль занимал пост министра внутренних дел еще до того, как Виктория взошла на трон; но временны́е сдвиги не так уж и критичны, и, кроме того, «Финт» – это роман-фэнтези, основанный на реальной действительности. Ну и адова работенка была выяснить, где именно находилась редакция «Морнинг Кроникл». Такое ощущение, что газета постоянно переезжала; так что я авторской волей поместил издательство на Флит-стрит – где ему в любом случае самое место. Это – историческое фэнтези и никоим образом не исторический роман. Написанный просто развлечения ради – и еще для того, чтобы по возможности заинтересовать читателей этой эпохой, так подробно задокументированной Генри Мэйхью и его сподвижниками.
И хотя я и поменял немного положение тех или иных людей и отчасти домыслил, как они повели бы себя в определенных ситуациях, нищета, грязь и безнадежность низших слоев общества, которым тем не менее удавалось выживать, зачастую помогая себе самостоятельно, представлены как есть. В те времена не существовало таких вещей, как всеобщее образование, здравоохранение и безопасность, равно как и большинства других законов и запретов, которые мы сегодня воспринимаем как само собою разумеющееся. Но всегда находилось место для смышленых и ловких Финтов, как мужчин, так и женщин.
Терри Пратчетт, 2012 г.
Бонусный эпизод
Старые товарищи
Финт навещает мистера Суини Тодда в его новом доме в Бедламе – дабы убедиться, что щедрый вклад использован по назначению…
Финт подошел к воротам Бетлемской больницы; надзиратели его уже ждали. К вящей досаде гостя, один из них – по-видимому, главный, – открывая ворота, даже приподнял шляпу и промолвил:
– Мистер Морисон и мистер Монро сейчас в общих палатах, но они поручили нам, сэр, показать вам все, что вы захотите увидеть своими глазами.
Второй надзиратель Финту прямо-таки отсалютовал.
– Сюда, сэр, – промолвил он, впуская Финта в здание, – меня зовут Хантер, сэр, а моего напарника – мистер Дивайс, сэр. Вы скажете, странное имя, но на самом деле их целое семейство. Вот сюда, сэр. У нашего пациента как раз хороший день выдался, сэр, он будет очень рад повидаться со своим благодетелем.
Финт ухватил надзирателя за локоть.
– Может, оно и так, сэр, но я-то правду знаю, меня на мякине не проведешь. О, да мы, никак, уже пришли?
Мистер Дивайс вошел в комнату, что на первый взгляд могла показаться мастерской искусного ремесленника, но тут воображение зацеплялось за разные ненавязчивые подсказки – особенно при виде металлических креплений на стенах и висящих наручников.
Внутри обнаружился мистер Суини Тодд – чисто умытый и опрятно одетый. К удивлению Финта, больной поднялся с кресла и протянул руку со словами:
– Доброе утро, мистер Финт, я вам всем обязан, ведь, если бы не вы, я, несомненно, продолжал бы убивать. Мне страшно неловко, что я причинил вам некоторые неудобства. – Двигался и говорил Суини Тодд, как человек, неспешно осмысливающий каждый миг. – Вы настоящий герой, молодой человек.
В кармане Финта лежало письмо, в котором ему настоятельно рекомендовалось воздерживаться от резких движений или громких и неуместных, или трудных и напряженных разговоров. Так что он тихо произнес:
– Сэр, иногда мне кажется, что нет ни героев, ни злодеев. Просто люди, самые обычные люди в плену обстоятельств, выигрышных или не очень. Я уверен, что так; наверное, вам тоже стоит в это поверить.
Розовые щеки бывшего цирюльника лоснились характерным блеском: так выглядит человек, который с трудом контролирует себя, словно упрямую марионетку, причем на ненадежных ниточках.
– Я должен поблагодарить вас за щедрость, мистер Финт; только благодаря вам я живу здесь в относительном комфорте. А благодаря вашему нашумевшему вмешательству в пресловутую неприятную ситуацию я возобновил знакомство с этими двумя достойными джентльменами, которые, подобно мне, прошли сквозь сражения и битвы Пиренейских войн, и не только. По счастью, в те дни я хотя бы сумел ампутировать раненую ногу мистера Дивайса, причем почти безболезненно, и горжусь тем, что на пару с плотником мы его снабдили неплохой заменой.
Широко ухмыльнувшись, мистер Дивайс пробарабанил пальцами по правой ноге, и сухая дробь эхом разнеслась по комнатушке.
– Кроме того, – продолжал мистер Тодд, – когда мистеру Хантеру прострелили щеку, я смог его подштопать и даже новые зубы вставил – не удивлюсь, если от какого-нибудь французишки, а почему бы, собственно, и нет? Приятно думать, что мне удалось сделать в этом мире хоть что-то хорошее. Мы частенько вспоминаем минувшие дни – и былые сражения – не так ли, друзья мои?
Последние слова прозвучали как-то странно, и краем глаза Финт подметил, что двое надзирателей ненавязчиво придвинулись к мистеру Суини Тодду, не то чтобы оттесняя его подальше, но отслеживая каждое его движение, – так заботишься о захмелевшем друге, который сам на ногах не держится.
– То есть получается, вы трое – старые товарищи по оружию, так? – уточнил Финт.
– Да-да, сэр, – заверил мистер Хантер с чуть наигранной веселостью, поклацав зубами. – На всех фронтах перебывали, сэр. Дня не проходит, чтоб мы с мистером Тоддом не предались воспоминаниям о минувших днях, когда каждый солдат надеялся на его помощь. Но вы уж нас извините, мистеру Тодду пора вздремнуть. Сон его успокаивает, если понимаете, о чем я.
К вящему удивлению надзирателя, Финт крепко вцепился ему в плечо.
– Мне очень бы хотелось верить, что я и впрямь понимаю, о чем вы, мистер Хантер. А теперь извольте понять, о чем я! Наш мистер Тодд, кажется, в хорошем настроении, и у меня сложилось впечатление, что вы, джентльмены, немало этому способствуете. Вот и продолжайте в том же духе; и пока длится это благополучное положение дел, я позабочусь, чтобы и вы тоже были благополучны. Я стану навещать мистера Тодда как можно чаще, а когда не смогу сам, так пришлю кого-нибудь вместо себя. Но этим я не ограничусь – о нет, влезть в эту вашу больницу и вылезти обратно для меня так же просто, как в хлипкий курятник. Так что иногда я стану сюда заглядывать без вашего ведома и проявлять интерес, даже не сомневайтесь. Я вас предупредил, джентльмены, а умный с полуслова понимает. Жестокие глупцы меня не заметят, о нет, так что, возможно, шанса раскаяться им не представится. Зато добрые и умные, пожалуй, что и озолотятся, причем не единожды, и по домам после смены уж всяко вернутся беспрепятственно. Кстати, я взял на себя смелость выяснить, где вы живете. – И добавил: – Уверяю вас, я не стану входить без приглашения.
