Понять мотивы Алексея могли и я, и сыскарь, и даже Алина, которая вопреки его доводам не очень-то хотела покидать охотничий домик, ведь с ним у нее были связаны самые романтичные воспоминания. Да и меня оставлять тут одну девушка категорически отказывалась, прекрасно понимая, что Илья с Юлианой еще вернутся и не раз, чтобы потрепать нам с Северьяном нервы. Да и ее любимому Алеше придется проводить много времени со мной. Ведь сама я в его записях вряд ли разберусь, а потому бьёрн дал слово, что обучит меня управлению даром лично. Так что на проведение обряда Али согласилась скрепя сердце, и то лишь потому, что мы все настояли, сказав, что лучше решить вопрос сейчас, пока она хорошо себя чувствует, чем затянуть и потом наспех делать это в куда менее благоприятных условиях. На том и сошлись.
И вот спустя полчаса усиленной подготовки мы с блондинкой переступили наконец линию круга и замерли друг напротив друга, морально готовясь начать ритуал. Алексей в десятый раз сообщил, что именно от меня требуется, заставил повторить вслух едва ли не наизусть выученный текст заклинания без последней строки и, убедившись, что Алина чувствует себя нормально, дал разрешение приступать. Стиснув в руке один из дневников младшего Нечаева, я ободряюще улыбнулась заметно побледневшей «волчице», мысленно приказала себе собраться и перестать паниковать, после чего сжала пальцами кроваво-красный кулон с кровью истинной сирены и, шумно выдохнув, запела:
Реки дождем наполняю,
Пусть воду несут в океан,
Чары с тебя я снимаю,
Пусть рвется плетенья капкан…
С каждым новым словом, пропитанным особой магией, не имевшей ничего общего с привычной мне природной силой, призрачные нити которой наполняли пространство, знаки на полу внутри круга вспыхивали голубым светом. И мне казалось, что нас с бьёрной окутывает их мягкое сияние, согревает, оберегает и даже немного успокаивает, постепенно поднимаясь от ног выше. Голос мой едва заметно дрожал, но я старалась не сбиться. Вроде и простые строки, но как же сложно было произносить их нараспев из-за неуверенности и страха. Только боялась я вовсе не боли, которая, к сожалению, была неразлучным спутником этого ритуала. Куда больше меня тревожила возможность сделать что-то не так и тем самым навредить «волчице» или ее малышу. Слишком большая ответственность! Но лучше и правда решить все сейчас, чем тащить этот груз в будущее, на которое у меня совсем иные планы.
Разрежу лазурные нити
Кинжалом из плоти моей, –
продолжила старательно выводить я, совершая при этом рубящие движения ребром ладони, которая и играла роль вышеупомянутого кинжала. И что удивительно, действительно видела полупрозрачную паутину бледно-голубого цвета, тянущуюся от меня к блондинке, оплетающую ее стан и странно пульсирующую в районе сердца и… живота.
Что же это получается, сирены, словно пауки, ловят свои жертвы в магическую сеть, порабощая их сердца? Жуть какая!
После секундной запинки я продолжила:
К богине воды Сиренити
Взываю… –
и нервно сглотнув, допела:
Ты Зов мой развей!
Где-то с секунду ничего не происходило, а потом… понеслось!
Магический кокон «волчицы» разлетелся на клочки стремительно сереющего тумана, отчего Алина испуганно вскрикнула и отшатнулась, но за черту не вышла. В следующий миг символы на полу полыхнули слепящей синевой и, отделившись от деревянной поверхности, призрачными рунами устремились ко мне, чтобы тут же впиться в кожу, подобно оголодавшим зверям. Я тоже закричала, причем значительно громче своей напарницы, и начала медленно оседать на уставленный свечами пол. Со стуком распахнувшаяся дверь впустила в комнату Александра, и… время остановилось. Я замерла, как и в прошлый раз, на середине движения. Вот только боль дар бьёрна, к сожалению, не снимал.
– Стой, придурок, обряд еще не завершен! – кажется, это воскликнул Алексей в попытке задержать метнувшегося ко мне сыскаря.
Я видела их расплывчатыми силуэтами, да и слова разбирала плохо, так как перед глазами все плыло и тонуло в рыже-голубой мишуре вспыхивающих огоньков. Тело жгло и кололо, причем не только в местах соприкосновения с магией, но и везде. Казалось, что по венам бежит не кровь, а раскаленное олово и что еще немного – и я просто сгорю изнутри, не выдержав этой пытки. Жалобный полувсхлип, сорвавшийся с губ вопреки чарам бьёрна, был последним, что запомнилось мне перед тем, как я упала в обморок. Впрочем, нет, прежде чем провалиться в спасительную темноту, я почувствовала сильные мужские руки, выдернувшие меня из зачарованного круга. И… боль как отрубило! А вместе с ней отключилось и сознание.
Очнулась я в темной комнате на кровати от прорывающегося сквозь сон спора.
– И что теперь, что? Очередной обряд проводить для твоей обожаемой ведьмы, заставляя ее испытывать боль? – шипел один мужской голос с мрачными интонациями.
– Вовсе нет! – отвечал ему другой, похожий как две капли на первый.
– А как тогда? Через постель? Или пусть Зов и дальше остается активным?
«Зов! – вспомнила я, окончательно возвращаясь в реальность. – Так, стоп! Мы проводили обряд с Алиной. И? О чем говорят эти двое? Неужели не сработало?!»
Резко открыв глаза, я попыталась подняться, но, едва оторвав от постели лопатки, рухнула обратно. Слабость была невыносимая, что удручало, зато боль меня больше не беспокоила, и это очень радовало.
– К-как прошло? – Язык слегка заплетался, но говорить я все же могла, хоть и тихо.
К счастью, меня услышали. Вспыхнула свеча в руке Алексея, озаряя чужую спальню тусклым светом и вырывая из темноты обеспокоенные лица близнецов с одинаково светящимися желтыми глазами.
– Алина в порядке, – сообщил Лекс. И что он имел в виду, интересно? Что чувствует себя хорошо или что Зов с нее снят?
– А Яшка?
– Спит наверху, – ответил Саша, присаживаясь на край кровати. Видимо, меня перенесли с кухни в комнату хозяев. – Ты как, ведьмочка?
– Нормаль… – начала я, а потом вспомнила о нашей связи и, чуть нахмурившись, поинтересовалась: – А ты не… не чувствуешь? – ведь такую слабость он просто обязан был ощутить. Или нет?
– Его шарахнуло отдачей из-за того, что вторгся в отведенное под обряд пространство, – ответил за брата Лекс. – Так что он сейчас малость дезориентирован и твои эмоции совершенно не читает, – добавил этот всезнающий «кот», а я задумалась.
Значит, мой новоявленный учитель уже в курсе, что его близнец тоже поймал Зов? Или я просто что-то неправильно поняла? Поразмыслив еще немного на заданную тему, а также подумав про то, что надо все же в ближайшие дни освободить сыскаря от не совсем удобных чар, которые больше похожи на паучью сеть, я прошептала:
– Саш… – Бьёрн тут же наклонился ко мне, готовый выслушать любую просьбу. – А с тобой у нас… будет… с-секс, – постаралась я сформулировать как можно проще свое желание развеять Зов не через боль. Получилось, мягко говоря, не очень. И что самое поганое, навостривший уши Лекс тоже разобрал мою «гениальную» реплику, потому что многозначительно хмыкнул и сделал вид, что изучает ночной пейзаж за незашторенным окном. – Ну, в смысле… – Я закашлялась, понимая, что наговорила и так уже слишком много для своего состояния. – Я…
