Какое там живо?! Быстрее всех живых – ласточкой полетела!
– Невельская! – сделал приглашающий жест рукой Маркин, когда она робко просунула голову в дверь его кабинета. – Проходи!
И продолжил прерванный ее появлением разговор по телефону:
– Ладно, Костя, я, как Мюллер, не люблю сладкого, ты же знаешь!
И Ленка, с при-хе-хе душевным, прислушавшись, поняла, что он разговаривает с Константином Эрнстом. Конечно, Лена была в курсе, что они приятельствуют и знают друг друга давно, про это все в издательстве знали, как и про любые нюансы личной жизни великого Маркина.
А она-то уж про Маркина все знала, как ей тогда казалось, вот все-все-все! И все его статьи читала, вот все-все-все!
Он кумир, он почти бог, он гений журналистики! Леночка Невельская была в этом абсолютно уверена!
– Ну, пока! – попрощался «почти бог», положил трубку и осчастливил Леночку взглядом. – Невельская! Ну что, молодец! Садись! – и указал на стул возле стола, напротив своего кресла.
Она села, ну а как вы думали, разумеется, трепеща!
– Переведу тебя в другой «эшелон», – легко вершил ее судьбу Маркин, – подучиться придется, но задатки есть. Злость, сарказм здоровый, попадание в десятку, слог точный! Поднатореешь, наберешься еще «зубастости». Потянешь?
– Ко-конечно! – пролепетала Ленка.
– Милая, я тебя не на прогулку в парк приглашаю, – снисходительно и раздосадованно поучал Маркин, – а в работу по уши в дерьме копаться и описывать его красноречиво для читателей! Поняла?
– Да! – твердо ответила Леночка и кивнула.
– Мамины леденцы закончились, Невельская! Скажу в нужник – нырнешь в нужник, скажу в прорубь – в прорубь! Расклад ясен?
Ясен ей был расклад, о чем она и сообщила, подтвердив утверждение очередным кивком.
– Ну, иди ваяй. В редакционном отделе получишь задание, а Людмила тебе объяснит остальное.
И понеслось!
Ленка выкладывалась так, что с данным энтузиазмом можно было бы Днепрогэс в одиночку построить за пятилетку! Не спала почти, похудела за несколько месяцев на пять килограммов. Глаза блестят, пар из ноздрей, копыта бьют – Невельская в атаке!
И неслась в атаку-то!
Ей в митингующую драку – она в самую кучу! Ей достать увертливого чиновника под подозрением – она его хоть из-под земли, хоть на «толчке» административном достанет! Ей в «бандюковские» разборки – она между пуль в полете!
Заработала определенный авторитет, похвалы начальства, растущую зарплату, неодобрение рулящих страной, зависть, ненависть и интриги коллег.
А ей глубоко пофиг! Кроме, само собой разумеется, похвалы начальства, любимого отчаянно и без меры.
Случилось в те далекие боевые дни становления журналистки Невельской корпоративное отмечание Нового года. Размах не такой масштабности, как в иных фирмах, но тоже не детский утренник! Где-то в середине бушующего веселья Максим Маркин махнул ей призывно рукой со своего места и указал на свободный стул рядом.
Леночка лебедью белой прилетела с другого конца зала и уселась, зардевшись.
– Ну что, Ленка, талант у тебя есть, в тему ты вгрызаешься, как надо, – делился выводами немного пьяненький Маркин. – Тебя б поднатаскать немного, сопель в текстах поубавить, а жесткости добавить, и выйдет из тебя, Невельская, первоклассная журналюга!
Она смотрела на него не отрываясь. И все кивала, искря глазами от счастья.
– А что, Невельская, как твоя личная жизнь?
– Никак! – радовалась глупая барышня ни пойми чему.
– Это хорошо! – похвалил Маркин.
– Чтобы делу не мешало? – спросила невинная до тупости в своем рвении Ленка.
– Чтобы делу не мешало, надо спать с правильными людьми, – растолковывал он.
– С какими правильными? – тупила девонька.
– Со мной, например, – без нажима, мимоходом, заметил Маркин, кинув маслинку в рот.
– А с вами можно? – замерла лягушкой-царевной Ленка.
– Можно, чего ж нельзя! Вот сегодня и попробуем. Хочешь? – тем же равнодушным тоном, без настойчивости, спросил Маркин.
– Хочу! – и уже привычно кивнула.
Через час они оказались в какой-то квартире, с шампанским и прочим сопутствующим свиданию, и, не теряя времени, в постели.
Ну что? Ленке казалось: все так прекрасно, великолепно и лучше быть не может!
Любовь, любовь, любовь!
Состоялась, состоялась, состоялась!
Бурные жизненные овации, музыка, ура, собственно!
Коллектив посмеивался в открытую – у Маркина новая пассия! Ленка плевала с высоты своего счастья и летала на крыльях. На работе отношение к ней Максима никак не изменились, была Невельская и осталась, а после работы – в горячую постель!
Никаких поблажек Маркин ей не делал, напротив, требования к ее профессиональной работе возросли стократно! Он не щадил и не жалел ее и посылал в такие командировки, куда и бывалых мужиков-журналистов отправляли с опаской.
С группой телевизионщиков ведущего канала в Афганистан-Пакистан-Таджикистан – писать о наркоте, наркотрафиках и пограничниках. На Север, в колонию строгого режима, – освещать восстание заключенных, беспорядки и работу внутренних войск по усмирению. В клубок милицейских «оборотней» под подозрением, где Ленка и ее группа попали под такую «раздачу», чудом не взлетев на воздух в редакционной машине. Их всех спасло то, что Лена задержалась на несколько минут!
Куда только не посылал ее с заданиями Маркин!
А она выкладывалась на всю катушку, ни черта не боялась, перла в самое пекло, от безголовой смелости, так старалась заслужить признание Максима!
В редакции уж шепоток пошел: он что, ее угробить хочет? Может, Невельская чего с главного требует? Жениться?
Ах да, жениться!
Жениться Маркин не мог, уже находился в этом гражданском состоянии давно и прочно. Лена не первая и не последняя его любовница, это он разъяснил ей в первую же их ночь памятную, но смягчил:
– Зато самая любимая!
«Из какого количества?» – подумала Ленка тогда, с уколом ревности.
Позже выяснилось, что из обширного и разнообразного! Но…
Он ничего ей не обещал, расставив изначально вопросы и ожидания возможные по своим местам и указав Ленкино конкретное место. А она и не ждала, принимала как есть в своей любви ослепшей! И очень, очень, изо всех сил старалась работать, работать – только для него старалась, так ей хотелось, чтобы он признал ее равной себе в журналистском таланте!
Маркин хвалил, не без этого, и указывал недостатки. И очень многому научил.
Чему бы не научил никто!
