– Михал Захарыч, ты меня не пугай! – взмолился Денис. – Ты что, помирать собрался?
– Да нет, – успокаивающе похлопал Дениса по плечу Володарский. – От дел хочу отойти, так, поделывать помаленьку для души. Из московской мастерской меня никто не гонит, ценят. Ее уж иным передали, да я у них как мамонт почетный. Попросили парнишку одного в ученики взять. Хороший парнишка, Бог таланту не дал, но к ремеслу охоч. Поучу еще. Ты приезжай, навещай старика, к тебе уж не поеду, тяжело мне.
С тем и отправил из квартиры, заспешив, чтоб, значит, с юристом Денис не столкнулся, «а то этот прохиндей все моим доложит!».
Через неделю Михаил Захарович Володарский умер на семьдесят девятом году жизни за своим рабочим столом в мастерской. Остановилось сердце.
Денис переживал такое тяжкое горе, невосполнимую потерю, сердце плакало, плакало и болело…
– Как жаль! – вздохнула Виктория. – Эпоха ушла! Великий Володарский!
Похлопала сочувствующим жестом Арбенина по плечу и по-деловому поинтересовалась:
– Когда похороны? Где? Надо своих обзвонить.
Он не сказал ей ничего, не мог, боялся: наговорит всякого или выгонит к черту!
Уехал в Москву. Заперся в квартире. Мама звонила, вздыхала:
– Деничка, мы с отцом так тебе сочувствуем! Ну что ж тут поделаешь, возраст.
Он ответил еще на несколько посыпавшихся звонков, односложно, старясь отделаться побыстрей. А потом и вовсе отключил все телефоны.
Пролежал полночи, проживая боль утраты, как сиротство горькое, провалился в сон, в котором улыбался ему Михаил Захарович да подбадривал:
– Да ну, Дениска, не беда! Присмотрю за тобой, не думай, не брошу!
Разбудил Дениса звонок в дверь. Проснувшись с колотящимся сердцем, он посмотрел на будильник – шесть ноль пять утра.
Кого там?
Распахнул дверь с единственной целью – погнать незваного гостя взашей!
Вадим. Уставший, умотанный, с щетиной суточной на щеках и ввалившимися глазами, отодвинув замеревшего на пороге Дениса, ввалился в квартиру.
– Из Красноярска летел. Хрен знает что, рейс прямой только утром, пришлось тащиться через чертовы кулички с пересадкой! – стягивая с себя дубленку, не останавливаясь, говорил он.
Затем повернулся к Денису, у которого ком в горле застрял от благодарности, и совсем другим тоном, откинув треп:
– Привет, братан!
Они, хлопнув ладонями в рукопожатии, обнялись, постояли.
Суетно бесполезные вопросы «как ты?» или сочувствие, выражаемое словами пустыми, были для этих мужчин так же нелепы и невозможны, как верблюд на вершине Эвереста.
– Знаю, помянуть у тебя нечем, с собой привез, – проходя в кухню, известил Вадим.
Он ни о чем не расспрашивал, не произносил печальных слов утешения, рассказывал о делах, бизнесе, занесшим его в Красноярск, пока они в четыре руки накрывали на стол.
Сели. Денис поминать «батю» водой не стал, сердцем поминал, Вадим поднял рюмку:
– Светлая память! – и хлопнул.
Принялся есть с аппетитом, не переставая что-то рассказывать про жену новую, на свадьбе Арбенин присутствовал, женщина ему понравилась. Может, в этом браке Вадим остепенится? Про дочь, большую уже, с претензиями, так бы и продолжил болтать, но его прервал звонок в дверь.
– Это Санек, теперь все в сборе! – другим, не балабольным тоном сообщил Вадим.
Сашка прилетел из Питера, где находился по делам службы, уж как смог вырваться, неизвестно.
Только двое самых близких ему людей понимали, кого потерял Денис и что сейчас переживает.
Только они.
Похороны прошли помпезно, с размахом. Присутствовали многие известные люди, представители министерства культуры, медийные личности. Не обошлось без пафосных речей над гробом и «горестных» лиц сыновей, принимавших соболезнования.
Виктория, в продуманном темном наряде, черном ажурном платке, все тащила Дениса в первые ряды и настаивала, отчитывала шепотом и сердилась, когда он отказался.
Арбенин стоял позади всех с двумя пурпурными розами и букетиком фиалок в руке. Михаил Захарович очень любил фиалки, Денис это знал и, обзвонив кучу цветочных салонов накануне, нашел-таки.
Арбенину мешали все эти люди, пришедшие в большинстве своем на «мероприятие», почти светское и очередное для них, себя продемонстрировать, «нарисоваться». Они раздражали Дениса своей нелепой, неуместной светскостью и мешали ему проститься с родным человеком, а Виктория казалась чужой и неприятной. Она таки протиснулась вперед, оставив его одиноко стоять сзади. Но просчиталась. Все коллеги Володарского и Арбенина, профессионалы и сведущие люди, подходили к Денису выразить свое искреннее сочувствие и сожаление об уходе из жизни великого мастера. Они знали, кому именно надо его выражать и кто потерял со смертью Михаила Захаровича больше, чем страна, и больше, чем все их дело.
Виктория, заметив, что основное действие переместилось к Арбенину, поспешила вернуться, встала рядом, взяла его под локоть, когда уже большая часть значимых людей поговорили с Денисом и отошли. Представителя министерства культуры Вика пропустила и сильно досадовала по этому поводу.
Денис отослал Вику, когда все потянулись к выходу от свежей могилы, заваленной венками и цветами.
– Иди, подожди меня в машине.
Постоял, дождавшись, пока последние удаляющиеся по аллее спины не скрылись за поворотом, присел на корточки у могилы, разгреб немного местечко и положил букетик фиалок.
– Я тебе тут фиалочек твоих любимых принес, Михал Захарыч. – Денис помолчал, похлопал рукой по холодной земле могильного холмика, сдерживая комок в горле, и напомнил: – Я не прощаюсь, ты присматривать обещал.
И показалось Денису, что с фотографии на временном кресте подмигнул ему лукаво учитель.
На поминках он отметился, выдержал полчаса, понимая, что ему сейчас, как ученику, дадут слово, а он не может и не собирается говорить этим людям ничего. И ушел, проигнорировав очередное недовольное поучение Виктории. Ее с собой не позвал – хочешь, оставайся.
Где-то через полгода сунулся было к Арбенину юрист от братьев Володарских, сами не удостоили визитом. Молодой хамоватый адвокатишка приехал к Денису домой, хищно осмотрел обстановку, шаря по сторонам глазами, и изложил требования:
– Мои клиенты просят вас, господин Арбенин, подписать документ о том, что вы не станете претендовать ни на какую часть работ, совершенных совместно с их отцом, и добровольно отдадите процент от стоимости тех вещей, которые были сделаны вами вдвоем с Михаилом Захаровичем, но остались в вашем личном распоряжении.
Денис усмехнулся, вспомнив пророчество Володарского о дележе сыновьями его имущества.
– Вам надо обратиться к юристам министерства культуры, – посоветовал он, – они вам подробно объяснят, за что и как мы получали с Володарским деньги и где именно находятся в данный момент те работы, которые мы реставрировали. Список музеев предоставят и частных коллекционеров. Может, вы у них попросите процент?
