– Все! Пошло теперь новое дело у тебя, Дениска! Это твое!
Володарский нашел для Арбенина первые заказы, пусть небольшие, но значимые. И покатило, покатило, вроде понемногу и незаметно, но быстро и споро раскручиваясь и набирая обороты.
И первая выставка, в которой Денис участвовал, и нежданное признание, и первые непростые заказчики.
Со временем Арбенин перебрался в построенный дом, обживаться, а Михаил Захарович отказался – неуютно ему нигде, кроме своей квартиры. Конечно, когда работали над чем-то масштабным, переезжал к Денису и жил подолгу, месяцами. Дело пошло, появились деньги. Денис стал дорого одеваться, без идиотства денежно-понтового. Хорошая, стильная одежда оказалась комфортней в носке у известных марок. Арбенин приобрел пару костюмов для официальных выходов, остальное без выкрутасов, но дорогое.
И неожиданно Денис сделал для себя небывалое открытие – им усиленно стали интересоваться женщины. Поделился с Михаилом Захаровичем, тот только посмеялся:
– А как ты думал? Состоятельный мужик при деле может позволить себе быть уродливым, эгоистичным, главное, чтоб не жадным, и все женщины будут его! А ты у нас красавец, богатырь, да к тому же молодой и неженатый!
Но недолго для Арбенина бравурно музыка женского интереса играла!
Он оставался все тем же малоразговорчивым, порой угрюмым мужиком, который девяносто девять и девять десятых процентов своей жизни, мыслей, порывов любви отдавал своему делу.
Поучаствовать в его тратах нашлось вдруг превеликое множество желающих барышень, и, странное дело, немногословность и замкнутость Дениса они принимали за легкую форму дебилизма и недалекость ума. И брались активно учить жизни, уму-разуму, тайно радуясь, что такого лоха легко можно окрутить и вертеть им к собственному удовольствию, как душа нежная пожелает.
Люди тупы, эгоистичны, самовлюбленны и недальновидны. А расчетливые, хитрые барышеньки обогащают этот список еще и стервозностью.
Знакомиться с Арбениным дамы начали везде, выказывая личную, порой навязчивую инициативу, – в кафе, ресторанах, на выставках, которые он посещал по профессиональной и деловой необходимости, на бензозаправках, оценив стоимость его машины и прикида, в магазинах – словом – везде, куда ступала в общественных местах нога Дениса Васильевича.
Поначалу он пугался такой женской активности настойчивой, потом привык и даже начал пользоваться, но, как и прежде, дальше одной – максимум трех постельных встреч дело не шло. Да и ладно, Денис не парился, привык уже по жизни.
Одна балерина, которой его представили на выставке мебельной как автора понравившегося ей произведения искусства, домогалась Арбенина долго, планомерно и упорно. Он всячески уклонялся от такого «тарана», и не без причины. Балеринка была, на его взгляд, слишком уж худой, одни кости, мелкой и субтильной, ему и дотрагиваться до нее казалось страшно, не то что спать с ней!
Но дама столь настойчиво его окучивала, что они оказались-таки у нее дома.
Вечер обещал многое изысканным столом, музычкой, соответствующей моменту, свечами-шампанским…
Дама как скакнула на Дениса, не ожидавшего такой прыти, впилась поцелуем и потащила в кровать. Молниеносно разделась, как солдат-второгодок, легла в вычурно изысканной позе, демонстрируя балетное тело, и выдвинула требование:
– Ты меня трахай сразу и сильно! Только ни в коем случае не трогай руками, они у тебя вульгарно грубые, пролетарские какие-то, еще поцарапаешь.
Денис ни раздеваться, ни трогать руками не стал.
– М-да, – сказал, задумчиво ее разглядывая, – извини, но не по тычинке пестик.
И ушел. Но урок усвоил.
Следующей случилась та самая кандидат филологических наук. На юбилее у одного из коллег, известного мастера-краснодеревщика мировой величины.
Происходило мероприятие в одном из самых престижных ресторанов Москвы, и в числе гостей была и эта филологичка. Непьющий Арбенин терпеливо выслушивал ее пьяненькие рассуждения, не самые глупые, надо заметить, и принял приглашение дамы в постель.
Опьяневшая в меру, возбужденная, она не обратила внимания на его ногу, а Денис старательно прикрывал увечье, она покрикивала, стонала, торопила. Словом, получилось все неплохо. И дважды. В третий заход дама решила возбудить Дениса иным, известным всем способом. Уселась между его ног, стянула с него одеяло…
И уставилась на шрамы, вмиг протрезвев от такого зрелища.
– Какое отвратительное, неэстетичное уродство! – заявила она, брезгливо скривившись. – Почему ты меня не предупредил, я бы не стала с тобой спать! Мне теперь всю ночь будет это сниться!
Понятное дело, Арбенин ушел. Да и фиг бы с ней, дура, хоть и кандидат наук. Но запомнил.
Была еще история с девулькой молодой, достававшей его своей «великой любовью» с первого на него, то бишь Арбенина, взгляда. Она так вообще потащилась за ним в Милан на выставку, поселилась в одной гостинице и пробралась к нему в кровать. Устав объяснять ей, почему он ее не хочет, Денис просто откинул одеяло и демонстративно выбрался из кровати, ничего не скрывая.
Ее в момент сдуло в туалет, где она и вывернула унитазу всю свою великую любовь и с первого, и со второго взгляда. Всю. И торопливо, нервно одеваясь, поделилась мнением:
– Такая мерзость! Арбенин, тебе вообще нельзя спать с женщинами!
Скатертью дорога, по крайней мере отстала!
Он не обижался, «складировал» шрамы скальпельные на душе, убеждаясь лишний раз в своем уродстве. Нет, не все так печально! Были и другие женщины, которые делали вид, что не замечают увечья, не сбегали и не высказывались на этот предмет.
А потом он встретил Викторию. На выставке.
Она искусствовед, и именно по теме мебельного искусства девятнадцатого-двадцатого веков, довольно известный специалист в этой области. Имя Арбенина к тому времени уж легендами обросло, и Виктория искала с ним знакомства, руководствуясь деловыми интересами, как она акцентировала при встрече. От общения Арбенин не уклонился. Они стали встречаться, делая упор исключительно на рабочих интересах.
Виктория, конечно, не Невельская, и при всем ее специальном и серьезном образовании до Ленки ей далеко – не так глубоко в теме, не до деталей ремесленных и мастерства.
Но Невельскую Денис тогда не знал, а общаться с человеком, разделяющим твои интересы и не из числа коллег ему было интересно и приятно, тем более Вика не пугала его кокетством или напором определенной направленности. Мило, приятно, без намеков на более близкое знакомство.
Денис расслабился и отзывался на любое ее предложение о следующем дружеском свидании, даже один раз привез ее к себе в дом, удовлетворив просьбу Виктории показать мебель из своей коллекции. Осмотр прошел на высшем уровне – тщательный. От прихожей до мансарды третьего этажа, дружески, профессионально, не более.
