– Погоди, я еще сон смотрю… – пробормотала она.
Он засмеялся, уткнулся лицом ей в шею.
– Щекотно! – Она недовольно фыркнула, хотела его оттолкнуть, но Егор перевернул Таю к себе, поцеловал.
Теплая, пахнущая молочной свежестью кожа плеч. Прохладные твердые соски. Упругая впадина живота, о который Егор потерся щекой.
– Ты колючий…
Не открывая глаз, она протянула руки, прикоснулась к нему.
Ладони Таи – словно шелк. Их прикосновения почти не чувствовались. Но чудесным образом от ее рук шли невидимые волны, которые заставляли мышцы Егора то каменеть, то вновь трепетать.
– Еще. Еще. И так тоже, – просил он.
Потом сам прикоснулся к ней. Чуть отодвинул руку – Тая всем телом потянулась следом.
Оба они уже не могли остановиться, но все оттягивали во времени тот самый момент, перед тем как превратиться в единое целое. Играли, уворачивались, догоняли, дразнили друг друга.
Наконец не выдержали, соединились, замерли на миг, ошеломленные этим моментом. И потом – уже никакого сна, никаких других мыслей, ничего. Вместе. Дальше. К одной цели.
Достигли ее, содрогаясь, одновременно и замерли, не в силах пошевелиться, полностью опустошенные.
– Вот это да, – спустя какое-то время произнес Егор.
Тая засмеялась, оттолкнула его, откатилась.
– Я тебе хотел сказать…
– Что?
– Ничего не бойся. Вот так. Ничего не бойся. – Егор повернулся к Тае, заглянул ей в глаза – не моргая, словно гипнотизируя. – Ты поняла?
– Хорошо, – покорно сказала она.
Опять засмеялась и обняла его за шею.
– Я тебя люблю. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю, – мрачно, настойчиво продолжил Егор. – И с нами больше ничего плохого не случится. Только хорошее.
– Да. Да…
Некоторое время они лежали обнявшись.
– Ну все, мне пора, – наконец, сказала Тая. – И тебе тоже.
– Мне только к двенадцати в контору.
– Хорошо же ты устроился! А, ты просил тебе напомнить…
– Позвонить Тягуновым. Помню-помню-помню, спасибо. Да! Я за тобой вечером заеду. Пойдем в какой-нибудь ресторан пировать. Помнишь, я давно обещал?.. Только перед тем заедем ко мне, я кое-какие вещи заберу. Лето началось, жара, а я в свитерах хожу.
– Договорились! – крикнула из прихожей Тая. Хлопнула входная дверь.
Егор остался один.
Первым делом он позвонил Паше Тягунову. Тот как-то странно отреагировал, услышав голос Егора в трубке. То ли испугался, то ли обрадовался? Не понять. Но Егор в подробные разговоры не стал пускаться, не захотел рассказывать о своих больничных злоключениях старому приятелю, он просто попросил Пашу перечислить деньги не на его счет, а на счет Юры Изборского. Продиктовал номер Юркиной карточки и попрощался.
Затем Егор набрал номер Лизы…
– Алло? – отозвалась та, тоже странным испуганным голосом.
– Привет, – сказал Егор. – Слушай, ну давай уже развод оформлять, что ли.
– Давай, – прошелестела Лиза.
– И ты не думай, я не жлоб какой-то, – почти весело произнес Егор. – Половина твоя. По закону и по совести.
– Ка… какая половина?
– Движимого и недвижимого. Как полагается. Все равно в той квартире Тая жить не хочет. Надо ее продать, деньги поделить пополам. И мы с тобой квиты.
Лиза молчала.
– Ты меня слышишь? Ты согласна? Лиза!
– Да… – откликнулась жена все тем же странным, сдавленным голосом.
– Отлично. Подготовлю все документы, потом еще тебе позвоню.
Гудки. Лиза бросила трубку.
* * *
Тогда в аэропорту Лизе позвонил один из сотрудников Егора. Сказал, что долго не мог с ней связаться, вот только теперь получилось. И сразу обрушил на нее последние новости – Егор в больнице, получил серьезную травму головы. Какие-то хулиганы напали на него в подворотне…
Лизу саму словно под дых ударили. Случилось то, что она меньше всего ожидала, к чему не была готова совсем. Проблемы у Егора? Что говорить, как реагировать?
Сотрудник тем временем скороговоркой продолжил – они сами в конторе долго не знали что произошло, искали в первую очередь ее, Лизу (у которой телефон все это время был отключен), потом догадались обратиться в службу «Скорой помощи» и там наконец получили сведения о Егоре Сахно.
Сейчас с Егором все более-менее, он стабилен, хоть и находится в коме, врачи надеются на его скорейшее выздоровление. Тем не менее коллеги Егора хотят получать сведения о нем постоянно (а от кого им получать эти сведения, как не от законной жены, коей и являлась Лиза), поскольку в больнице очень неохотно делятся рассказами о пациентах, если те не являются близкими родственниками спрашивающего.
Сотрудник Егора все тараторил и тараторил, а Лиза слушала. Что-то ответила на вопрос Ивана, который стоял рядом и испуганно смотрел на нее… А у самой в голове крутилось: Егору плохо. Он в коме. Егор чуть не умер. Как такое возможно?
Мобильный телефон выпал у нее из рук.
Иван поднял телефон и продолжил расспросы. Лиза отвечала рассеянно. Потом сказала, что немедленно едет в ту больницу, в которой лежит ее муж.
Иван вызвался сопровождать ее (ну он же еще и друг Егора, как-никак!), но Лиза ответила категоричным отказом. Как-то совсем уж по́шло и гадко будет, если она после стольких дней отсутствия вдруг заявится в больницу с любовником. Потому что хоть Иван Егору и друг, но ей-то он – любовник! Любовник при законном муже, который в данный момент находится на грани жизни и смерти…
Лиза помчалась в ту больницу, о которой ей рассказал коллега Егора.
В регистратуре ей сообщили, что да, лежит у них такой-то, состояние тяжелое, но стабильное. К нему никого не пускают, кроме близких родственников. Жена вот постоянно рядом с пациентом…
«Какая жена? – хотела возмутиться Лиза. – Я, я единственная законная жена Егора Сахно!»
Но вдруг поняла, что речь идет о Тае.
Значит, Тая здесь и не отходит от Егора. Тая каким-то образом убедила врачей, что она и есть его супруга.
Надо было поднять шум, разоблачить самозванку, выгнать ее из больницы, сунуть свой паспорт в окошко регистраторше – вот, вот, посмотрите, штамп из ЗАГСа, настоящий! Я, я жена!
Но Лиза словно увидела эту некрасивую сценку со стороны. Сценку из дешевой мелодрамы, где соперницы визжат и рвут друг на друге волосы из-за одного мужика…
Нет ничего хуже дешевых мелодрам и некрасивых сцен. Никакие силы не заставят Лизу превратиться в тетку.
Поэтому она молча отошла от окошка регистратуры, села в холле неподалеку на дерматиновую скамью и задумалась.
