На лице Джессики появилась лукавая усмешка.
«Зачем парню терять время с Лилой, если он может провести его со мной?» – Она провела рукой по волосам, имитируя «роковую женщину».
Элизабет шутливо ударила ее по руке.
– Да, дорогая, ты так неотразима, что мужчины ломятся к нам в дом, чтобы хоть одним глазком взглянуть на тебя. Ты ведь почти так же красива, как и я. – Элизабет, подражая Джессике, тоже приняла позу «роковой женщины».
– Так же красива, как и ты, Лиз? – спросила Джессика с притворным изумлением. – Этого не может быть! – Сестры повалились на кровать со взрывом хохота.
– Ну вот, совсем другое дело, – сказала, все еще смеясь, Джессика и в свою очередь шутливо хлопнула ее по плечу. – А то в последнее время ты ходишь с такой мрачной миной на лице, просто тоска берет смотреть на тебя. Правда, глядя на твою физиономию, можно было подумать, что завтра для тебя настанет конец света.
Эти слова Джессики тут же напомнили Элизабет о том, что не давало ей покоя весь день.
«Не завтра, – подумала она, – а сегодня. И не для меня, а для Инид». Лицо ее опять стало грустным.
Джессика стукнула себя по лбу тыльной стороной ладони.
– Ну что у меня за язык! – сказала она. – Лиз, извини. Я не хотела, чтобы ты снова впала в меланхолию, но теперь-то что тебя так гнетет? Ты ведь разделалась с этой дополнительной работой для «Оракула», разве нет?
Лицо Элизабет несколько просветлело.
– Да, я скоро отнесу Пенни сигнальный экземпляр, и он выглядит превосходно, хотя, может быть, и не мне судить об этом. Хочешь взглянуть? – Она протянула газетные листки Джессике, надеясь, что та не будет допытываться до истинной причины ее плохого настроения. Даже если бы Элизабет и могла рассказать кому-нибудь о том, что ее волнует, то уж во всяком случае не Джессике: ведь сестра не посочувствует Инид – на это не было ни малейшего шанса.
Элизабет потихоньку облегченно вздохнула, когда Джессика взяла газету и стала ее просматривать. Теперь, может быть, она перестанет приставать к ней с расспросами.
Джессика без всякого внимания пробежала глазами новости и остановилась на «Глазах и ушах», колонке школьных сплетен, которую писала ее Элизабет. Эту часть газеты Джессика любила больше всего и не упускала возможности с гордостью упомянуть при случае, что автором этой колонки была ее сестра.
– Хммм, – задумчиво произнесла она, – этот новый чемпион по плаванию – это ведь Джейми Дункан, недавно приехавший сюда из Флориды? А почему ты раньше не рассказала мне о нем и об Эмили Майер?
– Ты меня не спрашивала, – спокойно ответила Элизабет. – К тому же сейчас ты узнала об этом.
– Как могло у них это случиться так быстро? – спросила Джессика.
– Похоже на то, что Джейми был полностью покорен, увидев Эмили в группе «Друиды», она исполняла партию барабана, – объяснила сестре Элизабет.
«Друиды» были самым популярным в этих местах школьным оркестром, которому прочили большое будущее.
– После концерта он отправился за кулисы, познакомился с ней, ну а дальше...
Джессика тихонько присвистнула.
– Он время попусту не теряет, этот Джейми. – Задумавшись на мгновение, Джессика с любопытством взглянула на Элизабет. – Знаешь, Лиз, иногда ты меня просто поражаешь. Я хочу сказать, что ты ведь никогда не сплетничаешь, не обращаешь внимания на всякие дурацкие слухи, но как-то незаметно ухитряешься все знать. Как тебе это удается? – В словах Джессики послышалось восхищение.
Элизабет скромно пожала плечами.
– В этом и состоит работа журналиста, – ответила она. – Ты же знаешь все эти речевки и все, что вы делаете в команде болельщиц; а я должна знать все, что происходит в школе, раз я работаю в «Оракуле».
– Все равно это не объясняет, как ты это делаешь, – заметила Джессика. – Но, как бы там ни было, скоро ты сможешь написать в этой колонке о своей собственной сестре и ее новом поклоннике, занимающем очень важное положение в обществе, – сказала Джессика с довольным видом.
Элизабет закатила глаза:
– О да. Переодетый аристократ. – Хотя ее отношение к Джеку в последнее время несколько смягчилось, она все еще продолжала думать, что все эти разговоры о том, что он чуть ли не принадлежит к королевской семье, не имели под собой никакой почвы.
Но Джессика была слишком поглощена мыслями о Джеке, чтобы уловить нотку сарказма в голосе сестры. Она вздохнула.
– Это же так интересно, правда? – сказала она, совсем забыв о газете, которую держала в руке. – И я уверена, что сегодня я буду точно знать, кто он такой! Только представь себе это, Лиз. Покрывало тайны будет наконец снято с моего принца.
Элизабет осторожно высвободила экземпляр «Оракула» из пальцев Джессики и положила его к себе на колени.
– Полагаю, он поведет тебя сегодня в какое-нибудь роскошное заведение, как и пристало королевской особе? – заметила она.
– Нет, и этим-то мне и нравится Джек. Он не пользуется именем или состоянием своей семьи. Каждый пенни, который он тратит, он зарабатывает своими собственными руками. Как все обычные люди. Ну разве это не благородно?
– О боже, – шепотом пробормотала Элизабет.
Но Джессика ничего не слышала. Все ее мысли были заняты предстоящим свиданием.
– Поэтому он ведет меня обедать к «Гвидо». Просто фантастика, да?
В этом Элизабет была согласна с сестрой.
«У «Гвидо» самая лучшая во всей Калифорнии, а может, и не только в Калифорнии пицца», – подумала она.
– Это здорово, Джес, – подтвердила Элизабет.
Но у нее было такое ощущение, что, скажи она, что кафе сегодня сгорело дотла, Джессика бы и тогда ее не услышала. На губах ее блуждала отрешенная улыбка, и она, казалось, была где-то далеко, в своем собственном мире – мире, созданном только для двух людей: Джек там был принцем, а Джессика – его единственной принцессой.
11
Джессика положила себе на тарелку последний кусок пышной пиццы, пропитанной томатным соусом и итальянским сыром, с шестью разными уложенными сверху начинками.
– Какую оценку ты бы присудила этой пицце по десятибалльной шкале? – спросил Джек.
Джессика откусила маленький кусочек и стала медленно его пережевывать, как бы стараясь по справедливости оценить все его достоинства.
– Девять и девять десятых, – объявила она наконец.
– Неплохо, – сказал Джек, рассмеявшись. – А где еще одна десятая?
Джессика слизнула с пальцев нежный ароматный соус.
– Ну, абсолютного совершенства не бывает – пошутила она.
«Может быть, такое понятие применимо лишь к тебе», – прибавила она про себя.
