И она побежала, прижимаясь к заборам, то и дело истерически
оглядываясь и едва не лишаясь сознания при каждом звуке мотора. Но все они
доносились с соседних улиц, а Короленко была пуста, как вымерла. «Неужели он не
понял, что я побежала домой? – мелькнуло в голове. – Или подкараулит во дворе?»
Да, наверное, это было чистое безумие – возвращаться, такое
же безумие, как поверить в ранение Ростислава. Ранен он, как же! Подло, подло,
до чего же это подло – выманить ее из дому именно таким способом, рассчитывая
на глупость бабьего, одинокого сердца! Позвонил и подкарауливал, так что если бы
бог не послал своего ангела в образе белой легкокрылой «волжанки», с
Александрой все было бы уже кончено. Сколько раз за последние дни он пытался
прикончить ее, а все срывалось, и вот теперь опять сорвалось! Но вопрос: долго
ли продлится удача?
Наверное, надо было убираться подальше отсюда, пойти к
каким-нибудь знакомым, хоть к Агнии Михайловне, но сделать лишний шаг по темным
улицам казалось свыше сил. Хотелось поскорее забиться в свои четыре стены,
закрыться на все замки, замереть в каком-нибудь укромном уголке… И поэтому,
плача от страха, Александра бежала и бежала вперед, вжимаясь в заборы и стены,
спотыкаясь на ступеньках, пока не влетела в свой подъезд и не почувствовала,
что может, наконец, перевести дух.
Как же здесь хорошо, спокойно! Почему она раньше не замечала
уюта этих обшарпанных стен? И даже лампочку кто-то вкрутил, дай ему бог
здоровья.
И вдруг дыхание комом сбилось в горле. Остро вспомнилось,
как вчера они с Владом поднимались по этой самой лестнице, а сверху спускался
Ростислав. Судорога, исказившая его лицо, невнятное, злое: «Ну-ну…»
И она беспомощно припала к стене, увидев, как на ступеньки
легла темная тень человека, стоявшего за поворотом лестницы и сделавшего
осторожный шаг.
Итак, он уже здесь. Да конечно! Опередил ее и подстерегает.
Бежать!
Александра сделала шаг назад, к двери, но оступилась и чуть
не упала. Шаги зачастили. Опять кто-то мягко, медленно потянул из груди сердце…
– Саша!
Высокий человек в замшевой куртке свесился через перила.
Свет блеснул на знакомых рыжеватых волосах.
– Привет. Куда ты запропала? Я минут сорок жду.
– Влад?! О боже мой…
Александра сползла по стеночке на грязный пол, закрыла
ладонями лицо.
В два прыжка он оказался рядом, поднял рывком, прижал к
себе:
– Что с тобой?
Громко хлопнула дверь, кто-то вбежал в подъезд и понесся
наверх, перепрыгивая через ступеньки и не заметив Влада с Александрой.
Ростислав? Нет, незнакомый чернокудрый парень, навьюченный
тремя сумками, из которых торчат водочные горлышки. Ого, где-то идет могучая гулянка.
Теснота в груди немного разошлась, Александра перевела
взгляд на встревоженное лицо Влада и смогла улыбнуться:
– Здравствуй. Целый день тебя ищу, ищу…
– А я целый день тебе звоню, звоню, – отозвался он, виновато
улыбаясь. – Не выдержал, пришел: думаю, вдруг что-то с телефоном? А тебя и
правда дома нет. Где ж ты бродила в выходной?
– Говорю же, тебя искала.
Александра, вдруг страшно устав, склонила голову на его
плечо. Рука Влада медленно скользнула по ее спине, потом стянула шапочку,
взъерошила волосы на затылке. Пальцы проникли под воротник, погладили шею. У
Александры по коже мурашки пошли от удовольствия. Она вздрогнула, ощущая, как
живо, ожидающе забилось сердце. Влад с тяжелым вздохом склонился к ней.
Александра покорно потянулась навстречу, опустила веки…
Их губы сошлись, сначала осторожно, как бы знакомясь,
примеряясь. Пальцы Влада бродили по ее лицу, по горлу, осторожно расстегнули
пуговицу пальто, легли на грудь. Александра вздрогнула, разомкнула рот, ощущая,
как постепенно согреваются губы Влада, сначала показавшиеся ей холодными, будто
замерзшими.
Руки его осмелели. Он то сжимал ей грудь, то касался ямочки
на горле, и от этих прикосновений дрожь проходила по телу.
«Надо позвать его домой, – смутно проплыло в голове. – Пусть
будет так, как он захочет, но я больше не могу быть одна! Мне так страшно!»
Кому она все это объясняет? У кого словно бы просит
прощения?
– Сашенька, ну, всё… – бессвязно шептал Влад в ее
приоткрытые, влажные губы. – Ах ты, милая моя… Всё… Сейчас…
Ба-бах! Дверь подъезда так шарахнула о косяк, что дом
содрогнулся. Александра с ужасом отпрянула от Влада, уставилась в чужое веселое
лицо, вдруг возникшее рядом.
– Са-ашка! – завопил хмельной голос, а в следующую минуту
Александру оторвало от Влада, стиснуло так, что она жалобно пискнула, а веселое
лицо расплылось в слезах.
– Сережка? – всхлипнула она и закричала радостно,
недоверчиво: – Сереженька! Ты вернулся!
– Вернулся, вернулся! – орал он на весь подъезд, тычками
гоня перед собой совершенно потерявшихся Влада и Александру. – И, заметьте
себе, живой вернулся! Целый и невредимый! И ребяток своих живыми привез! И
невесту себе в Ставрополе отхватил, да какую! Так, сейчас все идем ко мне,
отметим это дело. Нет, даже и не спорьте! Ко мне! Ко мне!
Это был Сережа Володин, сосед Александры и командир
Нижегородского ОМОНа, отвоевавший в Чечне свой срок. Александра знала его,
чудилось, с рождения, во всяком случае, она не помнила времени, когда бы
Сережка не был соседом бабушки, а потом, после ее смерти, – соседом их с
Кариной. Друг детства – именно так следовало называть этого веселого парня,
которому она сейчас была рада, как родному брату. Живой Сережка! Вернулся из
этой кошмарной бойни! Не говоря уже о том, что вернулся он как нельзя более
кстати, чтобы прервать затянувшийся поцелуй, после которого, очевидно, Влад
перешел бы к более активным действиям…
Не давая ни мгновения передышки, Сергей втолкнул обоих в
дверь своей квартиры. Александра попыталась что-то сказать насчет необходимости
заглянуть к себе домой, переодеться, Влад тоже слабо пытался возражать –
напрасно. Не прошло и минуты, как они уже сидели за огромным, изобильно
накрытым столом, распиханные между крепкими парнями в форме.
Пирушка была в полном разгаре – Серега и его приятель,
очевидно, отлучались только затем, чтобы пополнить боезапас.
