У этих долбаных похитителей глаза не иначе были на затылке,
если они смогли перепутать кого-то с дочерью Золотова! Во-первых, такие
огромные глазищи с такими фонарями под ними надо буквально днем с огнем искать.
У Александры же нормальной величины серые, совершенно обыкновенные гляделки.
Потом волосы: у Алины они жгуче-черные, что называется, смоляные! А у
Александры – русые, с пепельным оттенком. На свой рост Александре жаловаться не
приходилось, все-таки метр семьдесят два – это вам не кот начихал, однако Алина
была длиннее ее по меньшей мере на десяток сантиметров, а о такой плоской
фигуре, более напоминающей палку, просто-таки грезила восходящая звездочка
подиума Карина Синцова, ежедневно изнурявшая себя диетами и гимнастикой из
тридцати двух упражнений, не считая утренних и вечерних пробежек в парке
Кулибина. Александру никак нельзя было назвать толстухой, но рядом с Алиной она
показалась себе Ханной Трой – той самой, которая претендовала на место в Книге
рекордов Гиннесса как самая толстая женщина планеты. Наверное, похитители
волосики на своих дурных головах рвали, поняв роковую ошибку! И если Алина все
же попадется к ним в лапы, они выместят на ней свое разочарование, а также
напрасно потраченное время, силы и видеокассеты. Поэтому Александра отбросила
обиду (а разве не обидно, когда тебя считают лесбиянкой, наркоманкой и
шантажисткой в одном лице?!) и храбро повернулась к Золотову:
– Да вы меня не так поняли…
– Я тебя прекрасно понял! – взвыл тот. – Но хрен тебе, если
думаешь, что я буду платить! Сейчас сдам тебя в милицию, скажу, что пыталась
нас ограбить, и посмотрим, какие песни ты там запоешь. А если решишь хоть слово
вякнуть про Альку…
Он не договорил, потому что из прихожей донесся настойчивый
звонок.
– Вот! – радостно воздев палец, выкрикнул Золотов. – Советую
тебе лучше язык откусить, чем продолжать свои клеветнические измышления! – И он
вылетел в коридор, как «русская ракета» Павел Буре вылетает на хоккейную
площадку.
– Господи! – простонала Александра. – Какая я дура! Я же
просто хотела помочь!.. Я ведь врач, я ваш участковый врач!
– У тебя курнуть есть? – оживленно перебила ее дочь
Золотова. – Сижу без кайфа уже целый день. Скоро и правда врача вызывать
придется, только не участкового, а «Скорую», ломку снимать.
В коридоре раздался топот воинственных ног.
– Слушай! – В новом проблеске альтруизма Александра
вцепилась в тощенькую лапку Алины. – Слушай меня внимательно! Несколько дней
назад… сегодня какое число?
Алина пожала плечами. В глазах ее плавал туман.
– А какая разница?
– Меня похитили вместо тебя! Трое мужчин, один говорит с
явным кавказским акцентом, на руке у него – вот здесь! – уродливый расплывчатый
шрам.
– Да ты чо?! – воздела бровки Алина.
– Честное слово! За тобой идет охота, ты должна быть
осторожной, а лучше – на некоторое время уехать из города. И пусть
поостережется твой отец!
– Уехать? А куда-а? На Гава-а-айи? – зевнула Алина.
Она даже не успела закрыть рот. Дверь распахнулась, и серые
рубоповские тела одно за другим начали вваливаться в комнату. Александра не
моргнула и глазом, как была схвачена, стиснута и увлечена вон из комнаты, затем
из квартиры (перед ней мелькнуло и исчезло злорадное лицо Золотова), а потом
грубо стащена вниз по лестнице. И при этом было у нее такое ощущение, будто
злою волшебною силою она оказалась перенесенной в царство глухих. Все ее
бессвязные, но отчаянные восклицания типа: «Я участковый врач Александра
Синцова, меня похитили неизвестные, приняв за Алину Золотову, отпустили только
сегодня, Алине грозит опасность, следующей жертвой будет она, я должна
предупредить!» – оставались безответными. Однако серые тела были все-таки
наделены даром речи.
– Щас предупредишь, – миролюбиво сказало одно из них,
двухметроворостое, с косой саженью в плечах. – Щас мы тебя в вытрезвиловку
свалим – и предупредишь.
Опять это мерзкое слово!
– В какую вытрезвиловку? – воскликнула Александра. – Я
совершенно трезвая!
– Да? – глумливо уточнило серое тело. – Ну, если ты трезвая,
то я – пирожное «Наполеон»! – И толчком ноги тело распахнуло дверь подъезда,
совсем близко к которой стоял серый милицейский «рафик».
При мысли о том, что ее сейчас опять куда-то повезут, где-то
запрут, опять начнутся издевательства, и, значит, в ближайшем обозримом будущем
принять душ и переменить белье вряд ли удастся, Александра издала поистине
звериный вой и начала сражаться за свою свободу с такой энергией, что серые
тела вынуждены были ослабить хватку и даже как бы замешкаться. Из «рафика»
выскочил еще кто-то и кинулся на подмогу к своим, но глянул мельком на
Александру и споткнулся.
– Александра Егоровна! – воззвал он с неподдельным
изумлением. – Что с вами?!
Александра замедлила частоту рукомахов, обернулась на этот,
столь давно ею не слышимый, человеческий голос, и напрасно, потому что сейчас
же была взята мертвым захватом под чью-то крепкую подмышку, и перед глазами у
нее все поплыло. Однако тотчас хватка ослабела, чьи-то руки вцепились в нее и
принялись тереть виски снегом, приговаривая:
– Что вы, Александра Егоровна? Да вы, парни, охренели?! Это
ж докторша! Она мою жену лечила!
Александра приоткрыла глаза и вгляделась в веснушчатое
обеспокоенное лицо. Убей бог, она не могла вспомнить этого человека, однако
слабо улыбнулась ему и вежливо сказала:
– Здрасьте! – А потом, завороженная жалостью, мелькнувшей в
голубеньких глазах, завела свою прежнюю шарманку.
На сей раз ее хотя бы слушали. Александра полувисела в
крепких объятиях веснушчатого лица, а серые тела смотрели со скучающим
выражениям.
– Да господи же! – вдруг оборвала сама себя Александра и
выпрямилась. – Вы мне все-таки не верите?! Да о моем исчезновении обязательно
должна была заявить сестра! Вы можете уточнить, это элементарно!
Серые тела переглянулись, и одно из них, самое, по-видимому,
любопытное, ринулось в кабину. Александра продолжала темпераментно рассказывать
о своих злоключениях, однако буквально через минуту ее речь была прервана
возвращением любопытного тела, которое скучным голосом сказало:
– Никакого заявления. Врет она все. Что и требовалось
доказать. Хватит травить баланду, поехали!
– Погодите! – воскликнул веснушчатый. – Ребята, давайте ее
отпустим. Ну, выпила женщина, крыша и поехала.
– Я не пью, вы что, с ума сошли? – гневно воскликнула
Александра.
