Софья, повинуясь природному любопытству, поднялась на смотровую площадку небольшой башенки флюгера. Очень уж новость неожиданная. Конечно, усилиями Петра сюда немало людей захаживало. Почитай по одной, а то и по три тысячи живых душ каждый год ввозят на поселение. Но то или отдельными кораблями, или небольшими группами по два — три судна. А тут, по словам дежурного наблюдателя, шла целая эскадра. Да что эскадра… флот!
Сестра Государя с трудом поднималась по крутым ступенькам. Без малого пятьдесят лет — уже не тот возраст, когда можно скакать, словно молодая козочка. Тем более с ее здоровьем. Но любопытство распирало невероятно. И оно полностью оправдалось — перед ней раскинулось море, усеянное великим множеством кораблей. Столько она ни разу в своей жизни разом не видела.
— Сколько их? — Поинтересовалась Софья у наблюдателя. — Ты уже посчитал?
— Ваша милость, я насчитал сорок три флейта. Эти, пожалуй, голландские, хотя не понимаю, откуда их столько взялось. Плюс семь наших кораблей. Вон там, — он указал рукой, — три шхуны, только большие какие‑то. Видно новые. А вот там, да — да, видите тех гигантов о четырех мачтах? Вот. Я не знаю что это за корабли. Даже не слышал о подобных. Но судя по флагам на корме, они к Ост — Индской компании не относятся, а значит полностью наши.
— Изрядно… — покачала головой бывшая царевна, а ныне баронесса Сахалинская. — Пятьдесят вымпелов.
— Ваша милость, — привлек ее внимание наблюдатель.
— Что?
— Обратите внимание, — он вновь указал рукой. — На головной шхуне малый штандарт царской фамилии.
— Неужели братец?! — Ахнула Софья.
— Не думаю… — покачал головой наблюдатель. — Государь ходит под полным штандартом. А малый имеют право нести лишь близкие родственники.
Впрочем, это уже было не важно. Встретить хоть какого‑то родича в этой глуши было для Софьи большим счастьем и радостью.
Ее ожидания разрешились только лишь через восемь часов, которые она провела как на иголках. Ведь Владимир Петрович, старший сын Петра, прибывший на головной шхуне, не заходил в порт до тех пор, пока все флейты и барки не займут свое место на рейде. Да, никто в такой обстановке не рискнет нападать на столь громадный флот в виду порта. Однако задачи боевого охранения никто не снимал с контр — адмирала Федора Матвеевича Апраксина. Вот и накручивал круги недалеко от рейда, словно пастушья собака, собирающая свое стадо в теплый хлев…
Владимир вошел в большой зал Софийской городской администрации спокойно и уверено. Форма генерал — полковника и малый царский штандарт придавали ему уверенности и важности. А Софья же слегка побледнела, узнав в нем сына той самой рыжей простолюдинки, что прибилась к его брату по молодости. Да и как не узнать, коли у Владимира вились кудрявые рыжие волосы, хоть лицом больше брата напоминал.
— Графиня, — вежливо кивнул гость.
— Баронесса, — поправила его Софья.
— Наш Государь за верную службу произвел тебя в графское достоинство, как и твоего супруга. Вот бумаги, — Владимир обернулся и взял у кого‑то сзади конверт, протянул его Софье. Она же в свою очередь побледнела и как‑то осунулась. Весьма непростые у нее складывались отношения с братом. Сначала лишил всего, сделав обычной простолюдинкой, а потом стал одаривать. Да неспешно и вдумчиво. Обидно, жутко обидно становиться графиней после статуса царевны. И хотя Софья в целом уже свыклась, но все одно — немного задевало.
— Это большая честь для меня, — медленно произнесла бывшая баронесса, спустя почти минуту. Непросто такое пережить. И если с баронским титулом все понятно — его нужно было дать, дабы она смогла занимать важную должность, то с графским достоинством она растерялась. Зачем?
— Не переживай, — улыбнулся Владимир. — Наш Государь очень благодарен тебе за то, что не покладая рук укрепляете влияние России в этих землях. До него доходят только самые благоприятные отзывы. А потому он считает своим долгом наградить тебя за усилия и верность.
— Благодарю, — кивнула Софья немного неуверенно и покосилась на штандарт.
— За мои успехи в учебе и делах отец наградил и меня, позволив открыто нести малый штандарт царской фамилии, — ответил Владимир, а Софья чуть покачала головой задумчиво. Неспроста все это. Ой, неспроста. Она глянула на своего супруга, тот кивнул, подтверждая догадку. После чего поинтересовалась.
— Полагаю, что такое множество кораблей прибыло не для сопровождения этой грамоты?
— Верно. И если официальная часть приема завершилась, то мы могли бы пройти в ваш кабинет и обо всем поговорить.
— Конечно, — поспешно ответила Софья. Все‑таки намек, который сделал ее брат, был слишком прозрачным. А ссориться с человеком, что весьма вероятно станет будущим царем, показалось ей глупой затеей. Тем более что лично с ним у нее не было никаких противоречий и былых обид. Так почему бы не быть приветливой с тем, от кого будет зависеть судьба ее детей?
Разговор в кабинете, устроенном секретарем, присланным в свое время Петром, был долгий. На одной стене обширная и довольно точная карта региона, на другой — оперативная картотека. Ну и так далее.
Восточное графство, как по документам проходили земли, занятые Россией на побережье Тихого океане, за семнадцать лет освоения развилось довольно прилично. Столицей и единственным городом была София — на — Сахалине, в которой проживало около восьми тысяч человек, практически поголовно — переселенцы из России или гости из Соединенных Провинций. Китайцев, айнов и японцев едва ли сотня набирается. Зато с фортами было все хорошо. По островам Сахалину и Южному, северной части Охотского моря, на Камчатке и Курильских островах имеется сорок три стандартных опорных пункта. Причем семь из них — каменные. А суммарная численность переселенцев из Европейской части России с детьми достигла пятидесяти тысяч. Плюс айны, принявших православие и ставшие под руку Петра, насчитывалось порядка двухсот тысяч.
Спустя две недели. Остров Южный (Хоккайдо). Крепость Мацумаэ
Владимир стоял на квартердеке своей шхуны и с интересом наблюдал за шевелением японцев в своей крепости. Весьма примитивной, однако, иной защиты у них не было.
— Федор Матвеевич, — обратился Владимир к контр — адмиралу, — просигналь им, чтобы шевелились быстрее. А то так, глядишь, они вообще притихнут как мышь под веником и постараются переждать.
Бабахнул холостой выстрел, который, видимо ждали. Потому как не прошло и пяти минут, как от берега отошла небольшая лодка и направилась к шхуне, с которой выстрелили. Причем гребли довольно энергично.
Спустя десять минут на борт поднялся воин в средневековых японских доспехах.
— Этот господин говорит, что нам нельзя пристать к берегу, — перевел пожилой японец, что стоял толмачом при эскадре.
