– Дживс! – объявил я. – Все дороги ведут на запад. Сочините, пожалуйста, вежливую телеграмму для тети Агаты – пусть властвует в этой злосчастной квартире. Да, и извинитесь за мою отлучку в связи с неотложными делами. Ключ оставьте у миссис Тинклер-Мульке.
– Как пожелаете, сэр.
Меня осенила еще одна мысль.
– Слушайте, Дживс, а ничего, что вам придется пропустить Аскот?
– Долг важнее, сэр.
– Чертовски порядочно с вашей стороны! Я уверен, в Шерборне или еще где-нибудь поблизости найдется букмекер. Соберите сразу два чемодана. Мало ли, вдруг мы там надолго застрянем.
– Чемоданы уже уложены, сэр.
– Отлично! Выезжаем на рассвете. В общем, часиков в десять. И, Дживс…
– Да, сэр?
– Прихватите пару фланелевых костюмов для крикета, если у меня еще остались. Так, на всякий случай.
– Я их упаковал в первую очередь, сэр.
Не знаю, право, то ли от страха, как бы тетя Агата не вздумала приехать раньше, или по какой-нибудь еще причине, нога моя давила на газ почти непрерывно. Справа от дороги промелькнул Стоунхендж, а Дживс тем временем кратко пересказывал мне содержание романов Томаса Харди. Я свернул с главной дороги, пересек Крэнборн-Чейс и углубился в дебри Дорсетшира.
– Довольно мрачный тип, – заметил я, когда Дживс подошел к финалу «Джуда Незаметного».
– Безусловно, сэр, склад его характера нельзя назвать безоблачным. Под конец жизни он обратился к поэзии, которая…
– Может, оставим поэзию на другой раз?
– Как прикажете, сэр.
Мы перехватили по сандвичу с ветчиной и по кружке эля в тихой деревушке под названием Дарстон. Хоть мы и были единственными клиентами, хозяин таверны косился на нас с большим подозрением, чуть ли даже не с враждебностью. Наверняка не из-за одежды – мы оба оделись попроще, чтобы не слишком выделяться среди отдыхающих в Кингстон-Сент-Джайлз. Эль тонкой струйкой целую вечность цедился из бочонка, а ветчину, похоже, отрезали от глубоко несчастной свиньи, достойной быть персонажем какого-нибудь из романов Т. Харди.
Мы не стали там задерживаться. С помощью географического справочника и письма от агента по найму жилья вскоре отыскали селение Кингстон-Сент-Джайлз, а оттуда уже добрались до коттеджа «Морская даль». Я заглушил мотор своего верного двухместного авто, а Дживс занялся багажом.
Домик был с соломенной кровлей и белеными стенами. В смысле удобства – весьма скромно, но для наших целей вполне достаточно. Пока Дживс распаковывал чемоданы, я прогулялся по симпатичному садику. Там как раз уже расцветали розы, по соседству с грядками гороха. Что касается морских далей, до них было миль двадцать, хотя, надо полагать, ястреб с хорошим телескопом, зависнув над дымовой трубой, вполне мог бы увидеть океан в виде неясного пятна у самого горизонта.
Проезжая через деревню, мы заметили почту, бакалейный магазинчик и лавку мясника, а еще – парочку постоялых дворов. Я отправил Дживса на почту, послать Вуди в Мелбери-холл телеграмму о том, что мы приехали. Возможно, я уже упоминал, что Вуди при всем своем высоком интеллекте человек довольно нервный. Нервы у него постоянно натянуты, как струны на ракетке Сюзанн Ленглен
[7]
. Нехорошо, если он, случайно столкнувшись со мной где-нибудь на лугу или на сельской улочке, завопит на всю округу: «Разрази меня гром, это же Берти Вустер!» Кроме того, я поручил Дживсу закупить провизию и разузнать, что могут предложить на обед в тех самых постоялых дворах.
Затем я притащил в сад шезлонг, развязал галстук, закатал рукава и раскрыл книгу Руперта Венаблза «Пулмановским вагоном в Пекин» – я ее заказал перед отъездом в ближайшем книжном магазине и с удивлением обнаружил на титульном листе автограф сочинителя. Дживс объяснил, что авторы часто подписывают свои книги, предназначенные для продажи, чтобы владельцы книжных магазинов не могли вернуть подписанные экземпляры в издательство.
Книга меня слегка разочаровала. Я ожидал увлекательный рассказ о приключениях, а этот Венаблз просто монотонно излагал все этапы путешествия – от начального замысла до прибытия в пункт назначения, со всеми подробностями вроде покупки билетов. Кого-то он мне напоминал, только я никак не мог сообразить, кого именно. На тридцать четвертой странице, где Венаблз детально описывал своих соседей по купе, меня осенило: Толстяк Стоддард, главный зануда в клубе «Трутни»! За обедом вокруг него всегда возникала полоса отчуждения: никто не хотел садиться рядом. «В купе вошел пожилой человек ничем не примечательной наружности, восточного или, быть может, евразийского происхождения», – повествовал Венаблз, но и этого читать не стоило. Все равно после Булони этот неприметный тип собрал вещички и больше не появлялся.
Примерно через час я отложил книгу – признаюсь, не без облегчения, хотя преобладающим моим чувством было изумление. Как могла Джорджиана связаться с подобным человеком? Разве что в жизни он повеселее. А если нет, она бы нашла десяток женихов получше, не выходя за пределы графства.
Я прошелся по саду, раздумывая над этими странностями. Потом вернулся в дом – хотел почитать «Тайну дома с фронтоном», я ее еще раньше усмотрел на книжной полке в прихожей, – и тут появился Дживс.
– А, это вы? – сказал я. – Телеграмма отправлена?
– Да, сэр, хотя, как выяснилось, необходимости в этом не было. Возле бакалейной лавки я встретил самого мистера Бичинга.
Дживса не просто вывести из равновесия, однако я отчетливо ощущал, что не все ладно. Во-первых, ему полагалось принести целую охапку продукции окрестных фермерских хозяйств: свежеснесенные яйца, желтое сливочное масло, груши только что с ветки и так далее. А он пришел с пустыми руками.
– Случилось что-нибудь?
Он деликатно кашлянул.
– Пока мы разговаривали, к нам присоединился сэр Генри Хаквуд. Он как раз совершал верховую прогулку.
– Вот черт! – сказал я.
– Именно так, сэр. К сожалению, мистер Бичинг несколько растерялся. Видимо, он решил, что нужно как-то объяснить сэру Генри обстоятельства нашего знакомства.
– Вы же не были одеты как слуга или…
– В самом деле, сэр. Мистер Бичинг представил мне сэра Генри, а когда пришел черед назвать мое имя, он поддался волнению.
– То есть впал в панику?
– Он, безусловно, хотел произвести хорошее впечатление на человека, которого надеется увидеть своим тестем, и это отчасти объясняет…
– Что сказал этот кретин?
– Он… стал импровизировать, сэр. Представил меня как старинного друга своей семьи, лорда Этрингема.
