– Историю пишут победители, – развел руками маг смерти, подавая опустевшую кружку своему слуге. – Хотите приведу парочку примеров, когда проигравшие и сожранные тварями, которых даже я у себя в рабстве держать побрезгую, объявились понесшими кару за грехи богохульниками? Из личного опыта, между прочим. Правда, в обоих случаях церковники, скорее всего, лишь пользовались удачно подвернувшейся ситуацией. Но, на мой взгляд, разница невелика. Кстати, не отойти ли нам подальше? Мои старые глаза, кажется, видят, как на стену спешно пробираются люди, облаченные в одежды высших иерархов церкви. Если они объединят свои усилия, защиту мы можем и не удержать.
К сожалению, со своим предупреждением некромант несколько запоздал. Жрецы, которые смогли распознать своего главного врага, отреагировали на появление новоявленного императора с оперативностью, которой от них никто не ожидал. Только вместо всесжигающего пламени или иной какой кары, обрушенной с небес на голову грешника, они использовали нечто куда более эффективное, опасное и смертоносное. Паладинов. Пять закованных в белое силуэтов словно возникли из луча света, бравшего свое начало где-то в кругу церковных иерархов. И немедленно выстроились клином, нацелившим свое острие на одну-единственную цель – императора. До которого им требовалось пройти лишь каких-то тридцать или сорок шагов.
– Вот… – Аксимилиану не хватило времени на то, чтобы закончить свое ругательство. Метательный топорик, который метнул в него один из воинов света, разнес вдребезги магическую защиту, но чуть-чуть отклонился со своего пути. И в результате не разрубил голову короля-чародея на две части, а лишь вырвал у того из шевелюры значительный кусок скальпа. – Ахр-р…
К сожалению, метательное оружие под рукой имелось у всех до одного рыцарей церкви. И в этом в общем-то не было ничего удивительного. Слишком часто им приходилось иметь дело с противниками, которые от поневоле медлительных обладателей зачарованных лат и освященного оружия норовили убежать, а то и улететь. Бросившийся наперерез в самоубийственном порыве слуга некроманта принял в себя сразу два коротких дротика с наконечниками из серебристого металла, после чего немедленно осыпался грудой гнилой плоти и рассыпавшегося на части железа. Метательный кинжал с гравировкой священных текстов на лезвии сбил выстрелом из лука глава телохранителей императора, по скорости реакции и боевому мастерству паладинам ничуть не уступавший. Ну а последний снаряд, которым являлся молот на короткой ручке, ничто остановить не смогло. Он врезался в грудь Аксимилиана, смяв, как бумагу, надетую под мантию броню. А вместе с ней плоть и ребра мага.
– От винта! – заорал во всю глотку Мерлин, выбрасывая из рукавов своей одежды прямо в ладони две небольших «беретты» с укороченным стволом и магазином. Для затяжного боя сработанные по спецзаказу пистолеты подходили плоховато, зато каждый из них очень удобно лежал в кобуре скрытного ношения и мог оказаться в пальцах буквально в любую секунду. Поток девятимиллиметровых свинцовых пуль ударил в голову ближайшему паладину и… Расплескался о лезвие меча, которым тот успел заслонить свой шлем. Воинам света, может, и не хватало опыта в борьбе против огнестрельного оружия, зато они имели долгую историю противостояния с темными магами. Чьи заклинания летели почти мгновенно, а били наповал.
Вторая стрела начальника императорских телохранителей ударила в землю перед пытающимся добежать до императора строем паладинов и мгновенно проросла во все стороны паутиной переплетающихся между собой корней. Порождения друидической магии не могли остановить рыцарей церкви, но они их замедлили. Достаточно, чтобы остальные телохранители императора открыли огонь из розданного им иномирового оружия или воспользовались более привычными средствами. Пули, которые обрушили на убийц солдаты императорской армии, находящиеся в окопах позади минометной батареи, то и дело находили щель в броне или даже делали ее… Но небольшие фонтанчики крови, вырывающиеся из-под белых лат, на глазах превращались в алые, красные и желтые искры и на глазах заползали обратно. Вопреки сложившемуся у многих невежественных людей мнению, паладины вовсе не излечивали свои раны мгновенно. Просто их жизненная энергия шла в ход только уже после того, как истощится особое благословение, заставляющее циркулировать по телам воинов церкви чистейшую магию Света.
Обогнувший рыцарей Святого Престола по широкой дуге Секрес голой рукой пробил броню на спине того из них, кого продолжал расстреливать Мерлин, и сжал тонкие бледные пальцы на бьющемся сердце. От такой травмы даже столь выносливое существо, как паладин, шансов излечиться уже не имело. Еще одному заступил дорогу какой-то смелый или очень глупый воин, вообще-то охранявший минометы. Он разрядил одноразовый гранатомет, который ему доверили на случай атаки артиллерийской батареи очень бронированным противником вроде демонов или големов. Взрыв прикончил стрелка и его цель, ранил нескольких пошедших в ближний бой эльфийских танцоров меча, а также расшвырял оставшихся посланцев церкви в разные стороны. В процессе они получили контузии, переломы и множество истекающих искрами вперемешку с кровью мелких ран, но такие мелочи не могли остановить фанатичных бойцов. Во всяком случае, не сразу.
Оставшихся троих убийц буквально погребли под собой остальные телохранители, несмотря на многократное численное превосходство понесшие некоторые потери убитыми и ранеными. Да и то последний из рыцарей света, позабыв о всяческих попытках защиты, вообразил себя не иначе как кузнечиком. Он просто прыгнул на судорожно кашляющего императора, банально перелетев через головы обступивших его бойцов. Несколько магов и стрелков ударили чарами, но либо промахнулись, либо поменять траекторию полета своими попаданиями не сумели. Да, впрочем, было это и неудивительно, ведь так игнорировать гравитацию не смог бы ни один атлет. В дело явно вмешалась свойственная в той или иной мере всем паладинам божественная магия. Помимо траектории полета, на это явно намекал ореол света, окутавший обреченного бойца. Впрочем… Скорее всего, эти пятеро рыцарей церкви с самого начала знали о том, что, идя в атаку, совершают отсроченное на несколько минут самоубийство. Даже у таких великих бойцов, как паладины, не было шансов оторваться от всей армии Аксимилиана в том случае, если бы они смогли его убить. Как молния сверкнул меч, перехваченный для надежности двумя руками, и отделил голову человека в императорской мантии от туловища. Воин света устало улыбнулся, хотя под его стальным шлемом это было конечно же совершенно незаметно. А после с чувством выполненного долга наконец отпустил наполнявшую его тело магию Света и позволил себе умереть.
– Это было близко, – хрипло пробормотал Аксимилиан и снял с себя невидимость. А заодно убрал иллюзию, придававшую ближайшему трупу вид тяжелораненого императора. Безвестный ополченец, завербованный в минометную обслугу на роль «подай-принеси», был убит не то осколком гранатометного снаряда, не то обрубком паладина, в которого этот снаряд попал. В любом случае мужчине лет тридцати меч паладина уже особо не навредил. – Ох, проклятье, кажется, у меня два ребра сломаны… Или три… Секрес, ты чем там занимаешься?
– Гадаю. На то, что именно церковники против нас измыслили, – спокойно отозвался некромант, поместив вырванное сердце на какую-то черную костяную дощечку, всю изрезанную непонятными рунами. – Редко, когда попадается такое органичное сочетание столь качественного материала и вопроса, который хочется задать мирозданию.
