Чтобы провести другое собрание, Штрассеру пришлось вновь обратиться к АНТИФА. И что в итоге получилось? На собрание пришло около тысячи человек, из них только 80 (!!!) были штрассерианцами. Судя по полицейским отчетам, коммунисты не просто приняли участие в митинге, который охранялся их же силами. Они даже оплатили зал, напечатали плакаты, призывающие прийти на это мероприятие. В итоге весь политический успех достался КПГ, что было в принципе логично. Полицейский комиссар писал об этом следующее: «Успеха достигла только компартия, коммунисты обращались со Штрассером как со своим дворником». А 19 июля «Народная газета» вышла под заголовком «Нокаут Штрассеру».
Как оказалось, Штеннес не был в состоянии обеспечить охрану мероприятий НСКД и безопасность собственных же людей. За примерами не приходилось ходить далеко. Тогда же, 19 июля, в Шарлоттенбурге были зверски избиты 15 членов «Революционной рабоче-крестьянской молодежи». В Гамбурге роптание стало перерастать в открытое недовольство: там не могли понять позицию берлинского руководства. Зачем было поднимать антикоммунистические лозунги, если от штурмовиков Штеннеса не было никакого прока? Эту критику активно поддержало левое крыло штрассерианцев. Даже сам Штрассер сожалел, что ему пришлось отказаться от просоветской, восточной ориентации.
Частичный отказ от просоветской ориентации поставил Штрассера перед необходимостью вести борьбу на два фронта: против реакции, с одной стороны, и против интернационального коммунизма — с другой. Подобные политические установки натолкнули лидера революционных национал-социалистов на мысль о создании проекта «Черный фронт», основные контуры которого начали вырисовываться уже в июне 1931 года. Непонятно, как на подобные изменения тактики и стратегии прореагировало национал-большевистское крыло «Боевого объединения». Оно традиционно ориентировалось на СССР. Но в то время Сталин отказался от тактики сближения двух «отверженных в Европе»: России и Германии.
Иосиф Виссарионович начал сближение с Польшей и Францией, которые считались злейшими врагами Германии.
В те дни Штрассер взял на вооружение идеи о реакции, либерализме и социализме, изложенные Артуром Мёллером ван ден Бруком в книге «Третий рейх». Штрассер решил модернизировать их. В политической жизни страны он выделял четыре блока: черно-бело-красный (консервативная реакция), черно-красно-золотой (либеральная реакция), красный (либеральная, революция) и черный (консервативная революция). Штрассер считал вполне естественной склонность обоих революционных блоков бороться между собой. Теперь он был убежден, что надо беспощадно сражаться с интернациональными, материалистическими силами и практикой «безбожного марксизма», в котором стал видеть страшнейшую опасность для народных сил. Консервативная революция должна была бороться на три фронта. Для этого ему необходимо было привлечь на свою сторону «революционно-политических солдат», таких, как члены союзов «Вервольф», «Оберланд», «Викинр», «Танненберр». Но костяк фронта консервативной революции, естественно, должны были составить штрассерианцы и революционные штурмовики. Эти первые наброски «Черного фронта» принципиально отличались от тех, что были приняты на Втором имперском съезде. Тогда он полагал, что «Боевое объединение», «Вервольф» и «Бригада Эрхардта» были в состоянии не только создать движение, которое бы привлекло на свою сторону многочисленные «фёлькише»-группировки, но и сыграли бы решающую военную роль в дальнейшем развитии революционных событий. В то время Штрассер мечтал о вооруженной революции, и это объясняло, почему ему сделали упрек, что он вместе с Эрхардтом стремился организовать новый капповский путч.
Штрассер уже планировал издание газеты «Черный фронт», когда «Национал-социалистическое боевое объединение Германии» было буквально разорвано внутренними противоречиями. На наполеоновских планах Штрассера поставили крест его внутренние «враги», которые явно недооценили его энергию и силу. Кстати, критика в адрес Штрассера стала звучать в том числе потому, что он собирался пустить деньги, предназначенные газете «Немецкая революция», на выпуск первых номеров «Черного фронта».
Первые признаки кризиса в только что создавшемся «Боевом объединении» проявились 29 июня 1931 года. Именно тогда гамбургские революционные национал-социалисты опубликовали открытое письмо, в котором характеризовали Эрхардта и Штеннеса как реакционных националистов, не имевших никакого отношения к Немецкой революции. 30 июня политическое руководство организации отправило в Гамбург ответ, состоявший из голословных утверждений, которые к тому же оказались наглой ложью: «Мы приняли во внимание ваши высказывания. Замечаем, что капитан Эрхардт не имеет никакого влияния на политику „Боевого объединения“. У него нет финансового контроля над выпуском „Немецкой революции“ и над подразделениями нашего движения. Смеем заметить, что „Национал-социалистическая понедельничная газета“ — это частное предприятие Вальтера Штеннеса. По нашему убеждению, именно сюда инвестирует свои деньги капитан Эрхардт. Наш лидер Отто Штрассер отрицает, что капитан принимает участие в издании „Немецкой революции“. Вам должно быть понятно, что присоединение к нам группы Штеннеса произошло, когда штурмовики согласились с нашими идеологическими установками». Под этой политической липой стояли подписи Штрассера и Кюблера.
Гамбургские революционные национал-социалисты, может, и поверили бы этой отписке, но в начале 1931 года вся немецкая пресса хором заговорила об «операциях капитана Эрхардта» и его тайных спонсорах. Рисковал разгореться громкий политический скандал. 18 июля гамбургские революционные национал-социалисты провели общее собрание. На нем они пришли в выводу, что, по меньшей мере, нелогично провозглашать антикоммунистические лозунги, если постоянно приходилось прибегать к помощи КПГ, дабы обезопасить себя от нападок НСДАП. Но Штрассер был непреклонен — лидеры северогерманских коммунистов высказывались против национально-освободительной борьбы, а потому с КПГ надо было вести безжалостную идеологическую войну. Избежать взрыва недовольства было невозможно.
3 августа 1931 года гамбургская группа вышла из состава «Боевого объединения». Ее лидеры заявляли: «Политическое бюро „Боевого объединения“ отрицало, что ведет какие-либо дела с Эрхардтом. Штрассер утверждал, что капитан финансирует лишь В. Штеннеса. Но нам стало известно, что группа Штрассера, подобно гитлеровской партии, сейчас следует в опасном политическом фарватере, ставя знак равенства между Немецкой революцией и капповским путчем. Одного этого факта достаточно, чтобы отказать движению Штрассера в революционной воле и заявить, что его можно рассматривать как эксперимент антинародных сил и финансовых воротил, который призван оттянуть революционные силы от борьбы с планом Юнга. За немецкое свободное социалистическое Отечество рабочих, крестьян и солдат! За Немецкую революцию!»
После своего разрыва отношений со Штрассером гамбургская группа присоединилась к коммунистам. Нацистский «Ангриф» проявил повышенный интерес к этому конфликту, так как Геббельс увидел в нем начало процесса распада «Боевого объединения». Наблюдение абсолютно справедливое — многие старые революционные национал-социалисты перестали доверять своего руководству и Отто Штрассеру. Примечательно, что от Штрассера отвернулись наиболее преданные ему соратники: братья Решке, Вильгельм Корн. Именно их; подписи стояли под воззванием 2 июля 1930 года.
