При всем этом нельзя списывать со счетов Фаустпатрон как средство борьбы с немецкими танками. Но в большинстве случаев это была вынужденная мера.
13 марта 1944 года 8-я дивизия потеснила немцев и вышла на окраину украинского города Скалат — важного узла немецкой обороны. Однако почти сразу же ее части были контратакованы крупными силами немецкой пехоты при поддержке двадцати танков. Наступление остановилось. В полках соединения на тот момент почти не было артиллерии. Поэтому в борьбе с танками приходилось использовать все, что можно, в первую очередь трофейные Фаустпатроны. Большой склад этого оружия был захвачен на станции Богдановка. Туда сразу же выехала группа артснабженцев корпуса. Из частей были выделены красноармейцы, которых быстро обучили обращению с Фаустпатронами, и буквально через три дня бойцы уже применили их в борьбе с танками противника. Особенно эффективно это было сделано в 310-м полку 8-й дивизии, которым командовал майор И. М. Леусенко. Полк действовал на окраине Скалата, и немцы бросили против него несколько десятков танков. Девять из них было подбито в первые часы боя, причем четыре — Фаустпатронами. Это событие примечательно тем, что оно, по сути, является первым упоминанием массового использования красноармейцами трофейных Фаустпатронов против немецких танков.
После форсирования Одера использование Фаустпатронов стало жизненной необходимостью. Маршал Батов вспоминал: «46-й корпус прочно становился на плацдарме. В первом эшелоне его двух дивизий кроме пехоты были инженерно-саперные батальоны 1-й комсомольской штурмовой бригады полковника П. А. Шитикова, штатная полковая артиллерия, 82-миллиметровые минометы, противотанковые группы, обученные применению трофейных фаустпатронов.
— Есть чем отбиваться? Сколько орудий?
— Мало… Успели перетащить пять сорокапятимиллиметровых и два семидесятишести… Имеем две группы фаустников».
Сказанное поможет читателю представить общий фон, на котором разыгрались бои за удержание и расширение заодерского плацдарма. Самые тяжелые удары выпали на долю Варюхина, Гребенника и отчасти Теремова.
Немецкое командование подтянуло резервы и бросило против передовых полков трех наших дивизий 27-ю пехотную дивизию СС «Лангемарк» и 281-ю пехотную. 20 апреля немцы предприняли 20 контратак. Красноармейцам пришлось нелегко. Только 47-й полк Сивашской дивизии, отражая атаку танков по шоссе у Росувко, выпустил 200 трофейных Фаустпатронов.
Группа эсэсовцев, вооруженная «малыми» Панцерфаустами-30
Во время Берлинской операции умение обращаться с Фаустпатроном для многих советских солдат было равнозначно выживанию. Многие из них сожалели, что не научились этому раньше. Во фронтовых дневниках одного из солдат сохранились такие слова: «Вот — две недели без передыху. Дни разучились считать. Новое оружие у немцев — панцерфауст. Склад целехонький захватили, сами вооружились. У него — фаустники и у нас фаустники. Против танка — сильная штука. Так драпанули, что и склад свой и все там бросили». К этому времени немцы уже оценили, насколько эффективным против них оказалось их собственное же оружие. В знаменитых воспоминаниях Г. Сайера «Последний солдат Рейха» есть такие строки, которые как нельзя лучше характеризуют мастерство советских солдат в обращении с немецкими трофеями: «Еще танкисты рассказали нам, что все новые танки покрываются противоминной пастой и оборудуются внешними огнетушителями. Наибольшую опасность для них представляют противотанковые ружья, которые стали использовать русские, познакомившись с нашим фаустпатроном».
Немецкий солдат готовится вести огонь из «Солотурна»
Если описывать каждый случай использования во время Берлинской битвы Фаустпатрона, то, наверное, не хватит толстенной книги. Если же говорить об их применении против немецких танков, то можно упомянуть два случая. 24 апреля в районе одной из городских школ батальон майора Евплова контратаковала группа танков, поддержанных немецкой пехотой. Батальон не имел достаточного количества противотанковых средств и попал в тяжелое положение. Ситуацию хоть как-то смогли исправить трофейные Фаустпатроны, из них бойцы подбили два вражеских танка.
Или другой случай. На подступах к Берлину в районе поселка Шенхаген находился действующий немецкий аэродром противника. Получив задание уничтожить его, танкисты захватили побольше трофейных Фаустпатронов. Остановив машины за километр до аэродрома, комбат велел экипажам ждать его сигнала с аэродрома и с группой разведчиков исчез в темноте. Вскоре разрывы фаустпатронов всколыхнули тишину. Вспыхнуло здание ангара. В небо взвилась зеленая ракета, и батальон рванулся вперед. И получаса не прошло, как были уничтожены все находящиеся на аэродроме самолеты.
Но вскоре до полка пехоты и около полусотни танков двинулись на советских мотострелков. Силы были далеко не в пользу советских солдат, и, возможно, немцам удалось бы сбросить бойцов в канал, если бы гвардейцы не захватили склад, густо набитый Фаустпатронами. Фаустпатронами с плацдарма, пушечным и минометным огнем с нашего берега мы подожгли много танков — контратака немцев захлебнулась.
Примечательно, что в ходе Берлинской битвы Фаустпатроны в руки приходилось брать даже летчикам. 2 мая 1945 года (в день капитуляции Берлина) из окруженного города в район аэродромов Дальгов, Эльпталь прорвалась группировка немецких войск, не желавшая сдаваться в плен. Первым принял бой инженерно-технический состав. Противник был задержан до подхода наземных частей. Организовал оборону инженер по вооружению истребительного полка капитан Сибилев. В ходе боя авиаторы сумели применить немецкое трофейное вооружение. Так, например, механик по вооружению старшина Чирков, используя Фаустпатроны, уничтожил более 60 немецких солдат и офицеров. Есть описание этого боя; «И вдруг — тревога! Штаб предлагает полку занять круговую оборону. Техникам и батальону обслуживания выдают гранаты, фаустпатроны. Летному составу приказано находиться в кабинах в состоянии готовности номер один. Оказывается, со стороны Берлина пытается прорваться большая механизированная колонна гитлеровцев». О численности прорвавшейся немецкой группировки, с которой пришлось сражаться инженерно-техническому составу до подхода подкрепления, можно судить по результатам трехдневных боев в районе аэродромов. Было уничтожено и взято в плен 1115 солдат и офицеров противника.
Вопреки всем возможным рассуждениям о том, что Фаустпатрон (во всех его модификациях) был маломощным оружием, хочется напомнить, что в 1946 году в ходе специальной конференции, посвященной анализу Берлинской битвы, как минимум двое ее участников весьма лестно отзывались о его боевых качествах. Командир 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковник Ф. М. Зинченко однозначно говорил о том, что «фаустпатрон — мощное оружие пехоты», В качестве примера эффективного использования данного вооружения он рассказал о штурме здания министерства внутренних дел. После форсирования Шпрее дальнейшая атака была невозможна, так как на расстоянии в 20–30 метров располагались немецкие баррикады. В силу специфики улицы применение артиллерии и танков было невозможным. Надо было срочно проходить это здание для того, чтобы начинать штурм рейхстага. Здесь были успешно использованы Фаустпатроны. Взвод ПТР к этому времени вооружился Фаустпатронами. Полковник вспоминал: «Что делали мы с ними? Я делал так. Подготовил один взвод и пять фаустников, чтобы овладеть этим зданием. После 3 выстрелов этот взвод ворвался в помещение и овладел им. Бой был удачным, и после этого мы стали применять фаустпатроны. Я считаю, что такой вид оружия нам надо также вводить на вооружение и вооружать специальные наши подразделения, хотя бы в батальоне иметь один взвод, специально обученный и подготовленный. Это было бы гораздо эффективнее, чем ружья ПТР». Тот же самый Зинченко говорил, что Фаустпатрон был незаменим для отражения вражеских контратак. Именно с таковой ему пришлось столкнуться у здания германского МВД. Примерно до полка пехоты при поддержке 40–50 танков пытались сбросить наступавших красноармейцев обратно в Шпрее. «Наверное, пришлось бы очень туго, если бы мы не воспользовались складом фаустпатронов, отбитым у гитлеровцев. Этим оружием мы и жгли атаковавшие нас танки».
