Поздравление от офицеров танкового полка «Лейбштандарта»
Одной отличительной особенностью зимы 1943/44 годов стали перебои с поставками снабжения. В итоге во многих немецких боевых частях стал процветать своего рода «бартер». Среди танкистов большой популярностью пользовались морские кожаные крутки и кожаные штаны. Это была не просто мода, некий шик. Дело в том, что кожаная одежда плохо горела, и у танкистов в подбитой машине в ней было больше шансов на выживание. Обычно подобный обмен происходил через зенитные батальоны СС. Танкисты предлагали 88-миллиметровые снаряды, которых нередко у экипажа оставалось в изобилии, в то время как у зенитчиков ощущалась их острая нехватка.
Штурмман СС Вальтер Лау, в те дни наводчик в экипаже унтершарфюрера Клебера, вспоминал об искусстве подобного бартера: «Обычно, когда мы останавливались в какой-нибудь деревне, то тут же начинали поиски продуктов. Один раз мы нашли свинью, стоящую в полном одиночестве в хлеву. Мы забили ее и намеревались съесть. Кто-то, чтобы опалить ее, зажег паяльную лампу. Но в ту же минуту мы услышали раздавшийся поблизости выстрел из танкового орудия. Иваны при поддержке Т-34 атаковали деревню. Первым к бою готов оказался Виттманн, его танк ринулся из деревни, чтобы перехватить Т-34. Он смог уничтожить несколько советских танков. Мы же завернули свинью в палаточный брезент, перевязали ее веревкой и подвесили к башне танка. Мы намеревались последовать за Виттманном, но обнаружили, что был повержен электропривод орудия. В этот самый момент наш командир унтершарфюрер Клебер заметил на расстоянии в 1500 метров от нас советское самоходное орудие. Это был СУ-152. Что делать?
Наш «Квакс» как-то родил идею, которую мы несколько раз проигрывали в теории. Он удалил крышку с электрической батареи, используя два длинных провода, он запустил поворотный механизм башни. Как артиллерист-наводчик я направил орудие в нужном направлении. Клебер отскочил от самоходного орудия, он все-таки нанес некоторый вред машине противника. Сам Курт Клебер был один из выходцев Люфтваффе. Командиром танка он стал совершенно недавно. В одном бою ударная волна скинула башню танка, но тот остался невредимым. Его прозвали «Кваксом — незадачливым пилотом», так как он очень сильно походил на актера Хайнца Рюмана из одноименного фильма. Сам «Квакс» выглядел очень воинственно. Он носил кожаную куртку на меху, которые выдавали панцергренадерам. У нее был даже меховой капюшон. Но в тот раз куртку разодрало в клочья, мех был прилеплен прямо к телу, а капюшон превратился в какую-mo тряпочку. В итоге он стал носить русскую шапку (в оригинале — schapka.— Авт.) с нашитой на нее мертвой головой СС. Виттманн не смог не заметить его в подобном виде: «Квакс, дружище, вы бы одевались как-нибудь приметнее! А то Вас примут за русского и в сумерках застрелят наши же солдаты». Однако «Квакса» подобные вещи не интересовали. Единственное, что он сделал — откинул уши шапки и завязал их на голове».
Нередко небольшая по своему составу к январю 1944 года 13-я рота тяжелых танков «Лейбштандарта» попадала в незначительные окружения. Один из танкистов вспоминал: «О том, что мы окружены, мне подсказал тот факт, что наши реактивные пусковые установки дали не залп, а лишь несколько выстрелов. Им требовались боеприпасы, а нам горючее. Наша мораль, естественно, упала до самого низкого уровня. Темнело, к тому же было очень холодно. Что мы должны были делать этой ночью? Виттманн приказал поставить четыре или пять «тигров» вокруг одной русской избы, чтобы их орудия были направлены в разные стороны. У танков оставались только часовые, в то время как остальные грелись в избе. Не было никакого желания спать, так как ситуация была весьма критической. Но ночь прошла спокойно, если не считать нескольких перестрелок, которые вели гренадеры, устанавливавшие ежи на окраинах деревни. У нас было настолько мало топлива, что Виттманн не отдал даже приказа отводить танки от края деревни. Мы были несказанно рады, когда на следующий день до нас дошли слухи, что танки из соседней с нами 16-й танковой дивизии были уже на пути к нам и везли столь драгоценное для нас горючее. Наша радость не знала границ, когда на окраине деревни появился первый PzIV, который буксировал за собой несколько грузовиков. После дозаправки и пополнения боеприпасов мы двинулись в стороны Черкасс».
1 февраля 1944 года командование «Лейбштандарта» отдало приказ перебросить по железной дороге танки дивизии в село Монастырище. Три «тигра» требовали капитального ремонта, а потому их не могли отбуксировать к железнодорожной станции. Их было решено взорвать. В итоге в роте Виттманна осталось шесть готовых принять участие в боях тяжелых танков. Пехотные и панцергренадерские части перебрасывались на грузовиках в район сел Кишенцы — Харьковка — Дзенгелевка — Нестеровка.
Чтобы продолжить рассказ о танковой роте Виттманна, перенесемся на месяц ранее на другой участок Восточного фронта. 5 января 1944 года советское командование предприняло крупное наступление, в ходе которого советские войска атаковали позиции 8-й немецкой армии. Наступление развивалось очень успешно. В итоге перед частями Красной Армии была поставлена задача: окружить и уничтожить ХI и ХХХХII армейские корпуса. Для этого было решено взять их в клещи. Один удар наносился из Кировограда, другой из Канева. Два мощных клина должны были встретиться в районе города Звенигородка. Так возник Черкасский котел, в котором, как и планировало советское командование, оказались XI (генерал Штеммерман) и XXXXII (генерал Либ) армейские корпуса. Если перечислить все оказавшиеся в ловушке немецкие дивизии, то данный список выглядит следующим образом: 57-я, 72-я, 88-я, 112-я, 167-я, 168-я, 332-я, 389-я пехотные дивизии, 213-я охранная дивизия, 5-я танковая дивизия СС» и штурмовая бригада СС «Валлония».
Для деблокирования оказавшихся в окружении 50 тысяч немецких солдат в рамках III танкового корпуса была собрана мощная ударная группировка. Она включала в себя 1-ю танковую дивизию генерал-майора Колля, 16-ю танковую дивизию генерал-майора Бака, 198-ю пехотную дивизию генерала фон Ховена, а также части 17-й танковой дивизии и «танкового полка Беке». Вся эти соединения оказались в составе 1-й танковой армии, которой командовал генерал Хубе.
Но 2 февраля 1944 года произошло резкое изменение в погоде. Началась оттепель и снежные равнины превратились в непролазные болота. К тому времени оберштурмфюрер СС Вендорф вернулся в танковый полк «Лейбштандарта». По его прибытии адъютант командира полка гауптштурмфюрер СС Нюске вручил ему телеграмму от Михаэля Виттманна. В ответе Вендорф писал: «Нюске зачитал мне Вашу телеграмму, как только я вернулся из тыла. Пока Вы не вернетесь
[10]
, мне досталась честь командовать 13-й ротой тяжелых танков. Но я в большой тревоге и озабоченности, так как обнаружил только кучу обломков и груды металла».
Три «тигра» из роты Вендорфа прибыли 5 февраля 1944 года в село Красное. На следующий день ударная танковая группа, которой командовал штурмбаннфюрер Кульман, начала наступление на деревню Тиновка. На самом деле батальоном (именно такую силу должна обычно иметь боевая группа) назвать это было очень сложно. Под началом Кульмана оказалось два «тигра», девять «пантер», на броне которые ехало пара десятков гренадеров из состава 2-го панцергренадерского полка «Лейбштандарта». Сама 1-я танковая дивизия СС должна была наступать в восточном направлении, прикрывая тыл и фланг III танкового корпуса по линии Тыновка-Козяковка. 7 февраля 1944 года Вендорф с его «тиграми» вступил в бой на западных окраинах деревень Тыновка и Вотылевка. К 15 часам несколько советских танков смогли пробиться сквозь немецкую линию обороны и устремились вниз по дороге, которая проходила к югу от деревни Федюковка. Один из «тигров» смог подбить два советских танка, пять Т-34 были уничтожены остальными немецкими экипажами. Всего в бою участвовало четыре «тигра».
