Миновав остров Вознесения, мы начинаем вести протоколы регулярных замеров глубины дна. В этом участвуют Паульсен, Гбурек, Барклей, Брунс и я. Позже как нам присоединятся Майр и Ширмахер. Вахта по замеру глубины дна длится около четырех часов. Каждые полчаса надо нажимать кнопку эхолота. В интересных местах — значительно чаще. Таким образом, мы исследуем пространство от острова Вознесения до кромки антарктических льдов, а затем на обратном пути до экватора. В итоге нами было изучено 12 тысяч миль морского дна. Замеры совершались приблизительно через каждые 5 морских миль.
Еда на нашем корабле настолько хороша, что внезапно появляется проблема. Мы хотим взвеситься, чтобы знать, насколько мы потолстели и не стоит ли нам перейти на менее калорийную пищу. Врач намеревается записать результаты в специальный документ. Решение проблемы приходит из кухни. Там есть огромные весы, на которых обычно мясники взвешивают туши. Позже злословы утверждали, что наш живой вес был приплюсован к провианту.
Решено взвесить каждого. По своему весу все рекорды побил капитан Крауль — в нем 119 килограммов. Вслед за ним идет Амеланг. Оба они весят столько, сколько составляет масса обыкновенной семьи, где есть несколько детей.
Никто из нас точно не знает, сколько он, собственно, весит, и сколько должен составлять его нормальный вес. Об этом ведает только наш врач. Но по профессиональным соображениям он не очень охотно распространяется об этом. Благодаря ему некоторым из нас удается постепенно скинуть вес.
«Что? Я вешу на 9 килограммов больше, чем положено? Я должен срочно лечиться от ожирения!»
Блудау — наивная душа. Он даже не может заподозрить подвоха или обмана. В итоге его сосед по обеденному столу Паульсен, не скрывая улыбки, ест по две порции десерта и воскресного пирога. Проблема осложняется тем, что издревле на море днем отдыха (то есть воскресеньем) является четверг. Итак, по четвергам Паульсен поглощает по две порции пирога с изюмом.
Вообще на корабле господствует расслабленное настроение. Майр мечтает о том, что высадится на острове Буве и будет охотиться на морских леопардов. Крауль грезит тем, что когда-нибудь станет королем Южной Джорджии. Король Крауль Первый! Что ж — недурственно!
Сегодня, 6 января, в полдень высота солнца составляет ровно 90°. То есть оно не отбрасывает более никакой тени, находясь точь-в-точь над нашими макушками.
На следующий день, если не считать традиционного запуска радиозонда, у нас появляется небольшое развлечение. Мы совершаем учебный спуск в спасательных шлюпках в полной боевой выкладке, то есть облаченные в спасательные жилеты. Однако никто падает в воду, а потому всё проходит по заранее разработанной программе. Подобные учения должны проходить обязательно, чтобы в случае реальной опасности каждый знал, где он должен находиться.
На 8 января пришлось воскресенье. Воскресенье айнтопфа, очень густого и наваристого супа. На «Швабии» имеется возможность сготовить айптопф, хотя мы находится на 31,5° южной широты посреди Южной Атлантики. Трогательное воспоминание о далекой Родине.
И вновь сенсационное происшествие! На этот раз оно связано с радиозондом. К нам в «салон» вваливается Ланге: «С меня бутылка шампанского! Зонд смог преодолеть границу в 30 километров! Мы приняли сигнал станции только полтора часа спустя!» По мнению Ланге, при таком отзвуке надувной баллон должен был находиться где-то в районе Луны. Однако он обманывался! Полтора часа отклика говорят лишь в том, что баллон много раньше лопнул, а зонд при спуске продолжал передавать радиосигналы. Выстроив несложную диаграмму, можно установить, какой высоты все-таки достиг радиозонд. К вечеру Ланге заканчивает свои вычисления, и обнаруживается, что на ужин мы остаемся без шампанского.
Происшествия следуют одно за другим! В девять часов вечера в поле нашего зрения появляется Тристан-да-Кунья. Это небольшой островок вулканического происхождения. Большая часть островов в Южной Атлантике была открыта в начале XVI века умелыми португальскими мореплавателями: остров Вознесения, Фернанду-ди-Норонья, Тринидад, Мартин-Вас, остров Святой Елены, Гоф, а также Тристан-да-Кунья. За несколькими исключениями (например, Тринидад принадлежит Бразилии) большинство из этих островов сейчас находятся в английском владении. Голые базальтовые скалы едва ли могут предложить залежи ценных ископаемых и богатую растительную жизнь. Однако в случае войны они могут выступать в качестве военно-морских баз, имеющих немалое стратегическое значение. В настоящий момент единственным развлечением для нас является наблюдение с подветренной стороны острова за китобойными судами. В спокойствии от порывистого ветра мы заправляемся топливом.
Сто двадцать восемь жителей Тристан-да-Кунья ведут размеренную жизнь, в которой почти ничего не происходит. В их жизни немного событий. Однако если к острову приближается корабль, то они все бросают свои дела. Мы идем мимо острова на расстоянии приблизительно в одну морскую милю. Нас замечают. Мы можем судить об этом, так как нам сигнализируют лампами из домов. Свет приходит отрывисто, кажется, что кто-то посылает нам послания азбукой Морзе. Наши радисты пытаются отвечать. Они отсылают послания на различных волнах — они остаются без ответа. После этого они передают морзянку при помощи карманных фонарей. Они передают текст на английском, португальском, немецком, французском языках. Но в ответ нам ничего не приходит. Если на острове кто-то действительно пытался нам что-то сказать при помощи азбуки Морзе, то это либо баловался 14-летний мальчишка, либо человек всю свою жизнь изучал только китайский язык. Нам очень не хочется разочаровывать хороших людей, но в нашем распоряжении почти нет времени, а потому, не заходя на остров, мы продолжаем свое плавание.
Разумеется, если бы жители острова терпели бедствие, или им была нужна медицинская помощь, или что-то в подобном роде, то мы бы непременно пристали к берегам Тристана-да-Кунья. Моряки всегда готовы оказать помощь. Но, по-видимому, ничего такого на острове не происходило, и нас просто приветствовали. В итоге мы скоро потеряли остров из виду.
Тристан-да-Кунья выглядит страшновато. Недаром он заработал прозвище: «самый одинокий остров мира». Это прозвание говорит само за себя. Данный остров был впервые открыт в 1306 году португальским адмиралом Тристаном да Кунья. Однако его знания не были использованы, так как в 1643 году этот остров был повторно открыт голландцами. В 1764 году сюда прибыли французы, а в 1790 году — американские охотники-переселенцы. После того как остров побывал в руках различных наций и стран, в 1806 году он был аннексирован Англией. Однако кроме гарнизона, состоявшего из полусотни европейцев и нескольких десятков готтентотов, здесь не было других жителей. Вскоре было решено забрать с острова и этот гарнизон. Он был восстановлен по решению шотландца, которого звали Уильям Гласс. После окончания службы он решил остаться на острове, где жена родила ему шестнадцать детей. Именно это огромное семейство стало родоначальником нынешнего единственного населенного пункта на острове. Затем здесь стали селиться потерпевшие кораблекрушение мореплаватели, которые выбирали себе жен с соседнего острова Святой Елены. История, конечно, не столь романтичная, как похищение сабинянок римлянами… обычно их забирало китобойное судно. Когда оно возвращалось на Тристан-да-Кунья, то доставляло на остров пять женщин. Их оставляли на берегу, после чего холостяки тянули жребий. Это и было их свадьбой. Сохранившиеся старые документы говорят о любвеобильности и даже порочности этих женщин.
