Книга Нордические олимпийцы, страница 4. Автор книги Андрей Васильченко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нордические олимпийцы»

Cтраница 4

Однако было бы ошибкой полагать, что скачкам в Германии не уделялось никакого внимания. Подобного рода мероприятия, организованные по высшему классу, всегда притягивали к себе множество зрителей. В Мюнхене, который считался «столицей национал-социалистического движения», скачки рассматривались едва ли не в качестве партийно-политической задачи. Об этом хотя бы свидетельствует один пример. В августе 1940 года имперский министр сельского хозяйства Рихард Вальтер Дарре возмущенно сообщал в имперскую канцелярию, что гауляйтер Рихард Вагнер распорядился передать во временное распоряжение клуба «Коричневые ленты» двух чистокровных жеребцов: Черное Золото и Октавиана. Проблема заключалась в том, что владельцами жеребцов были братья Оппенхаймы, которые в соответствии с нюрнбергскими законами не могли считаться «арийцами». Поскольку коричневый цвет считался партийным, то Дарре был возмущен, что в клубе, который ассоциировался в первую очередь с НСДАП, имелись жеребцы неарийских хозяев. Однако в событиях 1938 года нас должно интересовать совершенно иное, а именно фигура президента клуба «Коричневые лепты» Христиана Вебера. Уже после окончания Второй мировой войны в своих воспоминаниях «придворный архитектор» Гитлера Альберт Шпеер вспоминал, что к фюреру было позволено обращаться на «ты» только четырем людям. Все четверо были из числа «старой гвардии движения». К их числу принадлежал и бывший вышибала Христиан Вебер. Ему удалось сделать карьеру в СС, но, несмотря на это, он продолжал содержать заведение, пользовавшееся «сомнительной репутацией». О том, насколько Гитлер дорожил Вебером, показывает следующий пример. Во время «ночи длинных ножей» в Мюнхене были казнены все, кто пытался обличать Вебера и критиковать его в связи с тем, что тот владел сомнительным заведением. Среди казненных был священник Штемпле, которого многие считали первым редактором гитлеровской «Майн кампф». Сам же Вебер после 1934 года не проявлял никакой политической активности. Но это отнюдь не значило, что Гитлер утратил к нему доверие. Например, именно Веберу было поручено нести символическую охрану во время встреч «ветеранов движения», происходивших в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер». Кроме этого именно Вебер был организатором всех крупных скачек в Мюнхене. В итоге нет ничего удивительного в том, что Гитлер в 1938 году внезапно распорядился передать конному клубу «Коричневые ленты» очень крупную сумму денег. Для подобного рода решений не требовалось логичного обоснования. Такие акты были «волевым решением фюрера», которые нельзя было ни обсуждать, ни оспаривать.

Как уже говорилось выше, многие немецкие спортивные объединения уже в 1933 году были готовы к принудительному сливанию и идеологической унификации. Однако в тот год спортивной жизнью Германии все еще продолжал руководить имперский комитет физической культуры. Эта организация появилась на свет в 1917 году, являясь детищем руководителей целого ряда «гражданских» гимнастических союзов. Руководителем штаба комитета был назначен Ганс фон Чаммер. Это была весьма противоречивая фигура. В свое время в ФРГ о нем предпочитали говорить как о «крупнейшем спортивном деятеле Европы», в то время как в ГДР называли не иначе, как «Геббельсом от спорта».

Проблема также заключается в том, что некоторые германские историки не проводили принципиальных различий между Немецким имперским комитетом физической культуры и Немецким имперским союзом физической культуры. Действительно, формально имперский союз можно считать наследником имперского комитета. Однако уже в 1937 году идеолога национал-социалистического спорта писали об «опустошительных результатах, которые были следствием либерально-марксистского мировоззрения», которого якобы в свое время придерживалось руководство имперского комитета физической культуры.

Кроме этого с 1919 года Немецкий имперский комитет физической культуры возглавлялся людьми, которых едва ли можно было назвать «стопроцентными арийцами». В итоге уже в 1933 году эта организация стала подвергаться многочисленным нападкам в национал-социалистической прессе. Перед руководством комитета встала весьма насущная задача: доказать необходимость дальнейшей деятельности организации. В этой связи можно считать удачным тактическим ходом, когда руководство имперского комитета оказалось включено в состав Олимпийского организационного комитета, который должен был заняться подготовкой Олимпиад, проводимых в 1936 году на территории Германии. В имперской канцелярии прекрасно понимали, насколько важны были Олимпийские игры (летние и зимние), а потому Гитлер был вынужден выразить свою признательность руководству Немецкого имперского комитета физической культуры за проделанную работу. В ответ на это 25 марта 1933 года Теодор Левальд (президент комитета), Александр Доминикус (первый председатель комитета) и Феликс Линнеман (второй председатель комитета) заверили нового рейхсканцлера: «Имперский комитет физической культуры сохранит свою верность прошлым установкам и приложит все силы для того, чтобы содействовать национальному обновлению, которое мощным потоком сегодня накрыло всю Германию. Пусть гимнастическое движение небольшими ручейками и речушками сольется в столь же мощный поток, который будет способствовать увеличению силы молодежи, укреплению национального мышления, воспитанию могучего поколения людей». Однако как новые властители могли воспринять эту патетическую метафору? Это была обычная буржуазно-патриотическая фразеология, в которой не было никаких признаков духовно-политического «перелома». Впрочем, имперскому комитету все-таки была предоставлена возможность выразить свою солидарность с «новым правительством».

К слову сказать, положение имперского комитета было не столь уж безнадежным, как, например, «Центральной комиссии по вопросам рабочего спорта и личной гигиены», — эта организация была распущена, что фактически поставило крест на так называемом рабочем спорте, который традиционно курировался левыми организациями. Но «рабочие спортсмены» решили пойти на хитрость: после роспуска «Центральной комиссии» ее руководство добровольно влилось в состав Немецкого имперского комитета по физической культуре. До 1933 года «рабочий спорт» держал дистанцию от спорта «буржуазного». Марксистская историография в свое время конечно же клеймила подобные маневры как «подлое предательство со стороны социал-демократии», но едва ли у «Центральной комиссии по вопросам рабочего спорта» имелась хоть какая-то альтернатива. Принимая во внимание политическую нестабильность 1933 года, нельзя отрицать, что принятие под свой патронаж «марксистских» спортсменов было крайне рискованным шагом. Однако руководство имперского комитета решило не отказывать им. Впрочем, даже в данной ситуации требовались определенные условности и хитрости. Так, например, сразу же после этого руководство комитета направило в министерство внутренних дел меморандум, в котором говорилось о «сохранении в чистоте отечественного гимнастического и спортивного движения».

Все эти мероприятия были направлены на то, чтобы уже имевшееся руководство имперского комитета усилило свои позиции. А это было немаловажно в преддверии общего собрания комитета. Руководство комитета было по-своему прозорливым, когда назначило на 12 апреля 1933 года внеочередное общее собрание имперского комитета. Было ясно, что спортивное движение в Германии находилось накануне значительных трансформаций, а потому надо было застолбить место в системе «новой Германии». Руководители комитета были опытными политиками, которые могли использовать свой прошлый опыт. Так, например, Теодор Левальд был, кроме всего прочего, тайным советником и статс-секретарем, Феликс Линнеман был советником криминальной полиции, а Александр Доминикус даже некоторое время в Веймарской республике занимал пост прусского министра. Административный опыт позволял им почувствовать, что надо было заявить о своей лояльности новому режиму. После того как состоялась телефонная беседа, 8 апреля 1933 года Левальд направил Ламмерсу в имперскую канцелярию письмо следующего содержания: «Поскольку господин рейхсканцлер предельно занят, то мы не смеем надеяться, что он сможет обратить личное внимание на данное мероприятие. По этой причине мы хотели бы обратиться к Вам с просьбой. Нам бы очень хотелось получить от господина рейхсканцлера телеграмму, в которой было бы рассказано о том, какое значение имеет физическая культура для новой Германии». Несмотря на то что в имперском комитете прекрасно понимали, что Гитлер едва ли «удостоит» личным присутствием общее собрание организации, ему тем не менее было направлено приглашение. В нем, в частности, говорилось, что комитет был готов присоединиться к «решению вопросов и проблем, жизненно важных для немецкой народности». Однако эти реверансы были напрасными. Имперская канцелярия не обеспечила ни ожидаемую телеграмму, ни присутствие Гитлера или его представителей. В итоге Немецкому имперскому комитету физической культуры оставалось только гадать, что же новые власти планировали в области спорта.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация