В следующее мгновение Лида оказалась втолкнута туда с такой
силой, что пролетела через всю комнату и лицом вперед упала в большое кожаное
кресло, стоявшее против двери. Ударилась подбородком – и сразу ощутила
железистый привкус крови во рту. В глазах потемнело от боли.
– Да что это тебя сегодня ноги не держат? – Лада Мансуровна
даже руками всплеснула от изумления. – Семен, помоги даме сесть.
Лиду вздернули, будто куклу, повернули и снова швырнули в
кресло. Она плюхнулась, вторично ударившись о спинку – на сей раз затылком, – и
зажмурилась от лютой боли.
– Ты, часом, не с бодуна? – озабоченно спросила Лада
Мансуровна. – Тебя вчера целый день не было, квасила, что ли, без устали? Ну
что ж, я понимаю, дела творятся такие, что стресс надо снимать беспрестанно. Не
хочешь ли опохмелиться? Семен!..
Унылый Лидин спутник распахнул дверцы бара, вделанного в
стенку, вынул две бутылки, поболтал ими:
– Что угодно, Лидия Дмитриевна? «Дербент» или «Гжелку»?
– Ты ей еще джин с тоником предложи! – буркнула Лада
Мансуровна. – Или этот… очень сухой мартини, да чтоб мешать, а не взбалтывать.
Вон, возьми чего-нибудь попроще и покрепче!
Семен выудил из глубины шкафа какую-то бутылку без этикетки,
подошел к Лиде, наклонился и прижал край бутылки к ее губам:
– Ну! Быстро глотай! Да не дергайся, не дергайся! – Сильная
рука сжала ей горло. – Пей, а то зубы вышибу!
Лида невольно разомкнула губы, сделала крошечный глоток, но
Семен давил и давил, она глотала снова и снова…
– Осторожней, не облей ее, – заботливо посоветовала Лада
Мансуровна. – Все должно быть аккуратненько. Хватит переводить добро, – наконец
приказала она, и Семен послушно отстранился.
Лида утерла губы ладонью, чувствуя, как жжет горло и
начинает медленно кружиться голова.
Сколько в нее влили? Почти стакан… и ведь это самогонка, она
сразу узнала сивушный привкус. Разбавленная градусов до сорока, но тоже ничего
себе! На пустой-то желудок… Долго не продержаться, пожалуй. Хоть бы узнать,
чего этим двоим от нее надо!
– Вот таким путем, – удовлетворенно сказала Лада Мансуровна.
– Теперь слушай. Есть два варианта. Первый: сейчас Семен срывает со стены
парочку эстампов, разбивает графин, вообще учиняет художественный беспорядок, а
я вызываю милицию и заявляю, что моя сотрудница Литвинова Лидия Дмитриевна
ворвалась сюда пьяная вдрабадан и устроила дебош. Перед этим я разорву свой
костюм, а Сема вмажет мне две легонькие пощечины. И засвидетельствует, что ты
набросилась на меня с кулаками, и если бы не он… Мы тебя посадим, Лидуся,
посадим! Причем с большим удовольствием! – Она хрипло хохотнула. – И сама
посуди, кто в этом случае будет тебя слушать? Кто поверит хоть одному твоему
слову?
– А костюмчика своего вам не жалко? – с трудом выдавила Лида
трясущимися губами.
– Представь себе, нет! – с видимым удовольствием отозвалась
Лада Мансуровна. – Нарочно сегодня именно этот надела – который, как ты образно
выразилась, идет мне, как корове седло! – И, увидав, как взлетели брови Лиды,
зло усмехнулась: – Ну конечно, я понимаю, ты не рассчитывала, что я это услышу.
А я вот услышала!
– Господи, – тихо, как бы про себя, сказала Лида, – какое
мещанство. Какая все это чушь! Зачем, ну зачем…
– Это я тебя должна спросить, зачем! – взвизгнула Лада
Мансуровна. – Какого рожна тебе надо? Кто тебе и сколько заплатил? Да неужели я
платила меньше? Вот уж вроде бы никогда не жлобилась… А тут какой-то пшик, одна
выдача – и все, ты на себе можешь поставить большой и черный крест. Ты хоть
понимаешь, что начисто обрубила сук, на котором сидела? Тебе ведь больше никто
и никогда не даст никакой работы! У каждого есть какие-то свои тихие
дела-делишки, а тебе больше верить нельзя. Один раз продала – и снова продашь!
Но со мной этот номер больше не пройдет, не надейся. И не надейся подзаработать
в других газетах. Сейчас ты позвонишь этому своему поганцу и велишь привезти
негативы и оставшиеся фотки, поняла?
– Нет, – спокойно сказала Лида. – Не поняла, кому я должна
позвонить и что попросить.
Мгновение Лада Мансуровна смотрела на нее, дрожа от злости тугими
щеками, потом выдавила улыбочку:
– Дитя мое, никогда не предполагала, что ты извращенка.
Строила из себя настоящую леди, а оказывается, у тебя такие же гнусные вкусы,
как у наших теток? Тех хлебом не корми – дай пообнажаться перед… сама знаешь,
перед кем, а тебе, значит, нравится, когда тебя бьют? Семен!
Семен приоткрыл дверь в коридор, высунулся и окликнул:
– Булка!
Через мгновение на пороге вырос тот самый жуткий парень с
переломанным носом и остановившимся взглядом.
– Кого? – спросил он негнущимся голосом.
Семен кивнул на Лиду.
– Только осторожно, – заботливо сказала Лада Мансуровна. –
Нам ее еще в милицию сдавать, так что без крови, понял?
Булка с безразличным видом шагнул вперед…
– Погодите! – Лида выставила руки. – Я согласна. Я позвоню.
Булка с тем же выражением сделал шаг назад.
– Звони! – Лада Мансуровна подала мобильный телефон.
Лида медленно нажимала на кнопки.
– Какого чер… – начал было Семен, внимательно следивший за
ее пальцами, но тотчас осекся.
– «Скорая» слушает! – отчетливо послышался мужской голос.
– Здравствуйте, – сказала Лида. – Пожалуйста, позовите
Андрея Струмилина.
– Минуточку. – И уже слабее донеслось: – Струмилин где? Его
к телефону. Андрюха, на провод!
– Вот это да! – изумленно сказал Семен. – Выходит, он, мудак
поганый, рядом с нами был, сам в руки лез? Ты слышишь, Булка?! Ловко он нам
глаза отвел!
Булка растерянно хлопнул большими карими глазами, к ним
замечательно подходило определение «воловьи»:
– Этот… с чемоданчиком, что ли?
И захлопнул рот, повинуясь грозному жесту Семена: в трубке
раздался голос:
– Слушаю. Я слушаю, алло?
Лида резко вздохнула.
– Андрей? Это… я. Ты меня узнал?
– Да.
– Это Лида, – все же решила уточнить она, и Струмилин
нетерпеливо отозвался:
– Я понял, понял! Что-то случилось?
