Вот здесь я отложил переписку немецкоподданного господина фон Браунфельса (надеюсь, у него есть и настоящее имя) с неизвестным корреспондентом.
На письмах стояли штампы и печати российской дипломатической почты, а если я правильно помню законы своей же страны, то пользоваться её услугами могли все армейские чины от полковника и выше, все статские и титулярные советники, дипломаты или послы, члены правящего дома и императорской семьи.
То есть разброс был настолько велик, что искать адресата можно было годами.
Главное, что мне удалось выяснить, так это тот непреложный факт, что в окружении русского императора Александра есть люди, искренне считающие Сибирь обузой для России и готовые продать её кому угодно.
Но, разумеется, из тех, кто готов заплатить устраивающую всех цену. Основным раздражителем предполагался Китай. Основными покупателями (бесхозной, по их мнению!) земли выступали почему-то Австрия и Великобритания.
Ну вот как, как? Им-то какое дело? Где Англия и где Алтай?!
Причём именно Лондон, кажется, и нанял некую группу лиц для точечной дестабилизации политической обстановки в данном регионе. Но страшнее всего, что эти люди искренне считали великого царя Александра неизбежной, но вполне устранимой помехой. А через два или три письма моё сердце невольно замерло…
«Мы искренне благодарны вам за устранение с нашего пути очередного Цепного Пса.
Невероятно, что эти люди, несмотря на официальный запрет их деятельности, суровые преследования по закону Российской империи, явное неприятие общественностью, тем не менее до сих пор как-то вмешиваются в наши планы.
Вы обещали мне, что после смерти старого пса его щенок не дерзнёт взяться за дело отца. Тем не менее нам известно, что он лично встречался с самим Александром. Детали их разговора неизвестны, но есть информация, что мальчик отправился в Сибирь. Вы получили достойную сумму, чтобы он там и сгинул…»
На этом месте у меня задрожали руки и горло пережал ком. Щенок – это он о ком?
Я давно разучился плакать. И да, я почти не реагирую на боль.
Поверьте, тот, кто не один раз работал «мальчиком для битья» в английских клубах для боксирующих джентльменов, точно знает, что такое больно. Поверьте!
Все синяки, ссадины и пинки, которыми меня награждали за последние двое суток, ничего не значат в сравнении с тем, сколько я огребал в годы юности.
Но сейчас главное то, что неизвестный отправитель знал обо мне слишком много и прямолинейно заказывал моё убийство, в боязни, что я могу пойти по стопам отца.
Щенок, вы говорите? Я услышал. Хорошо, пусть так.
Я покосился на тяжёлый серебряный браслет с головой собаки. Вы подзадержались, господа, я вырос. Цепной Пёс начинает скалить зубы…
– Матвей, Энни, мы возвращаемся в Санкт-Петербург!
Наверное, не стоило так кричать из соседней комнаты, кто бы мне столь же дружно орал в ответ? Да никто, конечно, никому оно не упёрлось.
Я вернулся в горницу как раз тогда, когда мужики выводили старосту. Шаман всё так же сидел в углу и, кажется, так накурился, что беседовал с духами уже где-то очень далеко.
Энни всё так же сопела на лавке и, по большому счёту, говорить я мог только с папиным денщиком. Кроме него, никого вменяемых не было…
– Что интересное нашёл, твоё благородие? А то орёшь, как попадья на сносях!
– Вы не понимаете, – торопливо начал я, размахивая перед его носом пачкой недочитанных писем, – это должно быть срочно доставлено в Петербург! Тут вся правда, все доказательства заговора, нам надо срочно ехать! Это надо показать царю!
– А оно ему так уж интересно? – тихо спросил Матвей, потом закрыл глаза и поплыл с лавки вбок.
Я недоумённо склонился над ним.
– Много крови потерял, однако, – вынув трубку изо рта, равнодушно сообщил старик шаман. – Сейчас поедет – совсем мёртвый будет, да-да! Лечить надо, духов просить, обряд надо, да…
– Врача ему нормального надо, это всё серьёзно, – прорычал я, делая попытку в одиночку поднять этого бородатого мамонта. Бесполезно, ещё чуть-чуть – и надорвался бы…
– Найдёшь, зови, познакомлюсь, однако, – важно согласился со мной старик, крикнул кому-то на улице, и двое рослых охотников-курыканов помогли мне перетащить могучего Матвея на кровать. Не скажу, что он не сопротивлялся, но нас было больше.
Врача, доктора, лекаря, костоправа, фельдшера или хотя бы ветеринара на селе, разумеется, не было. Просто не было, как факт, как данность, как реальность этой жизни!
Я проклял всё на свете – русские расстояния, русскую систему медицинского обслуживания, чисто русское отсутствие банальных медикаментов, а если бы Матвей не пришёл в себя, то, пожалуй, и его бы до кучи. Почему нет?!
Слава тебе Господи, бывший конвоец кое-как приподнял голову, поманил меня и тихо прошептал на ухо:
– На денёк-другой задержимся, потом нагоним.
– Но вы же не сможете идти.
– А один пойдёшь – я тя и мёртвым достану, с коня спущу да по ушам надаю, ясно?!
И вы знаете, даже несмотря на то, в каком состоянии находился этот бородатый грубиян, я всё равно почему-то ему поверил.
– Хорошо. Задержимся на неделю, пока вы не встанете на ноги. В конце концов, если сейчас планы наших противников провалились, то несколько дней уж точно ничего не решат. Никто у нас Сибирь не отберёт. Да пусть только попробуют!
Матвей благодарно пожал мне руку и вновь провалился в забытьё. Вот просто растянувшись в полный рост на руках поддерживающих его курыканов. Старый шаман пустил ему длинную струю дыма в нос. Вроде как анестезия.
– Спать будет, однако.
Все обернулись ко мне как к главному.
Я прокашлялся и взял командование на себя. В конце концов, это было не сложней, чем управляться с двумя десятками своенравных оксфордских студентов на очередной лекции по классической британской литературе.
Поэтому, как вы понимаете, описание моего житья в забытой Богом русской деревеньке, с чудесным названием Малая Дыра, вблизи священного озера Байкал, будет сухим и однообразным. Судите сами.
Я и мисс Челлендер были поселены всё в том же доме старосты.
Кстати, насчёт жены и детей этот мерзавец нагло врал, никого у него не было. Сам староста на следующее утро был отправлен под конвоем двух дюжих мужиков на телеге в ближайший губернский городок, в двух днях пути. Сопроводительное письмо, детально описывающее все его преступления, я написал лично.
Бывшего конвойца забрал к себе в стойбище вождь курыканов. Тот самый охотник со шрамом через всё лицо говорил, что подрался с медведем. Я так понимаю, что вождь начал первым, но во втором раунде мишка перевел бокс в греко-римскую борьбу и вышел победителем по очкам. Вождь до сих пор ищет его в тайге, чтобы продемонстрировать шрамы и взять реванш. Я бы на его месте не рисковал, медведь наверняка тоже подготовился…
