Надежда затеплилась в груди Криворота. Может быть, Кленовница встретит Моросинку в Звездном племени и передаст ей, как сильно Криворот винит себя и как раскаивается в своем поступке?
«Прости меня за все, Моросинка, - просил Криворот. - Прости за то, что тайком убежал из лагеря и сломал челюсть. Прости, что позволил тебе погибнуть. Прости, что бросил одну на берегу, а сам побежал геройствовать, забыв о твоей смерти. Мне будет очень тебя не хватать… Мне очень жаль, что я так и не сумел добиться твоего прощения…»
Криворот открыл глаза, посмотрел на сверкающий в вышине Серебряный пояс.
- Прости меня, пожалуйста, - тихо прошептал он.
Вербовейная повернула голову, лизнула его в щеку. Вскоре они уснули, тесно прижавшись друг другу, под теплым небом Зеленых листьев, под тихий шелест ветерка, гулявшего над поляной.
Криворота разбудили шаги. Серый рассвет занимался над лагерем. Старейшины выносили тело Моросинки, чтобы похоронить его за пределами лагеря. Ракушечник и Желудь провожали их взглядами, глаза обоих сухо блестели от горя и усталости.
Когда Трещотка и Плавник подняли тело Моросинки и положили его на широкую седую спину Бурьяноусого, Желудь опрометью бросился прочь и скрылся в воинской палатке. Ракушечник подошел к Бурьяноусому, подставил тому плечо.
Из палатки целительницы тихо вышла Ежевичинка, склонив голову. Не говоря ни слова, она перешла через поляну и остановилась перед Криворотом. Он встал, стараясь не разбудить спавшую рядом с ним Вербовейную.
- Она не страдала, - тихо сказала Ежевичинка. - Ударившись о камень, она сразу потеряла сознание и умерла, даже не успев понять, что случилось.
Криворот сгорбился.
- Ты просто хочешь меня утешить.
- Нет! - отпрянула Ежевичинка. - Я никогда не стала бы лгать, тем более в таком случае!
Криворот поморщился. Ну вот, опять он сделал что-то не то, на этот раз оскорбил целительницу!
- Я… я просто…
Почему он никогда и ничего не может сделать правильно? Почему от него одни неприятности?
- Нам нужно поговорить, Криворот, - твердо сказала Ежевичинка.
- Пусть все коты, умеющие плавать, соберутся на поляне, чтобы выслушать мои слова! - разнесся над спящим лагерем громкий голос Ледозвезда.
Вербовейная вскочила на лапы.
- А? Что происходит?
- Не знаю, - процедила целительница и пошла прочь, оставив Криворота хлопать глазами. Что все это значило? О чем она хотела с ним поговорить?
Зашуршали стены палаток, коты выбежали на поляну и расселись вокруг своего предводителя. Криворот и Вербовейная тоже присоединились к толпе.
Пачкун посторонился, уступая место. Он кивнул Кривороту, прижался боком к его боку.
- Я соболезную твоей утрате.
- Спасибо, - пробормотал Криворот Уши у него запылали от стыда.
- Горе объединило нас, - начал Ледозвезд, окинув взглядом собравшихся. - Но я хочу, чтобы мы объединились в радости победы. Вы все знаете, что я говорю об участке земли, по праву принадлежащем Речному племени! Там всегда тепло. Там всегда есть тень. Там наши коты отдыхают, а старейшины греют косточки под солнцем. Речное племя! Пришло время установить свои метки на Нагретых камнях. Пора преподать хороший урок блохастым пожирателям белок!
- Нагретые камни! - завизжал Чащобник. - Да!
Криворот поискал глазами Ракушечника и Желудя. Захотят ли они отвлечься от своего горя, отправившись в патруль? Но ни его отца, ни брата нигде не было видно. Криворот уныло повесил хвост и вздохнул…
- Криворот! - громко выкрикнул Ледозвезд. - Ты отправишься на Нагретые камни! С тобой пойдут Пачкун и Мышелов.
Криворот с удивлением покосился на него. Глубокая морщина прорезала лоб Пачкуна. Траволапка выскочила вперед.
- А оруженосцев вы не возьмете? - пропищала она, распушая хвостик.
- Нет, - покачал головой Ледозвезд. - Сегодня мне нужны только самые опытные воины. Я надеюсь, что мы не встретим сопротивления, но если нам придется столкнуться с патрулем, наши соседи должны на своих шкурах почувствовать остроту когтей и зубов Речного племени!
Чернолапник высоко задрал хвостик и оскалился.
- У меня очень острые зубы!
- Нам же нужна боевая подготовка! - запищала Солнцелапка. - Если мой наставник идет воевать, то почему я должна сидеть в лагере?
Ледозвезд серьезно посмотрел на оруженосцев, кивнул.
- Впереди будет еще немало битв, - сказал он. - Надеюсь, сегодня все пройдет быстро и без борьбы, так что тренироваться там точно не придется. - Он посмотрел на племя. - Совокрыл, Щукозуб и Мягкокрылая! Вы составите второй патруль и отправитесь к Нагретым камням не вплавь, а по каменной переправе. Ждите нас у подножия камней. Если мы встретим сопротивление, я подам вам сигнал.
Криворот одобрительно сощурил глаза. Что и говорить, план был совсем неплох! Если Речным котам придется сражаться у подножия Нагретых камней, то река даст им преимущество. Грозовым воинам придется вести себя очень осторожно и постоянно сдерживать себя, чтобы не свалиться в воду, а у Речных воителей лапы будут свободны!
- Молю Звездное племя, чтобы все обошлось без кровопролития, - закончил Ледозвезд. - Мы уже потеряли одну храбрую и преданную воительницу, и я не могу допустить, чтобы в нашем племени прошла еще одна скорбная ночь.
Коты одобрительно закивали. Когда все собрались расходиться, Пачкун вдруг вышел вперед и остановился перед предводителем.
- Скажи мне, Ледозвезд, стоит ли снова рисковать жизнями наших воинов ради этих скал? - громко спросил он.
Мертвая тишина воцарилась на поляне, все коты уставились на Пачкуна.
Ледозвезд с искренним недоумением воззрился на старого воина.
- Я не понимаю тебя, Пачкун, - сказал предводитель, не скрывая своей растерянности. - Ты возражаешь против битвы? Сколько я тебя помню, ты всегда был первым в бою и последним в бегстве!
Криворот сощурил глаза. В самом деле, Пачкун всегда был одним из самых храбрых и сильных котов в племени. Его преданность ни у кого не вызвала сомнений. Почему же теперь он колеблется?
- Я просто не знаю, стоит ли снова и снова вести одну и ту же битву, теряя кровь и жизни своих товарищей, - ответил Пачкун, твердо глядя в глаза своему предводителю.
- Значит, ты готов наплевать на честь Речных котов и позволить белкоголовым захватчикам топтать наши скалы? - завизжал горячий Волнорез.
Ледозвезд взмахнул хвостом, веля ему замолчать.
- Ты отказываешься принимать участие в битве? - спросил он у Пачкуна.
- Нет, я не отказываюсь, - сипло выдавил Пачкун. - Если ты отдашь приказ, я буду сражаться не хуже других.
