Криворот повел носом и почувствовал очень знакомый запах, приставший к мокрой шерсти Желудя.
- Воин, значит? - прищурился Криворот, шевеля усами. - Кажется, я узнаю запах этого… воина. Там была Синегривка?
Желудь резко обернулся.
- Откуда ты знаешь?
- Запах подсказал, - ответил Криворот, внимательно разглядывая брата. Что творится с Желудем? Неужели он что-то скрывает? Может, Синегривка угрожала ему чем-то? - Ты с ней дрался? Она тебя побила?
Он невольно поежился, вспомнив острые когти Синегривки.
Желудь решительно зашагал в сторону лагеря.
- Я же сказал, что прогнал ее в лес, - ответил он, не оборачиваясь. - Это даже дракой назвать нельзя. Так, поговорили просто… С какой стати я стану драться с тем, кто настолько слабее меня?
Криворот захлопал глазами.
- Ты не забыл, что тебя патруль ждет? Между прочим, пока ты гонялся за Синегривкой, Чистозуб и Цветенница столкнулись с собакой и гнали ее до самого моста! Они побежали тебя искать.
Желудь остановился как вкопанный.
- Патруль! - взвизгнул он, бросаясь вверх по течению.
Криворот склонил голову набок и проводил его недоуменным взглядом. Он никогда еще не видел брата таким рассеянным. Что могло заставить Желудя забыть о патруле? И почему он так уклончиво говорит о столкновении с Синегривкой? Наверное, стычка с ней была гораздо тяжелее, чем Желудь хочет признаться. Хотя… почему тогда он вернулся без единой царапинки?
Криворот пожал плечами. Желудь был замечательным воином. Он предан своему племени и ничего плохого с ним не могло случиться! Криворот снова втянул в себя воздух, гадая, ждет ли его Вербовейная в роще. Только бы она не ушла, только бы позволила ему подольше побыть с ней наедине!
Глава VIII
- Кленовница!
Во сне Криворот снова очутился в уже знакомом лесу. Влажный туман клубился под его лапами, впереди тянулась полоска чахлой травы, над головой висело низкое беззвездное небо, глухое и черное, как омут. Криворот устало потянулся и побрел в чащу.
- Кленовница!
Он должен был во что бы то ни стало разыскать ее и напрямик спросить обо всем, что его мучило последние дни. Вопросы, как злые муравьи, кусали его дни и ночи напролет, и настало время раз и навсегда покончить с ними. Зачем Кленовница заманила Вербовейную в западню? Почему она набросилась на него за то, что он спас свою соплеменницу? В чем заключается его предназначение? Когда ему доверят первого оруженосца? Когда его назначат глашатаем? И когда он станет предводителем - после Ледозвезда или после Ракушечника?
После… Ракушечника?
Криворот запнулся и остановился. Если ему суждено стать предводителем, значит, кто-то должен умереть, чтобы расчистить ему место? Кривороту вдруг сделалось не по себе. Ему была отвратительна мысль о выжидании, когда Ледозвезд потеряет свою девятую жизнь. И уж тем более он не хотел считать жизни собственного отца, зная, что потеря каждой приближает его к исполнению собственной судьбы… Криворот любил отца и уважал Ледозвезда, он не мог даже думать о том, что его великая судьба обернется участью падальщика, жадно дожидающегося чужой смерти.
- Выше!
Громкое рычание вывело его из задумчивости.
- Быстрее! Ты что, хочешь стать падалью в чужих когтях?
Раздался натужный хрип, потом глухой звук падения. Что это? Неужели Кленовница нашла себе нового ученика?
Сгорая от любопытства, Криволап пополз вперед, насторожив в уши. Пригнувшись, он прополз под голой черной веткой и увидел на поляне две сцепившиеся тени. Когда туман расступился, он понял, что видит перед собой двух котов: одного косматого, второго гладкошерстого.
Косматый вел себя, как наставник. И это была не Кленовница, а совершенно незнакомый Кривороту кот. Зато его поджарый соперник показался Кривороту смутно знакомым. Где же он видел эти широкие, мускулистые плечи, эту темную полосатую шерсть?
- Еще раз! - прохрипел косматый. - Быстрее! Лучше!
Поджарый кот разбежался и прыгнул, на этот раз так высоко, что Криворот невольно затаил дыхание. Неужели коты могут так скакать?
Взмахнув хвостом, полосатый кот перевернулся в воздухе, выбросил задние лапы и вытянул вперед передние. В следующее мгновение он тяжело грохнулся о землю, завалившись на бок. Криворот сморщился, как будто у него самого вышибло от удара дух.
Косматый кот мгновенно бросился на своего ученика и осыпал его градом ударов. Брызнула кровь, полетела шерсть. Полосатый кот вырвался и, рыча от ярости, принялся полосовать наставника когтями.
Косматый отступил.
- Ага, вот так-то лучше!
Придвинувшись ближе, Криворот вытаращил глаза. Морды обоих котов были располосованы кровавыми царапинами, кривые отметины когтей украшали их бока.
- Позволь мне попробовать еще разок, Рванохвост! - прохрипел поджарый полосатый кот.
Еще разок? Криворот поежился. А он-то думал, что Кленовница тренирует его слишком жестко! Эта парочка пускала друг другу кровь с таким удовольствием, словно не знала лучшей забавы.
Внезапно Криворот узнал полосатого кота. Это был Остролап, известный задира и грубиян из Грозового племени!
Остролап снова разбежался, прыгнул и перекувырнулся. На этот раз он приземлился на все четыре лапы и с торжествующим воем вскочил на дыбы, рассекая когтями воздух.
- Получилось! - завизжал он, оборачиваясь к своему наставнику. - Все получилось! Скоро я добьюсь своего!
- Упорство - это главное, Остролап, - пророкотал косматый Рванохвост. - Ты умеешь когтями вырывать то, что тебе нужно.
- Это верно, я своего не упущу! - самодовольно приосанился Остролап. - Еще до окончания этой луны я стану глашатаем!
- А ты не боишься, что Солнцезвезд предпочтет тебе Синегривку? - прищурился Рванохвост.
Остролап в бешенстве рванул когтями мокрую чахлую траву.
- Никогда! - проревел он. - Синегривка слабая! Жалкая! Да она уже думать забыла о месте глашатая, сейчас эта слезливая шкура оплакивает свою драгоценную сестрицу!
- Горе тоже может дать силы, - напомнил Рванохвост.
- Только не слабым, - усмехнулся Остролап. - Белогривка мертва, и ее уже ничто не вернет. Нужно смириться с этим и идти дальше, а Синегривка будет до следующих Юных листьев хныкать и вздыхать! Очень скоро Солнцезвезд сам увидит, что лучше меня ему не найти!
- Но ведь Белогривка была твоей подругой, - напомнил Рванохвост, прищурив глаза. - Разве ты не скорбишь о ее смерти?
