– Вы проделали долгий путь, – проговорила Пиа. – Простите, но саамы не развлекают гостей.
– Вон тот мальчик связан с Бригганом, – сказал Хеннер. – Он отогнал волчью стаю, которая напала на наше стадо. А у девочки из Нило есть железо.
Абеке протянула Пне котелки и ножи. Женщина уставилась на подарки таким взглядом, словно узрела все золото Цонга, и взяла их в руки.
– Это… это очень любезно с вашей стороны. Спасибо.
Пиа улыбнулась, и у Абеке как-то разом исчезли все тревоги. Странный городок, длинное путешествие, негостеприимный прием – все забылось при виде этой искренней улыбки. Абеке всегда была настороже и знала, что нельзя быть слишком доверчивой, но как за такой теплой улыбкой может скрываться злое сердце?
– Мы можем с вами поговорить? Много времени это не займет, – сказал Тарик.
Пиа сжала губы, но потом снова улыбнулась и пригласила их в дом.
Маленькая гостиная была опрятной и чистой: на деревянных скамьях лежали кожаные подушки, на столике стояли крохотные фигурки животных, вырезанные из кости. На стенах висели оленьи рога, опущенные вниз, а на их концах – светильники со свечами. Пол устилал ковер, сплетенный из еловых корней.
Они сели, и Мейлин сразу заговорила, словно слова вертелись у нее на языке и она не могла больше выносить тишину.
– Цонг пал, – сказала она.
Пиа вздохнула.
– Новый Пожиратель восстал, созвал остатки армий и бесчинствует, – продолжил Тарик. – Раз Цонг покорился захватчикам, то скоро дойдет очередь и до Эвры. Если падет Эвра, город саамов падет вместе с ней.
– Вы проделали столь долгий путь, чтобы предостеречь нас? Но у нас нет солдат, нам нечем помочь, – сказала Пиа. – Город наш очень маленький…
– Мы ищем Шуко, – перебил ее Тарик.
На мгновение воцарилась тишина, Пиа замерла и так глубоко задумалась, что казалось, будто она спит с открытыми глазами.
– Это огромная полярная медведица, – подсказал Роллан. – Которая из легенд.
В них еще город ваш упоминается. Нет, не припоминаете?
Пиа перевела взгляд с Роллана на Тарика и рассмеялась.
– А, Шуко! Ну, сейчас ее тут нет, но, полагаю, к ужину она пожалует, – и Пиа снова рассмеялась.
У Тарика омрачилось лицо от разочарования. Абеке надеялась, что это не сулит ничего плохого.
– Мудрецы из Зеленых Мантий обнаружили несколько легенд, в которых говорится, что Шуко бывала в вашем городе, – сказал Тарик. – Если верить легендам, последний раз ее видели в городе саамов.
– Да, я знаю эти легенды, – кивнула Пиа. – Но они древние. Если Великая Шуко и появлялась у нас в городе, то давным-давно ушла.
– Раньше она пила воду из пруда, – сказал Тарик. – Можно его посмотреть?
Пиа замялась, но потом снова расплылась в широкой улыбке.
– Конечно. Но пруд этот для нас священен, поэтому не касайтесь, пожалуйста, воды. Ступайте за мной.
В северной стороне города росли две древние ивы. Под сенью их ветвей скрывался пруд. Жители обложили его булыжниками по кругу, а дно устлали гладкими, плоскими камнями. Вода была такой чистой и прозрачной, что даже на глубине в несколько футов Абеке разглядела камни на дне. По поверхности воды гуляла рябь, но Абеке не чувствовала ветра.
– Это пруд Шуко, – сказала Пиа. – Она… легенда гласит, что раз в год она приходила сюда и пила воду.
– Как Шуко сюда приходила, если город обнесен стеной? – спросил Роллан.
– Думаете, невысокая стена – преграда для Великого Зверя? – отозвалась Пиа. – К тому же это было давным-давно, тогда еще и стену-то не построили. – Она показала на фигуру полярной медведицы, высеченную из неровного белого камня.
– Мы почтили ее память этим мемориалом, но мы знать не знаем, где она прячется все эти годы.
– Интересно, как это у вас получается – врать и не краснеть, – сказал вдруг Роллан.
Пиа вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
– Роллан, – прошептала Абеке. Может, он так и не научился почитать старших? Попробуй только она заговорить в таком тоне с отцом, ее бы мигом выпороли.
– Вы дерзите, юноша, – сказала Пиа.
Роллан пожал плечами.
– Извините. Но это правда. Вы что-то скрываете.
Эссикс не сидела у Роллана на плече. Быть может, ложь Пии была настолько очевидной, что Роллан понял это и без птицы? Или же его интуиция, упроченная связью с духом зверя, становилась все сильнее.
– Вы говорите, Шуко приходила сюда еще до того, как построили стену, – сказала Мейлин. – Но дерево сплошь заросло оленьим мхом, а значит, стена очень старая. Возможно, ее построили до времен Пожирателя.
– Вчера ночью мне приснился сон, – заговорил Конор. – Я думал, это просто обычный сон, но нет. Понимаете, о чем я? – Абеке кивнула. С тех пор как Конор обрел связь с Бригганом, ему порой снились вещие сны. – Я помню этот пруд из своего сна, – продолжал Конор. – К нему шла толпа стариков, на лицах у них было нетерпение.
И без того бледная Пиа побледнела еще сильнее.
До сих пор Абеке не выпускала Уразу, чтобы никого здесь не напугать, но теперь ей нужна была помощь леопарда. Она медленно протянула руку ладонью вверх над прудом, словно подзывая воду, как непослушного щенка. Потом быстро стиснула пальцы в кулак, и Ураза спрыгнула на землю.
Пиа отпрянула, испугавшись появления еще одного Великого Зверя, хотя Ураза, как и Бригган, была не больше обычного леопарда. Ураза, мягко ступая по земле, подошла к пруду и наклонила голову, словно собиралась попить.
– Никому нельзя пить эту воду! Ни человеку, ни зверю, будь он Великим или самым обыкновенным! – вскричала Пиа. – Пруд священный!
Леопард понюхал воду и попятился, оглядываясь на Абеке; девочка поняла, что с водой что-то не так.
– Не волнуйтесь, она не хочет пить.
Абеке села у кромки воды, положив руку на Уразу, отчасти для того, чтобы успокоить Пию; ей также хотелось прояснить мысли, а это всегда происходило благодаря их связи. Сейчас они были разрознены, но их можно было сложить, словно кусочки мозаики, которые вырезала из рога газели Чинве, глава Зеленых Мантий в ее деревне. У Абеке это всегда хорошо получалось. Заклинательница дождя. Чинве нарекла ее новой Заклинательницей дождя в деревне, но из-за связи с Великим Зверем Абеке пришлось уехать оттуда. Сейчас, гладя Уразу по шее, она снова почувствовала единение с водой, словно встретилась со старым другом. Она смутно слышала разговор за спиной – Тарик, Пиа и Роллан говорили по очереди. Но Абеке обратила свои мысли к воде. К Пие. К жителям города. Детей нет, стариков тоже. Конору приснился сон. Ворота и стена. Старик Хеннер.
Все кусочки мозаики сложились в цельную картину у Абеке в голове. Она знала эту историю. В Нило бытовала легенда о древе с плодами, даровавшими вечную молодость, и двух деревнях, жители которых уничтожили друг друга, а заодно и дерево.
